Татьяна Володина - Калейдоскоп иллюзий. Сборник рассказов

Мужчина откусил от бутерброда внушительный кусок и с наслаждением откинулся в кресле, жуя и запивая пивом. Нет свободы и быть не может. Миром правит майонез. Определённо.

Ночь темна. Ты смотришь вперёд – там только мрак и тени. Оглядываешься назад – тьма подступает, давит, словно гонит тебя. Туда, прочь, к краю. Тьма кругом, только жёлтый разбитый фонарь луны, тусклый и унылый, равнодушно смотрит с неба. Ему всё равно, пропадёшь ты в этой тьме или выживешь.

Иногда кажется, вокруг тебя только ночь и одиночество, и люди, оказывающиеся рядом, – лишь бездушные двойники этой грязно-жёлтой луны. Им всё равно, кто ты такой и что с тобой происходит. Ты протягиваешь руку во мрак – и ловишь только пустоту. Нет теплой руки в ответ. Ты зовёшь – а отзывается только эхо, такое же измученное одиночеством, как и ты. Ты пытаешься наощупь найти путь, который вывел бы туда, где сияет день, но нащупываешь только густой и плотный мрак. И пути нет.

Такое бывает.

В такие минуты, часы, дни всё не так и не то. И ты – будто вовсе не ты. И сил не хватает. И весь тот свет, что сиял в глубине твоего сердца, словно гаснет, задавленный страшной и хищной тьмой. И ты почти сдаёшься. Ты уже готов шагнуть в эту тьму и раствориться в ней.

Что же делать, если нет в этом мире больше ничего, кроме неё?

Тебе кажется, ты уже нашёл ответ. Один шаг – и не нужно будет страдать. Тьма ласково примет в свои объятия, растворит в себе, и больно уже не будет. И не будет одиночества, потому что ты будешь частью чего-то большого, чего-то намного больше тебя самого.

Ты не прав. Ты уже часть чего-то большего. Ты – часть этого мира. А мир – намного больше тьмы. Мир настолько велик и разнообразен, что вмещает в себя и тьму, и свет, и еще миллион миллионов различных хороших и плохих штук. Зачем ты видишь только одну его часть?

Вокруг тебя ночь. Такое бывает. Но у каждой ночи есть конец. Всегда после ночи наступает утро. Тьма исчезает, убегая от ярких и тёплых лучей восходящего солнца. А солнцу не все равно. Оно живёт во тьме бескрайнего космоса, но находит невероятный кайф в том, чтобы рассеивать ее, как делает бесконечное множество его братьев и сестёр.

И после этого ты считаешь, что одинок, что никому не нужен? Даже солнце любит тебя. А люди… Никто не любит тебя, говоришь ты? А ты точно у всех спросил? А ты сам любишь себя?

Я уверена, что любишь. И, словно солнце, позволишь свету внутри тебя снова гореть, не позволишь тьме победить. Не нужно идти ей навстречу. Давай просто дождёмся, когда наступит рассвет. Если хочешь, я останусь с тобой.

Почему?

Потому что я тоже прошла испытание тьмой. И я не выдержала его. Но я всё ещё здесь, потому что рядом оказался человек, знающий правду про тьму и одиночество, свет и тепло.

Я не оставлю тебя. И ты тоже себя не оставляй.

Смотри, вон там уже светлеет небо. Тьма не вечна.

Раннее утро. Аэропорт. Стою в небольшой группке разношёрстных людей, проходящих пограничный контроль. Пришлось взять билет на ближайший рейс до Минска – напрямую до Москвы отсюда самолёты не летают, так уж сложилось. Ну, вы сами знаете, российская угроза, санкции и все такое.

Скучно, сонно, всю ночь тряслась в автобусе, мечтаю только о том, чтобы быстрее завалиться спать, пусть даже это будут три часа в кресле. От скуки наблюдаю за тем, как общаются с доблестными пограничниками мои будущие соседи. То ли кажется, то ли вправду, но впереди меня – сплошь иностранцы. Так ли это? А вот сейчас и проверим. Чего их только несёт в Минск? Что они там забыли в такое время года?

Молодая пара с неопределённо-европейскими паспортами. Рыжий парень и темноволосая девушка. Странно, но притягательно смотрятся вместе. Пограничник улыбается, задает какие-то не слышные мне, скорее всего, дежурные вопросы. Те что-то отвечают, улыбаются в ответ.

Не успеваю заметить, когда на их место становится высокий, плечистый, смуглый парень, поминутно зевающий. Паспорт тоже европейский, но этот явно прибыл из каких-то мест южнее, чем его предшественники. Ну, или его предки прибыли – как вариант. Он тоже имеет короткую беседу с поминутно улыбающимся сотрудником за стойкой, уступает место следующему. Теперь уже заразившись, начинаю зевать я.

О! А это у нас какие люди, да ещё и без охраны! Американец. Живой. Самый настоящий. Тебя-то чего несет в братскую Беларусь, дружочек? Кем бы ты мог быть? Явно работаешь, не отдыхаешь, только вот кем же? Журналист? Финансист? Торговец? Или просто приключений ищешь на постсоветском пространстве? Ты только глянь, как растянулась улыбка пограничника! Э, родной, потише, рот порвётся, будешь на Джокера похож. Или на Гуинплена. Уж не знаю, что предпочтительнее. Сотрудник перекидывается с подданным США несколькими репликами, обменивается широченными улыбками и отпускает с миром.

И вот тут подхожу я.

Пограничник улыбается ровно до того момента, когда я, привычно поздоровавшись, кладу перед ним документы. Всё. Пропал парень. Он еще пару секунд – видимо, по инерции – пытается удержать на губах улыбку, но сразу видно, что ему «вера не позволяет». Ещё несколько коротких мгновений – и попыток улыбнуться больше нет. Всем видом он показывает, каких усилий ему стоит со мной общаться.

– Добрый день, мэм. Возвращаетесь домой?

– Добрый день. Нет, лечу к друзьям. Домой позже.

– Работали? Отдыхали? – А самого аж корёжит.

– Работала.

Секундное замешательство. Смотрит прямо мне в глаза. Видимо, как-то это касается его лично.

– А в Крым по пути залететь не желаете?

Не удержался. Профпригодность у тебя ни к чёрту, дорогой. Я б тебя высекла и заставила картошку чистить в Маке целую неделю. Наивный. Думаешь, меня интересует твое мнение?

– Нет, благодарю. Не по пути, да и сезон не тот. В Крыму летом хорошо, особенно в конце, в бархатный сезон. Приезжайте, не пожалеете.

Смотрит на меня, молчит. Наверное, ударил бы, если бы мог. Что ж вам так мозги-то промыли, милый ты мой? Скрипит зубами, пытается выдавить улыбку. Кажется, что-то даже получается.

– Всего вам… – Секундная пауза. – … недоброго. За то, что вы творите по всему миру.

– А вам всего доброго, товарищ , – специально произношу последнее слово по-русски. – Несмотря ни на что.

Отдаёт мне паспорт.

Ну вас к чёрту, господа. Я всё равно proud of being Russian. Несмотря ни на что. Что бы вы там ни думали обо мне и моей стране.

Три.

Они врываются в дом посреди ночи, как в дешёвом боевике, которые мы смотрели в «лихие девяностые». Эх, было времечко, чёрт подери!.. Или как в старом кошмаре, который то и дело выворачивает наизнанку мои сны вот уже который год. Жуткий такой… Если бы я верил в ту ахинею, которой так увлекается невестка, я бы сказал, что это генная память прадедов. Повторяющийся цикл, когда одно и то же происходит и с предками, и с потомками.