Lerysol - Dreams

Абсолютно все хотят быть счастливыми, все ходят, говорят, принюхиваются, дарят затем, чтобы заплакать, засмеяться, замереть, затаить дыхание от волнения из внутри – это и есть счастье. Почувствовав боль, пройти ее вместе, оперевшись на родное плечо, оглянуться на преодоленную пропасть разбитых чашек, лавин выяснений своего я, ураганов эгоистичных вихрей, без этого нет ощущения ценности. Губами выпивая яд, произнесенный эмоциональными словами необдуманно и в порыве в адрес родного, стуча после кулаками в закрытую ледяную дверь, кончиками волос ощущая в ответ тишину. Обоюдные слёзы на одинокой скамейке от разрушенного города, от воя внутри, от глупости сказанного и сотворенного назло, не для результата, а просто показать, какая или какой… Глупые.

Прочь мысли. Пробираясь параллельными тропинками, одинокие, сквозь тусклый осенний лес, поскальзываясь, обманываясь прелестью красоты двуликих желто-кровавых листьев… Жалея, особенно под вечер, себя, прикладывая подорожник на ссадины, вглядываясь в холодные звезды, пытаясь получить от них понятный подарок…

Пригубливая бокал за бокалом, разбрасывая лайки, не от души, а от желания внимания извне… Рассчитывая по теории вероятности возможные события, сколачивая призрачную туманную лестницу из собственных циничных мыслей, калькулятора формул…

Отчаявшись, набирая беспорядочно номера в поисках угольков тепла, чувствуя двуликость на том конце, ранее из-за детских глаз не замеченную. Опыт дней, месяцев, лет, встреч, поступков, слов, дает о себе знать, вежливо отклоняя ненужное. Возможно. Абсолютные художники, писатели своей души, выводим картинки по стеклу по-своему. У каждого внутри свой мультфильм, свое произведение, особенное творение.

Миллиарды грустных глаз ищут, изображая безразличие, ждут, надеются на встречу со своим комочком шерсти, нежности, мускулов, теплых рук, бархатных губ, ласковых слов, горячего чая, беспорядочной постели с подушками… Совсем понятого сумасшествия детской души внутри. Одинокие среди осени, высоко подняв руки, держа горшочек с тлеющими искорками внутри, ненадежно освещающими путь, карабкаются, пробираются параллельными тропинками со всех уголков мира.

Абсолютно жалуясь, напиваясь, ломая каблучки, но ручками, глазами, пальчиками ползут сквозь тысячи километров, невзирая на вершины изо льда, пучины царства океанов, коварство необъятных пустынь, холода бескрайней тайги. Шаг за шагом кладя на внутреннюю полочку купленный за стоны, слёзы, улыбки, прикосновения, мысли, раны опыт, свои мысли в моменте, восприятие пространства на наше движение. Упертые. Словно заведенные, повторяя про себя заученный стишок с детства, подаренный прикосновением бабушкиных рук: «Всё будет хорошо, у тебя получится».

Как она хотела, чтобы я к ней после относилась? Впервые открыв дверь офиса, предлагая какие-то заморышные товары, разглядела в ней изюминку и предложила попробовать, только освободилась вакансия. Да, не ахти, да, возможно, и не мечта, но всё же лучше, чем в прохудившихся уггах вышагивать под снегом. Ты откуда? Из-под… Конечно, конечно, так и звучит тысячекилометровый говорок с непонятым залипанием гласных букв. Что умеешь? Горят глаза, яркие, приятные, и поток слов, слов, слов, разных и неумелых, о том, что всё умею, и это, и то, и сё, обычное бла-бла-бла, а еще и…

Слова, слова о том, что только возьмите, о том, что исполнительней и преданней мне не найти. Поверила, понимала, что сама дура, но так хотелось помочь, отмыть снаружи и внутри, дурацкая сентиментальность, отчистить, воспитать, обучить, чьи это ошибки? Мои ошибки, мне и разгребать чуть что. «Так, ладно завершай тираду, что балаболка – это я уже поняла, теперь в душ, по коридору и справа дверь, там найдешь чистое полотенце и возьмешь крем с лавандой после. Давай, без лишних слов и вопросов, тебе час на красоту. Потом заглянешь в шoy-рум, спросишь Марину, не забудешь? Скажешь, что от меня, она подберет нижнее и платьишко, и тапочки на каблуках, вперед. Как приведешь себя, подключайся к Марине, она расскажет. Потом, потом, потом все эти сопли благодарности, бегом))))»

Б…ь, ей хватило трех часов, что за день? Я никогда не рассматривала события за витриной кабинета, а тут, как внутренний магнит, словно сам потянул мой взор. Полусвежий владелец аналогичного Bentley вежливо усаживал нашу Золушку на переднее сидение своего агрегата, какая пошлость, и суетливо, поскальзываясь, видимо, боясь упустить из сетей, перебирал своими ножками по истоптанному серому снегу к дверце водителя. Мгновение и только легкий дымок напоминал об этом трабле…

Тома, еще кофе, и соедини с Мариной.

Да, Марина, да, да, да, всё понятно, что, даже и «простите» не сказала? Вот с…

Слеза, соврала я ему чуть-чуть, вороны сети принесли ему дурную весточку, и бесполезно доказывать обратное, ведь титановое сердце подарила я ему. Слова мои объяснения показались ему избиты и не помогли снова. Подружки, черные сообщения – вороны летят полакомиться умершей чистотой, оставляя след за мной. Правда всё?

Удачи, найдем сильнее, крепче и без дурацкого творческого мира внутри, задолбали качели. Найду себе большого, нет, можно небольшого, но чтобы со шрамом на боку и со сломанной переносицей, не скупого и чтобы телевизор с пивом ненавидел или не знал об их существовании. Ладно, пусть знает про телевизор, ведь можно будет так и вечерок зимний скоротать.

Да бред это всё, задолбало пить одной среди чужих, курить одной на скамейке, уже подросла. Прости, прости, просто прости… Что позволила себе. Хочу, чтобы просто без криков обняться, просто сменим краски на спокойные тона внутри нас, оставить боль прошлую в сундуках. Наверное, потом мы ее выпустим, вытравим, сожжем вместе. Мы ведь растем, становимся опытнее и взрослее… Ты же любишь, когда по-детски у меня горят и когда я бегаю без, повиливая прелестями. Б…., просто очнись от сна, это я, это целая я без острых лезвий, просто я. Дурная, дурная и несмышленая с тобой, скучная и смешная одновременно, та, которую не устаешь воспитывать…

Твои поступки на твоей совести, к сожалению, они отнимают, а не прибавляют энергию… Маленькая, с тысячной попытки тебе повезло открыть меня, того скрючившегося внутри, маленького взлохмаченного ребенка, неряху и озорника, стеснительного и любознательного, искреннего и честного, нашла среди перебранных ключей, посетив невероятное количество комнат с жесткими плетями, с комнатой уверенным во всем, особенно в поступках…

Он молодец, безусловно, породист. Сегодня он всё обустроил, как обычно, торжественно, красиво, с виду очень красиво, во всем присутствовала взрослая мужская четкость. В разгар вечера обязательно будет ждать прекрасный, шедевральный сюрприз, как выдержать? Его глаза будут ждать благодарности, оценить его фантазию. Слова, слова, незначащие слова: «Сохраним красоту, мне очень важно твое мнение при выборе мне вещей». Да, да, да, да… А вот уже и торжество с бокальчиками терпкого вина. Как необычно расцвечено небо, что-то изменится, разорвется этот замкнутый круг. Заученное: «Необычная неделя, необычайно удачный месяц». Неужели он и сам верит в то, что говорит? Пластинка выводила: «Мы прекрасно живем, вкуснее и праздничнее, согласна? Я тоже».