Владислав Белов - За гранью. Мистическая повесть

– Не знаю. Мне показалось, что кто-то был ещё кроме нас.

– И кто же этот невидимка? Вы его видели?

– Нет.

– Может быть, слышали?

– Нет.

– Интересно получается, Елена Павловна. Не видели, не слышали, а утверждаете, что кто-то был третьим во время убийства вашего сына. А вот гражданка Савельева показала на дознании, что именно вы хотели зарезать её, а пырнули подставившего себя сына.

– Я его не убивала, гражданин адвокат!

– Ладно, ладно. Успокойтесь… Выходит, что кто-то из вас говорит неправду. А скажите честно, Елена Павловна, – конечно, между нами – не было ли у вас мысли убить подругу сына?

– Нет. Не было, – раздраженно возразила собеседница. – Хотя её, действительно, убить мало. Но я бы этого никогда не сделала!

– А за что вы её так не любите?

Елена замолчала и опустила голову.

– Мне нужно знать, Елена Павловна. Иначе, у нас с вами ничего не получится.

– Это она отняла у меня сына! Она убила его! – закричала Елена и расплакалась.

– К сожалению, на ноже сохранились отпечатки пальцев только двух лиц: ваши и убитого сына.

– Я не помню, как это произошло, – умоляюще посмотрела Елена на адвоката. – Клянусь! Не помню!

Тут её собеседник подскочил со стула и мягко, неслышно заходил по комнате.

– Скорее всего, вы обе правы! – остановился он перед Еленой. – Как я сразу не догадался? Савельева говорит правду, а вы просто не помните своих действий, пребывая в тот момент в состоянии аффекта. Глава 16.Статья 107 УК РФ. До трех лет – колонии общего режима. И всего лишь! – забегал адвокат по комнате с взъерошенными волосами, сверкая глазами от возбуждения.

Вдруг он остановился как вкопанный.

– А мотив? За что вы его убили? – уставился адвокат липкими глазами на Елену, но, встретившись с её холодными, полным негодования взглядом, замолчал.

– Я уже сказала вам, что никого не убивала и не хотела убить, тем более, родного сына.

– Елена Павловна! Тогда вам лучше говорить, что вы ни-че-го не пом-ни-те! – ловко подскочил адвокат к ней и, едва касаясь, дотронулся до плеча. – Я вас умоляю, – приложил он руки к своей груди. – Так будет лучше. Просто вы были вне себя! Ведь так? – тихо и вкрадчиво спросил он, как бы желая убедиться, что собеседница прониклась пониманием его слов.

Елена откинулась назад и утвердительно кивнула головой.

– Та-ак! – остался довольным её согласием адвокат и потёр свои маленькие ручки. – Именно поэтому вы ничего не помните и ни-че-го, – помахал он указательным пальцем перед самым носом Елены, – не мо-же-те рассказать о том, что делали в это время сами и другие участники конфликта. Ведь так и было на самом деле! Вы согласны?!

– Но, по-моему, там был кто-то ещё.

– Да чёрт с ним! Прошу забыть и про это! Вы же только что согласились, что ничего не помните!

Прокричав последние слова, адвокат легко подпрыгнул на месте, ловко провернулся на каблуке вокруг себя, топнул ножкой об пол и развел руки в стороны, как бы говоря, что проблема решена и не стоит дальнейшего обсуждения.

– Всё отлично, Елена Павловна, – обрадовано сказал он после короткого раздумья. – Осталось только определиться с мотивом убийства, но об этом вы мне расскажете в следующий раз. Договорились? Без мотива наша и любая версия не имеют оснований.

Идите в камеру и хорошенько подумайте на досуге. Может вам всё-таки стоит рассказать мне, по какой причине могло произойти убийство? Без мотивации нормальный человек не может войти в состоянии аффекта, если он психически здоров.

Коне-ечно! Бывают, на первый взгляд, немотивированные убийства, то есть убийство ради убийства. Но и здесь у нормального человека есть мотив – само убийство. Такие действия подпадают под статью 105 Уголовного кодекса. Наказание – от десяти лет и выше. Так что нам обязательно нужна мотивация ваших бессознательных действий и провала в памяти кровавых событий. Кстати, я буду настаивать, чтобы следствие провело психиатрическую экспертизу. Если подтвердится вероятность возможности у вас аффекта во время убийства сына, то наш вариант сработает, если нет – придётся отвечать по полной программе по поводу «немотивированного» убийства.

Адвокат предупреждающе поднял ладонь на попытку Елены возразить ему.

– Запомните, Елена Павловна, у вас только один выход: продолжать утверждать, что вы были вне себя и ничего не помните в момент совершения убийства. Да не вздумайте ещё раз подписывать протокол допроса, где вы, якобы, признаёте свою вину в смерти сына.

Тут он посмотрел на часы и заторопился.

– Извините, но мне пора… Дел, знаете, невпроворот, – и встал. С этими словами адвокат подхватил папку и быстро направился к двери.

– Будьте здоровы, Елена Павловна!

После обеда Елену вызвали на допрос к следователю. Тот, уткнувшись в какую-то бумагу, долго уточнял сведения о подозреваемой, задавал обычные вопросы, касающиеся пола, возраста, профессии и тому подобное. Затем посмотрел прямо в глаза Елены и спросил:

– С мужем давно разошлись?

– Да. Когда Серёже было десять лет.

– А скажите, пожалуйста, какие у вас сложились потом взаимоотношения с родным сыном? Вопрос был неожиданным. Елена запнулась и покраснела.

– Взаимоотношения? – переспросила она, давая себе время опомниться, но следователь молчал и продолжал смотреть на неё.

– Обычные, – неуверенно залепетала подследственная. – Я его любила как мать.

– И только?

– А что вы имеете в виду, гражданин следователь? – глаза Елены забегали по сторонам.

– Смотрите на меня, Завьялова, и расскажите подробнее о ваших действительных взаимоотношениях с родным сыном. Елена замолчала и опустила голову.

– Молчите! Думали, что никто и ничего не узнает? Не так ли?

– Я его очень любила, – прошептала допрашиваемая.

– Как мужчину? …Хорошо. Я задам вопрос прямо. Вы находились в интимных отношениях с Завьяловым Сергеем Андреевичем, начиная с его подросткового возраста?

– Я любила его как сына.

– А вот обыск, произведенный в квартире, показал иное. В компьютере был обнаружен дневник Сергея, где он описывает отношения с вами как любовные. Мало того – как отношения мужа и жены!

С этими словами следователь вставил диск в находящийся на его столе ноутбук. На экране промелькнули знакомые Елене файлы и папки сына, под одной из которых имелась надпись «Дневник». Она не раз пыталась через плечо Серёжи прочитать хотя бы кусочек его откровений, но этого ей не удавалось сделать. Сын сразу закрывал дневник, а его отдельный «стол» в компьютере имел свой код учётной записи, который не позволял подобраться к папке в отсутствии хозяина. И вот откровения сына стали доступны не только ей, но и следственным органом.