Ольга Хан - Дом для судьбы. Мечты! Мечты! Где ваша сладость?

А ночью ей приснился страшный сон. Будто сидит она в моторной лодке посреди моря. Плавать не умеет, и лодкой управлять – тоже. Вертит головой в разные стороны, знает, что надо плыть, а куда и как, не знает. Кругом только водная гладь, а лодочка маленькая, вертит её течением по кругу, того и глядишь, опрокинет. Тане страшно, а позвать на помощь некого. И вдруг рядом с ней неизвестно откуда появилась девушка, точная копия её самой. – Что, не знаешь куда плыть? – Не знаю, да и не знаю, как управлять лодкой. – Тогда плывём на запад, – завела девушка моторку. – А ты кто, и откуда взялась? – спросила Таня. – Как откуда? Я всегда с тобой, я твоя судьба. – Судьба такой не бывает. Судьба – это жизнь, или процесс жизни, не знаю, как сказать точнее. А ты точная моя копия. – Бывает. Какой человек, такая и его Судьба. – Как это? – Не понимаешь? – Нет. – Ничего, придёт время, поймёшь.

Ветер усилился, лодку бросало, как щепку из стороны в сторону, злые волны обрушивались, пытаясь утопить, и Таня, уцепившись изо всех сил в её края, старалась удержаться и не выпасть в море. – Смотри, остров! Прыгай! Плыви к нему! Спасайся! – кричала ей Судьба, указывая на небольшой островок посреди бушующих волн. Но Таня не могла решиться. Ей казалось, что она не сможет доплыть и непременно утонет. Островок остался позади, а лодка очутилась в непроглядном тумане. Волна, особенно огромная, с силой обрушилась на лодку, и та пошла ко дну. Девушка закричала.

Проснулась от собственного крика. Сердце бешено колотилось, лоб покрылся испариной, а руки судорожно сжимали одеяло. – Фу, приснится же такое! Она слышала, что людям снятся кошмары, но ей приснилось такое впервые. Во сны она не верила, как не верила в судьбу. И вскоре и о гадании и о сне, совершенно забыла.

Дима вернулся из командировки. Они встретились воскресным днём и направились в кинотеатр на дневной сеанс. Шёл фильм «Даки». Фильм был интересным, но они не столько смотрели, сколько целовались, сидя на последнем ряду. После фильма пошли в кафе. У Тани было хорошее настроение, и она, не обращая внимания на прохожих, замурлыкала своим слабеньким, как и она сама, голоском песню, услышанную от Димы. « А что за свадьба без цветов? Пьянка, да и то. А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты». Дима иронически улыбнулся. – Певец из тебя, прямо скажем, не очень. Таня смутилась. Как она забыла, что у Димы очень хороший слух и осмелилась запеть в его присутствии? – Да, я хорошо петь не умею, – кивнула она. – Да ладно, чепуха, – притянул он её к себе и поцеловал. Она доверчиво прижалась к сильному, рослому парню.

В один из зимних морозных дней, Дима влетел в комнату Тани, как январская метель. Он был весел, бодр и полон энергии. – Танюшка, собирайся, – весело сказал он, едва переступив порог её комнаты. – Куда? – Мы идём на каток. – Кто это, мы? – Я, ты и мой братишка. – Я не пойду, идите без меня. – Что, и на коньках кататься не умеешь? – поддел её Дима, тем самым наступив на любимую мозоль. Таня молчала. – Что, и в самом деле не умеешь? – снова спросил Дима. – Не умею, – испытывая страшную неловкость, ответила Таня. – Да ладно! Чем ты в детстве занималась? Таня продолжала молчать, стыдясь сказать правду.

Она росла в бедной, даже по тем временам, семье. Её мама работала нянечкой в больнице, а в промежутках между сменами, ходила подрабатывать в колхоз. И основная работа по дому с ранних лет легла на её плечи, так что времени для развлечений было не так много. Отец, окончивший школу и техникум связи на «Отлично», со временем спился, бросил работу и пропивал то, что зарабатывала мама. Поэтому у неё в детстве и юности кроме санок не было никаких предметов для спортивных развлечений. Но, главное было даже не в этом. Она была очень слабой физически и очень этого стеснялась. В школе, чуть не убила преподавателя физкультуры, метая ядро. Тяжёлый спортивный снаряд полетел не прямо, а в сторону, и, пролетев несколько метров, упал туда, где стоял физрук. Он еле успел отскочить в сторону. Все смеялись, а ей было стыдно, но метнуть ядро так, как её сверстницы, она не смогла. Со временем пришлось отказаться от игры в волейбол, потому что её маленькие ручки с тоненькими пальчиками готовы были сломаться под ударом мяча. Вместо того, чтобы тренироваться, как-то попытаться развить себя, она развила в себе комплекс неполноценности.

– Ладно, буду учить. Выведу на середину катка, и отпущу. Представляешь картину? Таня не засмеялась, как ожидал Дима, а отвернулась. – Ты что, обиделась? Я же пошутил. Дима взял её за локоть, и попытался повернуть к себе, но она выдернула руку. – С юмором у тебя подружка, слабо. Ладно, я не пойду тоже. Давай, одевайся, хоть на улице погуляем.

Дима ради неё не пошёл на каток, но радости это ей не принесло. Она ждала его с командировки, скучала по нему, но рядом с ним уже не светилась от счастья, а была подавленной и угрюмой. Со всем у неё не так, как надо. И петь она не умеет, и с юмором у неё плохо, и с коньками она не дружит.

Если раньше неумение ездить на велосипеде или кататься на коньках, её не огорчало, и она спокойно обходилась без этих развлечений, то теперь ей это казалось важным.

Несмотря на физическую слабость, в школе к ней относились с уважением. Ведь так, как она, никто не мог решать задачи по математике. А когда учительница комментировала написанные учениками сочинения, то неизменно произносила: – А лучше всех написала, – и класс дружно произносил её фамилию. Но Дима жил в другом месте и этого не слышал. Простенькой и наивной Тане не приходило в голову похвастаться связанной её руками кофточкой, или сшитым платьем, которое она украсила красивой вышивкой, сделав тем самым его очень нарядным. Она очень любила природу, и много свободного времени посвящала сбору цветов и составлению букетов. Но эти свои умения, ни чем особенным не считала. И ей самой уже казалось, что в ней нет ничего особенного, за что её можно было бы любить. Рядом с Димой она стала чувствовать себя карликовой берёзкой рядом с молодым и могучим дубом. Он такой красивый, сильный, умный! А она ничего особого собой не представляет. И что-то смутное, не до конца понятое, шевельнулось на дне её души, замутив прозрачную гладь её светлых надежд и представлений о будущем.

В этот день они долго гуляли по улицам Киева, любуясь резными листьями каштанов, и изредка встречающихся клёнов. Осень уже раскрасила разноцветными красками деревья, желая порадовать людей ярким цветом, перед холодной, однотонной зимой.

Взявшись за руки, они брели по аллее, наслаждаясь обществом, друг друга, и любуясь буйством красок, окружающих их. – А у меня завтра день рождения, – сказала Таня. – И сколько тебе стукнет? – А то ты не знаешь. Восемнадцать. – Да ты уже старушка. Я думал тебе четырнадцать, – весело сказал Дима. Щупленькая Таня, в отличие от рослого Димы, действительно выглядела лет на пятнадцать. Это её огорчало, и шутка Димы снова ударила по больному месту. Весёлое выражение её лица померкло, что не ускользнуло от внимания парня. – Ты опять обиделась? – шутливо дёрнул её за руку он. – Нет, – пыталась взять себя в руки девушка, но согнать с лица недовольное выражение, ей не удалось. – Так придёшь? – А куда? Где это священнодействие состоится? – Глаза Димы весело искрились. – Хозяйка разрешила отпраздновать у неё дома. – А во сколько? – Приходи к трём. – Ты что? Я по ночам ходить боюсь, в это время ведьмы и вурдалаки ходят, – пытался развеселить подружку Дима. – Да ну тебя. В три часа дня, точнее в пятнадцать ноль- ноль, чтобы ты не ошибся. – А кто ещё будет? – Придут мои подружки, с которыми я работаю, из села приедет Наташа, возможно и мама приедет, точно не знаю. Так придёшь? – Постараюсь.