Галина Маркова - Аве Мария! Голос с Неба

Но еще раньше, в пионерском лагере, Галя тоже рисовала стенные газеты, и ей даже давали бесплатные путевки в пионерский лагерь. Большая любовь к бумаге и карандашу привели ее к профессии конструктора. Какая была радость купить в магазине душистую пачку карандашей «Koсh-I-NooR», новые резинки и новый альбом для черчения. В техникуме был большой актовый зал, здесь ребята ставили свои спектакли: «Свадьба в Малиновке», «Женитьба» Гоголя. Здесь смотрели фильмы «Учитель танцев» с Зельдиным, «Фан-фан тюльпан» с Жераром Филиппом и другие. Но Галя только однажды была на сцене, когда делала доклад на тему: « О работе магнетрона» и на большом экране через кинопроектор шли кадры о работе магнитных полей в приборе. И это было прекрасное время.

В марте 1953 Галя была на практике в НИИ. Вдруг 5 марта в отдел вбежала сотрудница Элла, и, упав на стол головой, стала громко рыдать. Наконец, она проговорила: «Сталин умер!», все стали плакать, и начальник отпустил всех горевать домой. Галя пошла домой и встретила маму, которая спускалась с лестницы, рыдая, говоря тоже: « Сталин умер! Сейчас мы едем с тобой на площадь Ленина». Они приехали на площадь, забитую людьми полностью. Галя с мамой оказались на самом краю большой рыдающей толпы. Это хорошо, что они были с краю, иначе их могли раздавить. Но скоро, в 1954 году выступил Никита Сергеевич Хрущев, внёс ясность и о Сталине, затем и про Ленина писалось много чего странного. И после уже никто не плакал, когда руководители страны умирали

После техникума Галя поступила на работу в институт по проектированию радиолокационных установок для самолетов. Зарплата была достойная, тем более Галя проявила упорство и настойчивость в работе, и скоро её назначили старшим техником – конструктором. На первые её зарплаты купили большой стенной шкаф, диван, новые кровати. Затем Галя выпросила большую тележку в детсаду, где работала мама. Отправилась с ней на рынок, где купила в маленьком хозяйственном магазине раскладной круглый стол и везла его из Центрального района в Дзержинский район. Она гордо шла с тележкой вдоль трамвайной линии.

Но трамвай стал трястись и Галя тоже. Это её тряс за плечо Костя, он говорил:

– Галочка, просыпайся, – мы подъезжаем к институту.

Мы все – войны шальные дети.

Т

,

И вот Галя, молодая мама, между прочим, желающая получить жилплощадь в Академгородке, и интересную новую работу снова едет в грузовике. Уже вторую зиму, но последнюю. И Костя снова рядом и говорит:

– Ведь ты ещё в начале августа приезжала в отдел кадров, а устроилась только в ноябре, почему? Уже могла давно получить жилплощадь, я так думаю. У меня то, свои причины чтобы ездить из города.

– Вначале я дожидалась допуска по секретности, а затем сообщения о приеме из ИЯФ, почему-то не доходили до меня. По случайности, до меня дошло только третье: «Сообщите о ваших намерениях оформления на работу в ИЯФ»

– Понятно, тогда, рассказывай дальше.

– Хорошо, но я буду вести разговор от третьего лица, так удобней давать комментарии.

– Давай, это интересно, как писатель.

– Тогда слушай, рассказ от третьего лица:

Галя получила известие от ИЯФ, и тут же стала оформлять заявление об увольнении, но было положено отработать месяц. Ее многие уговаривали не увольняться: институт был престижным местом, начальник отдела положил ей на стол приказ о переводе ее на инженерную должность с хорошим окладом. Уважаемый ведущий специалист Миша Сидоров, сидящий рядом с ней, и недавно окончивший заочное отделение института, говорил:

– Ты торопишься! Вот я получил диплом о высшем образовании, и теперь могу рассуждать о выборе. А тебе еще рано выбирать, рано, рано. Ты послушай меня только внимательно…

Галя не хотела его слушать, но и другой сотрудник Дмитрий Петров приводил странные рассуждения о вредности работы в области ядерной физики. Но Галя стояла твердо:

– Я сомневаюсь в возможности получить здесь квартиру.

Так оно и было. Насколько она была права, узнала только по истечении нескольких лет, проведя анализ из разговоров с друзьями, что остались здесь работать. В НИИ квартиры получали только люди из начальства института и из начальства профсоюза, остальные строили себе сами «хозяйственным способом».

А тогда только славная Мария твердила ей:

– Надо «ковать железо, пока горячо!» Ты же видела, сколько желающих поступить на работу в Академгородок, какие сложные экзамены нужно выдержать. А тебе это удалось. Так это здорово! О чём ты раздумываешь ещё?

– Спасибо тебе за слова: «Куй, железо, пока горячо». Одна ты меня и поддерживаешь.

– А ты меня поддержи тоже. Я тоже увольняюсь: меня берут в другой институт – Институт прикладной механики.

– Неужели? Маша, я так рада!

– Да, в ИЯФ- меня мучили непонятными вопросами, а здесь всё было прекрасно.

– А что тогда задавали? Про космические скорости, как мне, задавали или нет?

– Нет, нет! Удивишься! Странно, но принимающий меня на работу задавал мне вопросы, в основном о решении шахматных этюдов!

– Да ты, что! Ты же у нас мастер!

– Вот, именно. Затем он дал задание перерисовать схему крупнее и аккуратнее, и дал две задачи по двоичной системе исчисления.

– Но это твоя профессия!

– Да. Дал мне цветную тушь и плакатные перья и очень удивился, что я быстро безо всякой разметки оформила несколько плакатов малого размера. Ты меня во – время этому научила.

– Умение владеть плакатными перьями меня тоже выручало не раз. Да. Это так.

– Он сказал, что ему нужен такой сотрудник для оформления научных докладов и лекций.

Так закончила Галя свой рассказ. В декабре 1962 года она получила комнату в полнометражном доме на углу улицы Золотодолинской и Морского проспекта.