Елена Фёдорова - Учитель изящной словесности. Роман

– Десятое сентября, – прочла Соня по слогам, вздохнула. – Уже сентябрь, а это значит…

Она не договорила, распахнулась дверь, пропуская в класс четырнадцать учениц. Все они были одеты в одинаковые тёмно-синие платья до пят с белыми кружевными воротничками и манжетами на длинных рукавах. Волосы у всех были аккуратно зачесаны и закручены в тугие жгуты на затылках. Все барышни были высокими, красивыми, опрятными.

Соня в своём цветастом платьишке с воланами выглядела рядом с ними деревенской простушкой. К тому же сегодня она нарочно заплела свои рыжие вьющиеся от природы волосы так, чтобы все кудряшки были видны, а ветер-проказник завершил причёску, создав на Сониной голове такой хаос, что смотреть без смеха на его фантазию было невозможно.

– Ах! – воскликнули разом барышни. На их лицах отразилось презрение. – У нас новенькая.

– Привет, – сказала Соня с улыбкой. – Я тоже всех вас рада видеть. Мне приказали сесть на первую парту справа, – уселась, положила перед собой руки. – Можете и вы занимать свои места.

Барышни переглянулись, поплыли каждая к своей парте. Именно поплыли. Движения их были такими неспешными, грациозными, и Соне подумалось, что перед ней не люди, а лебеди, гордые птицы, не желающие обращать внимание на глупую пастушку, присевшую на берегу озера.

– Меня зовут Татьяна, – представилась Соне соседка по парте.

– София Максимовна Грендаль, – с гордостью проговорила Соня.

– Миндаль? – переспросила Татьяна удивлённо.

– Нет, душа моя, – ответила Соня со снисходительной улыбкой. – Миндаль – это орех, который любят лебеди. А моя фамилия Грендаль! Мой прапрадед Грен-даль, человек, глядящий вдаль. И не просто человек, а гренадер, воин, от умения и сноровки которого зависел исход боевого сражения…

Если бы дверь класса не распахнулась, неизвестно, что ещё напридумывала бы Соня, София Максимовна. Поток её фантазий прервал учитель, вошедший в класс.

Увидев его, гимназистки как одна вспорхнули со своих мест, замерли, вытянув вперед шеи. Соне показалось, что каждая из них мысленно целует вошедшего в щёку. Он снисходительно улыбается, позволяя им выполнить положенный ритуал.

Минуту спустя он видит среди прекрасных барышень смешную, растрёпанную пастушку, сидящую за первой партой. Она одна не удосужилась подняться, когда он вошёл. Она смотрит на него во все глаза и что-то беззвучно шепчет.

– Добрый день, – говорит учитель, подав гимназисткам знак. Они опускаются на свои места, ждут, что будет дальше.

Учитель смотрит на Соню, спрашивает:

– Значит, это вы София Грендаль, наша новая ученица?

Она кивает, радуясь, что он верно произносит её фамилию.

– А меня зовут Фёдор Ильич Соловьёв. Я учитель изящной словесности. Сегодня мы поговорим о правописании…

– Лучше бы вы спели нам свою песню, господин Соловей, – думает Соня, взявшись за перо.

Она добросовестно записывает всё, что говорит Фёдор Ильич, старается изо всех сил. Ей нравится быть прилежной ученицей господина Соловья. Но когда Фёдор Ильич подходит к доске и берёт в руки мел, Соне приходит в голову неожиданная, бредовая мысль, от которой перехватывает дыхание:

– Никакой он не соловей. Он – изящная амфора, лежащая на дне озера. Белые лебеди прилетают к этому озеру, чтобы полюбоваться ею. Они смотрят на амфору через прозрачную воду, но не могут до неё дотянуться. Озеро слишком глубокое. До дна может достать только пастушка, сидящая на берегу. Но она не станет прыгать в холодную воду, потому что не умеет плавать. Пока не умеет. Но она обязательно научится, и тогда…

– На мой вопрос ответит София Грендаль, – изящная амфора смотрит на неё с улыбкой. – Вы можете ответить?

– Да, – Соня кивает головой.

Барышни звонко смеются. Им вторит заливистый звонок. Фёдор Ильич что-то говорит и выходит, оставив дверь широко открытой.

– Вы такая смешная барышня, Соня, – Татьяна с интересом разглядывает Сонино раскрасневшееся лицо. – Вам следует быть осмотрительней, чтобы не попадать в нелепые ситуации.

Соня слушает её, но ничего не понимает. Ей кажется, что Татьяна говорит на каком-то незнакомом языке. Внезапная догадка осеняет Соню:

– Всё верно, верно, Таня говорит на птичьем языке, поэтому мне незачем вникать в смысл её слов!

Соня вскакивает и выбегает из класса, не дослушав соседку. В коридоре тихо и прохладно. В простенках напротив дверей высокие узкие окна, за которыми – настоящая жизнь. Соня прижимается носом к стеклу, до боли в глазах всматривается вдаль. Где-то там – её дом, её добрый друг Алексашка, готовый ради неё на всё.

– Спаси меня, спаси, – мысленно посылает ему приказ Соня, хотя прекрасно знает, что он этот приказ не услышит. Никто не скажет Алексашке, куда исчезла Соня. Он будет думать, что она его предала, что передумала давать клятву верности и бежать с ним в дальние дали. Невдомёк будет Алексашке, что Соня томится в заточении и посылает ему призывы о помощи.

– Соня, вернитесь в класс. Сейчас будет урок точных наук, – приказала классная дама, положив Соне на плечо свою тяжелую руку. – После урока я отведу вас к модистке. Она подберёт вам подходящий наряд. Смотреть на эти воланы и рюши нет никаких сил.

– Не смотрите, – хотела сказать Соня, но промолчала…

После уроков Амалия Львовна отвела Соню к модистке, мастерская которой находилась во флигеле и напоминала лавку старьёвщика. На полу валялись обрезки ткани, кружев, тесьмы, на столе лежали горы бумажных выкроек, ножницы, катушки ниток, иголки, булавки, какие-то странные приспособления, о предназначении которых Соня ничего не знала. Возле стола стояли два черных безголовых и безруких манекена, напугавших Соню. Не успела она совладать со своими эмоциями, распахнулась дверь и в мастерскую вошла модистка – молодящаяся особа с высоченной замысловатой прической и длинной гирляндой тряпичных бус на шее. Её большие карие глаза были так сильно подведены, губы так ярко накрашены, а щёки так сильно нарумянены, словно она собиралась играть роль шута или клоуна на карнавале.

– Ах, какая прелесть! Какие чудесные воланчики у вас на платье, – модистка подбежала к Соне, принялась кружить её, напевая какой-то фривольный мотивчик. Воланы и рюши на Сонином платье заплясали, превратившись в большой радужный круг.

– Давно я так не веселилась, – сказала модистка, перестав кружить Соню. – Вам идёт этот наряд, моя милая, но… – она усадила Соню на высокий стул. – Но правилами пансиона предусмотрена иная одежда для воспитанниц. Униформа нужна для того, чтобы все гимназистки забыли про свою индивидуальность. И вам, моя милая, придётся со своими воланами расстаться, – модистка схватила в руки ножницы, щёлкнула ими несколько раз, двинулась к Соне.