Клара Архипова - …и никогда не сдавайся

Мне казалось, что у нас было всё, что нужно для счастья. И даже больше, коровы и свиньи! Даже кони были! А вот счастья в маминых глазах я не видела.

В те годы мы начали жить действительно хорошо, был конец 80-х.

В то время уже во дворе построили зимовье, мне нравилось залезать на крышу и мерить там туфли, их было видимо не видимо. Мама ругалась, только я всё равно лазала туда и мерила. Зимовье было сделано из срубов, мы как-то ловко карабкались по ним, словно скалолазы. Правда никакой страховки не было в отличие от них.

Надю брали в поездки, а меня нет. Она ходила с Сашей в лес ставит петли на зайцев и видела горку. Зайцев они не поймали. Но от её рассказов у меня кружилась голова. Брат обещал взять меня тоже. Необыкновенные горки, говорила Надя и в моём воображении рисовалось, гора, которая сначала взлетает вверх, а потом несёт тебя вниз. Мне не терпелось всё увидеть самой. Ещё Надя переплавлялась с мамой на пароме через реку, обычное дело, но для нас, это великое «колумбовское» путешествие. У Нади тогда шляпка улетела. Мне казалось, что она переплавлялась на большом пароходе через океан. Она была у родственников в гостях и рассказывала про их животного и кривые полы – всё это вертелось в моем воображении.

Помню, я была в гостях у дяди Валеры. Старший брат матери. Он жил с женщиной, у которой была дочь. Я так хотела к кому-нибудь в гости, меня сводили в добром смысле с ума рассказы сестры. Мне тоже хотелось. И вот я тоже в гостях. Спала на раскладушке. Необычно. Для меня счастьем было. У той девочки была отдельная комната кукол!

Меня подняли рано утром, мы возвращались с матерью. Я вышла из дома и пока ждала машину, подняла голову наверх. Запомнилось чёрное небо, его бесконечность просто раздавила меня. Я испугалась и опустила глаза. Необыкновенное чувство, внезапно понять, на сколько ты крошечная для этого мира.

А ещё, мне запомнилось, как мы ели щи деревянными ложками. Сидели на веранде, Саша, Надя. Были открыты окна, я наслаждалась щами, такие вкусные были ещё и с привкусом от деревянной ложки, это просто не описать словами, я была очарована той атмосферой и Луной, на которую пристально смотрела. Вспоминаю, как волшебный сон. Это было очень давно. Мы были у бабушки с дедушкой.

Наши дедушка Алексей и бабушка Надежда жили в с. Батурино. Бабушкина фамилия была Батурина. Она была местная. Родные рассказывали, что деду его семья за то, что он женился на бабушке объявила бойкот и не общалась с ним. Надо же, а я ведь забуду эти чувства, что когда-то испытывала к своим родным…

Но наша жизнь вскоре изменилась. Вскоре всё нажитое добро начнёт исчезать из нашей квартиры.

В нашем доме тогда постоянно были какие-то «гости», кем они приходились нам я не знаю. Предполагаю, что были ни кем. Собутыльники. Во мне осталось противное ощущение от приходящих и уходящих людей. Мерзких людей.

Со своими «друзьями» родители в очередной раз праздновали что-то. Кто-то потеряет у нас свой зубной протез. Очень дорогая вещь в то время. Мы с Надей найдём его и разобьём топором на чурке. Мы не поняли, что это и просто хотели посмотреть, что внутри. Оно такое розовое было. Мужик тот пришёл и спрашивает, не видели ли мы, переглянулись и обе промолчали. Не фиг было бухать у нас!

Правда, среди всех, была одна интересная семья, которая тоже была у нас в гостях, у них не было своих детей. Они шутили, что возьмут кого-нибудь из нас. Ведь нас уже было много. Мне тогда впервые захотелось, чтобы чужие люди забрали меня к себе, я чувствовала себя чужой в своей семье.

А потом, мне повезло и меня снова взяли в гости.

Мне запомнился их шкаф, наполненный красивой одеждой, ещё, трюмо на котором была косметика и разные украшения, рядом стояла широкая кровать, на которой я спала.

С утра та женщина приводила себя в порядок, и я с большим любопытством наблюдала за всем процессом, который завершился тем, что она яркой помадой накрасила себе губы. Я не видела, чтобы мама так ярко красилась.

Помада – любовь многих маленьких девочек! Красная – моя любимая. Мне не хотелось возвращаться домой. Больше я тех людей не видела.

Ту женщину родители называли тётя Люда-Морковка. Она младшим сёстрам подарила игрушки. Сестра сказала, что в те годы они в общежитии жили, дружили с родителями. Сначала мы были у них в гостях, а потом, когда они съехали с общежития приехали к нам и какое-то время жили у нас в зимовье.

У них ещё шикарный кот был, чёрный, как сибирская ночь. Когда они уезжали, кот не хотел расставаться с нами. Потом рассказали, что он сбежал в дороге. Но дорогу он так и не нашёл, чтобы вернуться к нам. Жалко было кота. Мы его сильно любили. Черныш его звали.

Вспоминаю, что кони стояли в ограде. Они были не наши, чьи были и как долго стояли сказать не могу. Старший брат пошёл поить, я попросилась с ним. Очень любила ходить за ним, в нашей семье, наверное, все за ним любили ходить. Не то, чтобы ходила за ним, как хвостик, но часто просилась, как набиралась смелости, взять меня с собой. Он брал. Страдали от него все одинаково, но ходить всё равно любили! Сашка обладал какой-то магией, словно звездочёт или друид, его доброта перекрывала все его недостатки.

Так вот, посадил меня брат верхом без седла на коня. Конь наклонится к воде, и я по его шее чуть не улетела, как мне показалось, в ведро. Я тогда сильно напугалась. И с того момента много лет боялась лошадей. Однако всегда любила и люблю фильмы про скачки.

Был момент, когда, живя там, напишу о том месте дальше, я начала интересоваться породами лошадей, перерисовывала их, снизу писала названия, вырезала и играла такими лошадками.

Моё «жутковатенькое» воспоминание. Я маленькая девочка. Просыпаюсь ночью, иду в темноте к фляге и понимаю, что она пуста. Душно, меня мучает жажда, я готова выпить что угодно, чтоб только не испытывать это мучение. В одну такую душную ночь в доме воды не оказалось.

Пока не сделали насос у нас во дворе, мы ходили с сестрой за водой, либо к соседям, либо к маме на ферму. Мне не нравились все манипуляции с тележкой и флягой, там было много сложностей с ней, но всё это исчезало, когда начинала наполняться во флягу вода.

Мы с Надей подвозили флягу к месту, где обычно стояли коровы. Забирались на штуку-установку. Наверху шли трубы и по ним вода, чтобы поить коров, залезая мы крутили сверху барашек. Открываешь кран и вот оно то самое чудо, ради которого я терпела всю неприятную и тяжелую возню – вода срывалась с высоты падала с приятным звуком во флягу, издавая разные оттенки фляжного эха. Тут же в моём воображении возникал целый водопад! Фляга, в которой мы возили воду на тележке, была больше нас с сестрой, но нас двоих, ей было не одолеть!

На ферме пахло навозом, сеном, сыростью, обычный фермерский запах. Как-то мама пустила нас к телятам. И мы кормили их из бутылочки молоком. Маленькие такие, беленькие, с тонкими ножками, хорошенькие глупыши. Ферма тоже осталась в моих воспоминаниях местом полным чудес.