Андрей А. Сорокин - «А дом наш и всех, живущих в нем, сохрани…». Роман

Мигель понимал, что можно не отвечать, вопрос этот праздный. Пожал плечами, улыбнулся. «Ну, понятно!» – сказала Роза и достала сигарету. Он оглянулся, друга нигде не было. Кабачок наполнился людьми. И внутри, и на уличной веранде за столиками сидели люди. Аккордеон снова заиграл танго, но Роза не спешила танцевать, Мигель этому даже обрадовался.

– А ты здесь как? Живёшь? – спросил он.

– Живу, работаю. Всего понемножку. На каникулы приехала к подруге. Знаешь, Мар-дель-Плата? – Мигель кивнул. – Я оттуда. Кстати, и Пьяццола тоже. Он на соседней улице жил, представляешь? Если бы я раньше знала!

– И что было бы? – усмехнулся Мигель.

– Я бы его на себе женила! – с вызовом ответила Роза.

Мигель рассмеялся. Большей наглости от уличной девчонки нельзя было ожидать.

– Ты?! Женила бы на себе Пяьццолу?! Во—первых, он старше тебя, а во—вторых, у него таких, как ты полным—полно!

– А это ты видел? – Роза кокетливо приспустила с плеча лямку платья, обнажив грудь. Мигель замер. Чудная картина открылась ему всего на пару секунд, но казалось, что Земля остановила своё движение.

– Амиго, ты в порядке? – Роза захохотала. – Как я погляжу, слишком чувствительный ты! Здесь такому не прожить!

Только один раз он видел женщину обнажённой. Мальчишками, в уличной банде, забрели они на пустынный берег Риачуэло и увидели трёх взрослых девушек. Те наслаждались закатным солнцем, подставляя его лучам ладные тела. Мальчишки наблюдали из кустов, замерев, полчаса вздохнуть не могли. Это было едва ли не самым сильным мужским впечатлением из детства Мигеля. Больше подобное в его жизни не повторялось, общинные нравы были строгими. Он Софию—то чмокнул пару раз в щёку, а уже будучи студентом стеснялся прижиматься к партнёрше на милонгах. От этого и танцевал не слишком грациозно.

«Не тушуйся, – напутствовал его дед. – Встретишь своего человека сразу поймёшь. Это, брат, на уровне „свой—чужой“ по чувствам проверяется». Дед знал внука вдоль и поперёк. Вроде никогда они с ним не разговаривали на эти темы, но дед будто понимал, что Мигелю именно романтического опыта и не хватает. Для полной уверенности в себе.

Роза болтала, Мигель кивал, внимательно смотрел в её завораживающие глаза и думал: «Может, это и есть тот самый момент, когда встречаешь „своего“. Кто знает, как происходят судьбоносные встречи в этой жизни. Можно, тоскуя прожить всю жизнь, пока ожидаешь любовь из детства, а можно за сотни километров встретить „своего“ и жить счастливо».

– Эгей, портеньос! Ты спишь, что ли? – голос Розы был уже не таким обволакивающим. Да и образ рыжей красотки быстро преобразился в озабоченную физиономию Хавьера.

Проснулся он от того, что друг лихорадочно носился по комнате, быстро собирая раскиданные с вечера вещи. Казалось, что спать Хавьер не ложился, выглядел помято, под глазами круги.

– Уходим, – как—то взволнованно сказал он. – А то так и не доберёмся до чудовища!

– Погоди—ка, куда мы торопимся? Что—то случилось?

– Все нормально, – вдруг замер Хавьер. – Тётя оставила завтрак там, внизу, на столе. Я договорился с местными, нас подкинут в сторону Анд. Только времени совсем мало, ждать нас не будут. Быстро завтракаем и бежим.

Есть Мигелю вовсе не хотелось. Он озадаченно наблюдал за другом. Откуда столько разбросанных вещей? Ещё вчера вечером всё было в относительном порядке. Мигель резко рванул свой рюкзак на себя, что—то тяжелое бухнулось по колену.

– Что там у тебя?

– Тётка варенье положила, – осклабился Хавьер. – Ты долго будешь копошиться?

– А где ты был всю ночь?

– За тобой наблюдал, – ухмыльнулся Хавьер, и Мигель подумал, не зря ли он вообще согласился на это приключение.

До Неукена отправились на маршрутном автобусе. Было тесно и душно. Окна открывать никто не захотел, пыль за автобусом стояла стеной. Водитель всю дорогу мурлыкал под нос народные песни и громко объявлял остановки в небольших деревушках, хотя никто не выходил. Хавьер сидел мрачный. Разговаривать не хотелось. Мигель пытался соединить рваные воспоминания о прошедшей ночи в единую картину. Голова трещала от выпитого алкоголя. В автобусе кроме них сидела старуха в ярком пончо, с закутанной в какую—то цветастую тряпку головой. Небритый работяга в мешковатых штанах и свитере, его жена сидела напротив и тихо ворчала, время от времени задавая ему неудобные вопросы. Видно, что работяга разговаривать тоже не хотел, он что—то мычал в ответ и смотрел в окно. У выхода подрёмывал здоровенный детина в военной форме, обнявшись с походным военным вещмешком. Видно, возвращался домой со службы. На сиденье рядом с водителем уткнулся в газету лысый мужчина в серой рубашке.

Пампа иногда оживала островками запылённых кустов. Мигель достал из рюкзака кислое яблоко и стал потихоньку жевать. Хавьер от яблока отказался.

– Да что с тобой случилось—то? – не выдержал Мигель. – У тебя вид такой, как будто ты кошелек с деньгами потерял.

– Кстати, о деньгах, – немного помолчав, вдруг сказал Хавьер. – Хочешь немного заработать?

– Почему нет?

– В Барилоче нужно будет передать привет одному приятелю. Сможешь?

– Чего—то ты темнишь! – сказал Мигель. – Где это видано, чтобы за привет деньги платили!

– Бывает и такое, – не смутился Хавьер.

– А что ты сам?

– Сам не могу. Похоже, у меня контролёр есть.

– Какой еще контролёр?

– А вон тот, – Хавьер кивнул на задремавшего лысого с газетой. Двигатель ревел так, что можно было не смущаться, что кто—то услышит их разговор. – Только тихо. Ты смотри, а я пока прогуляюсь.

В это время автобус начал притормаживать и подъехал к дощатому навесу. Водитель зевнул и громко крикнул:

– Чачарраменди – на выход! Стоянка двадцать минут.

За окном нарисовалась деревушка, одноэтажные домики, десяток улиц. На площади у автостанции мальчишки играли в футбол консервной банкой. Хавьер подмигнул, встал и пошёл к выходу. Мигель не понял его игривого настроения. Попытался что—то спросить, но Хавьер приложил палец к губам и спрыгнул с подножки. В этот же момент лысый мужчина рядом с водителем быстро свернул газету и, похлопывая себя по карманам, тоже вышел из автобуса.

Всё, что происходило дальше Мигелю осознать было сложно. Он явно видел, как вслед за уходящим во дворы Хавьером устремился лысый с газетой. Но шёл он как—то неохотно, все время оглядываясь по сторонам, как будто потерявшийся ребёнок. Хавьер, наоборот, шёл уверенно и, пройдя несколько метров, резко свернул в проулок, скрывшись из поля зрения Мигеля.

Водитель автобуса два раза нажал на кнопку сигнала, это означало, что до отправления маршрута осталось пять минут. Мигель вышел из автобуса, посмотреть, куда девался приятель. Поездка срывалась – друг исчез.