Дарья Лисица - Хрясь и в суп

Он остановился около меня на своей машине, когда шла из школы.

– Привет, хочешь покатаю.

– Спасибо, я занята.

– Освободишься, позвони.

Не прошло и недели после трагедии с педагогом, я отыскала его в мобильнике.

– Освободилась? Соскучилась?

– Да, приходи.

– Что мне за это будет?

– Разрешу расстегнуть молнию на платье.

– Лечу.

И он взлетел, вернее упал с седьмого этажа на третий.

Расстегнул.

Ему – двадцать два, мне – шестнадцать. Не такой уж юный возраст по сегодняшним меркам.

Некоторое время я не появлялась в кружке. Мы занимались сексом, исследовали свои возможности, копируя позы из Камасутры и других «учебных» пособий. Встречались у меня дома по выходным дням или у него, пока не вернулись с работы родители.

Мама, проверяя карманы моего платья перед стиркой, нашла презерватив.

– Что это?!

– От этого ещё никто не умер, – ничего другого придумать не смогла, чтобы оправдаться.

– А СПИД?

– Ты же нашла презерватив.

– Какой ужас!

Вечером папа зашёл в мою комнату.

– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – красивый, умный, не только наш с мамой, но ещё чей-то.

– А ты?

– Я не такой подлец, как тебе кажется. Мама не сделала мне ничего плохого, а, главное, не могу оставить тебя, моего нежного бесёнка.

– Всё ОК, папа, не волнуйся.

Через некоторое время меня потянуло в кружок. Думала, что изменится отношение к «детским» занятиям, оказалось – нет. Вышли вместе, как всегда, пройдя треть дороги, я осталась с педагогом один на один. Саньку в школе было оказано особое доверие: учительница по физике велела принимать зачёт у двоечников.

– Как дела? – спросил учитель.

– Превосходно, у меня есть любовник, – я хотела, чтобы ему было больно, как мне.

– Рад за тебя.

Через некоторое время, поупражнявшись с Валерой, я села на край ванной, именно там проходили испытания в этот день, и, как ребёнок, объевшийся любимыми конфетами, поняла, что больше ничего не хочу, что он пустой и неинтересный человек, мой секс-спортсмен.

– Когда позвонить? – спросил он.

– Не знаю, – скучный ответ.

По дороге из кружка, когда мы с учителем остались вдвоём, я сказала:

– Андрей Александрович, третий дом от угла имеет замечательный второй дворик, пожалуйста, пойдёмте, я вам покажу.

– Знаю, это бывший доходный дом купца К…ва. Что ты придумала?

Но повиновался, мы оказались в изумительном маленьком садике среди стен, и только одна из них имела окна.

– Тот человек, с которым я …. Он мне не нравится больше, совсем не нравится. Что делать?

– Я должен тебя утешать?

– Да, – уверенно ответила я, ведь, учитель сам от меня отказался.

– Бедная, бедная Кристина.

– Зачем вы издеваетесь?

Никогда, даже в минуты самых горячих поцелуев, мне не приходило в голову обратиться к нему на «ты», так велико было уважение и, даже, почтение.

Я упёрла лоб в его плечо.

– Всё будет хорошо, ты не пропадёшь, – сказал Андрей Александрович и отстранился.

Слабина или боль мелькнули в лице, он едва сдерживал себя.

– А вы? Вы не пропадёте?

– Не знаю.

Через несколько месяцев услышала от Санька, что он разводится с женой.

Причина мне была неизвестна, он не изменял ей, но и не любил больше, это я знала точно.

Потом переживания эти затмило страшное несчастье: умер папа. Ушёл от меня навсегда большой грешник, который оказался святым. Ни я, ни мама не представляли, что на ногах он перенёс два инфаркта и погиб от третьего. Никогда не жаловался на сердце и ни разу не обращался к врачу.

В последнее время дела в его фирме шли плохо, оказалось, он купил квартиру на моё имя. Среди документов была записка, отец просил свою дочь после совершеннолетия жить отдельно от матери.

Ах, папа, как же я любила и понимала тебя!

На поминках вдова говорила о том, что их семейная жизнь была безупречной. За столом сидела её подруга, Маргарита Валериевна.

Какое счастье иметь отца и как страшно его потерять!

Позвонила Андрею Александровичу, попросила прийти в закрытый дворик, рыдала, уткнувшись в плечо единственного человека, с которым меня связывало искреннее чувство и понимание.

Советы или нравоучения мамы были против моего естества. Перед выпускным классом она советовала готовиться поступать в технический институт на специальность, связанную с медицинскими приборами, папа занимался ими.

Я записалась на подготовительные занятия в филиал московского ВУЗа на специальность «дизайн».

Наш преподаватель пригласил в Москву поступать в университет трёх девочек с курсов, я попала в их число.

Сначала предстояло пройти ритуал: постельную сцену с мэтром, которому – под шестьдесят.

Я, разумеется, согласилась. Ничего пред рассудительного или страшного не вижу в том, что моё упругое тело трогал старик, крупный специалист в дизайне, это было всё равно, что прикоснуться к святым мощам или будто они ко мне прикоснулись. Слова богу, что он не оказался геем. Нас зачислили на «бюджет».

В столице жизнь не дешёвая, я подрабатывала в дизайнерских фирмах на компьютерах со второго курса. Домой не стремилась: с мамой скучно, Андрей Александрович женился вторично.

Сколько бы не старалась и во время учёбы и после неё, зарплата не могла удовлетворить мои амбиции.

Тогда я сняла потрёпанные джинсы, обтягивающую блузу и пиджак – рабочую одежду, и пошла искать в бутиках «прикид», подходящий для встреч с богатым мужчиной, который обеспечит меня.

Два с лишним года общалась с кандидатами из интернета.

Если не заниматься этим вплотную, трудно вообразить, сколько в «сети» придурков.

Наконец, нашла. Муж мой, бизнесмен, старше меня на двенадцать лет, у нас двое детей и дом в европейской стране. Он считает, что «делать бабки» нужно в России, а жить – в Европе. В работе он жёсткий, грубый, по телефону ругается по-русски, по-английски и матом.

Я рада, когда в промежутках между работой и разъездами, он заглядывает домой, как, впрочем, и тому, что уезжает. Он дорожит нашим браком, ему удобно, что при встрече с партнёрами, у меня нет проблем с языками, могу смягчить его хамство, разбираюсь в книгах или произведениях искусства, о которых они спорят.

Между нами негласный договор: он зарабатывает, на мне – семья. Подразумевается, что я не буду заводить романы, да и нет вокруг человека, которым могла бы заинтересоваться.

Супруг же возвращается из России потрёпанный и не чистый. В зависимости от «тяжести» вины или опасности приключений, я получаю в подарок бриллиантовое кольцо, браслет, серьги, колье или диадему.

Мальчиков наших он любит, и это главное, я не нуждаюсь в сильных чувствах этой «деловой колбасы», его привязанность была бы обременительной.

В моём браке нет ничего таинственного или очаровывающего, как и во всей окружающей жизни.