Катерина Удав - Проект «Дети S»

– Кристофер – это мальчишка Крей? – Оба родителя подались вперед и расправили плечи.

– Ой, – Калли постаралась как можно сильнее вжаться в кресло. – Я… Эм… Да.

– Дочь! – взревел Морис Морелли, резко соскакивая со своего стула. – Крей не лучшая для тебя компания. Ты должна прекратить это общение! Ты же знаешь, мы не раз тебе говорили, что члены семейства Крей опасны.

– Да хватит, папа! Может быть, его родители и опасны, но Кристофер-то тут при чем? Разбирайтесь в своих подозрениях по поводу его родителей сами и нас в это не впутывайте!

– Вас?!

Калли дернулась от этого рыка и потупилась, давно она не видела отца таким разъяренным.

– Вас?! С каких это пор, юная леди, ты и этот Крей – уже вы ?! Я тебе в последний раз повторяю, не смей с ним общаться, или я лишу тебя содержания!

Калли вскинула на отца глаза и решительно встретилась с ним взглядом. Внутри нее все клокотало, но она старалась сохранять самообладание. Она выждала еще несколько секунд, давая отцу успокоиться и восстановить дыхание. Глаза ее пылали, челюсть была плотно сжата, пальцами рук она со всей силы вцепилась в подлокотники кресла.

– Папа, с кем мне общаться, я буду решать сама.

– Ну уж нет!

– Папа, этот вопрос не обсуждается. Если я посчитаю нужным, я с Кристофером и на бал пойду.

– НИКУДА ТЫ С НИМ НЕ ПОЙДЕШЬ!

– Папа, если ты не прекратишь кричать, то школьный коннектор отключится за несоблюдение правил пользования. Это правило, кстати, тоже писали вы, старшее поколение, – Калли говорила спокойно и размеренно, хотя внутри у нее все клокотало. – Вы придумали эту Академию, засунули сюда своих детей, а сами продолжили жить, как вам удобно. Вы не дали нам выбора, вы фактически обязали нас здесь учиться!

– Калли, о чем ты? Не уходи от темы!

– А я и не ухожу, папочка. Как же ты не поймешь! Вы живете там, в городе, спокойно ходите где хотите, делаете что хотите, общаетесь и ссоритесь с кем хотите. А нас вы закрыли в Загоне. Вы вынудили нас жить своим небольшим мирком, вы вынудили нас учиться, позабыв обо всем постороннем. Вы не устаете повторять: «Лаборатории!» и «Сообщество!». Вы не удосужились спросить нас, нужны ли нам эти лаборатории и это Сообщество! Вам ведь совершенно нет дела до ваших детей, лишь бы только взрастить хороших ученых, правда?

– Дочь, ты не понимаешь! Ты же ничего не знаешь!

– Так расскажи! Объясни мне, отец! – Калли резко вскочила с кресла. Она больше не пыталась сдерживаться. – Давай, поведай мне, чем ты и остальные подобные тебе все это оправдывают? Почему я должна жить здесь в заточении, почему должна дружить не с тем, с кем хочется, а с тем, кто за этим Загоном бесит меня меньше остальных? Почему я должна разорвать все контакты с человеком, о котором вы ничего не знаете, кроме фамилии?

– Дочь, мы не можем тебе всего рассказать.

Калли помотала головой, на ее лице отчетливо читалось разочарование.

– Вы решили за меня, как мне жить, вы решили за меня, кем я хочу стать. И с этим я уже ничего поделать не могу. Но я не позволю вам решать, с кем мне общаться, а с кем нет. Вы можете лишить меня денег до конца жизни, но я решения не изменю. И думаю, нам больше не о чем сегодня говорить.

– Дочь! Постой!

– Завершить коннект, – сказала Калли.

***

«Коннект окончен», – прозвучало системное сообщение. Морис Морелли вскочил с кресла и стал кругами ходить по своему кабинету. Его жена все так же молча сидела на подлокотнике его стула, уперев взгляд в одну точку на полу.

– Надо что-то делать, – прошептал Морис.

– Надо, – подтвердила Кларисса.

– Надо звонить Нильсу, школа – это его территория, пусть запрет этого мальчишку в каком-нибудь изоляторе, пусть оградит Калли любым доступным способом.

– Ха-ха-ха, Морис, ты серьезно? – Кларисса невольно рассмеялась. – Ты хочешь, чтобы директор Академии посадил сына председателя Верховного Совета Сообщества Би в изолятор? Да он скорее нашу дочь туда отправит.

– Ты права. – Морис резко остановился посреди комнаты и посмотрел на жену. – Но что же тогда делать?

– Как минимум успокоиться и отправить Калли денег.

– Нет, вот этого мы точно делать не будем. Зачем ей там сейчас деньги? Она опять все спустит на МиНы или эти бесполезные любовные романы из библиотеки, а ей об экзаменах думать надо.

– Ты думаешь, она опять слушает музыку? – спросила Кларисса, нахмурившись.

– Конечно, эта привычка у нее уже слишком давно.

– Наверное, но мне кажется, что эти микронаушники сейчас не самая важная из наших проблем.

– О чем ты?

– Ее головные боли. Ты заметил, что с каждым разом она все чаще говорит об этом?

– Ты думаешь, что…

– Я думаю, что наше предположение было верным.

– Коннектор, связь с директором Академии Фредериком Нильсом, – скомандовал Морис Морелли. Он вернулся к своему стулу и сел в него ровно в момент, когда система сообщила: «Коннект установлен». Через несколько секунд перед Морелли уже предстал кабинет директора Нильса и он сам, стоявший возле окна.

– Доброе утро, Морис. Доброе утро, Кларисса, ты, как всегда, обворожительна.

– Утро не особо доброе, Фредерик. Мы по важному делу, – начал мсье Морелли.

– Что-то опять натворила ваша Колетт? Мне не докладывали, – сказал директор, потянувшись к стопке бумаг с донесениями.

– Фредерик, послушай. Ты должен отменить экзамен по истории, – заговорила Кларисса.

– С какой стати? – напрягся Фредерик Нильс.

– С той самой, что это опасно для детей.

– Дорогие мои Морелли, план обучения составлял не я. И историю туда включили, потому что было решено, что это важные знания для детей. Кто мы, кем мы станем, если не будем знать, как жили до нас? Варварами и никем другим. Об этом не раз говорили и более умные люди, чем я, так что просьба моя не должна показаться вам лишней. И я прошу – объяснитесь.

Кларисса поднялась с подлокотника, обошла стол мужа, встала на передний план голограммы и заговорила:

– Мы знаем, что наши дети пострадали от синтетического вируса, уничтожившего часть их паттернов памяти, правильно?

– Так.

– Но мы также знаем, что теоретически симбиоты должны восстанавливать подобные повреждения, так?

– Так.

– Но восстановление паттернов памяти после используемого вируса почти невозможно. Мы пытались, симбиоты пытались, но ничего не получилось.

– Ближе к делу, – сказал директор Нильс. – Это и так все понятно.

– Нильс. – Морис встал рядом с женой. – Полное уничтожение паттернов невозможно, хоть мельчайшая деталь, но остается. А так как наши дети в данный момент похожи на хомячков, что живут в клетке и постоянно вертят свое колесо, с каждым разом остается все больше и больше деталей. Они и так не дают покоя симбиотам, а эти уроки истории, этот экзамен, только провоцируют их.