Анатолий Мерзлов - Не американская трагедия

Миша получил возможность дышать и жить рядом с Зоей, лежать свободно недалеко от неё. Он изучал лицо её до мельчайших подробностей. Он любовался ею и чем больше узнавал особенностей, тем больше ему желалось поцеловать её. Однажды Зоя лежала, а Миша сидел неподалёку, ему открылась её случайная грань. На подбородке, где лицо переходит в шею, в месте пульсации неугомонной жилки – он обнаружил рубец.

– Она опытна в подпольной борьбе, она герой, – рассудил про себя Миша.

Меж тем Зоя получила эту отметину в детстве у бабушки на качелях. Она не боялась высоты, часто раскачивалась в попытке достать до неба. Старая ветвь, куда вязалась верёвка, не выдержала. С высоты трёх метров Зоя приземлилась в чертополох. Сухой сучок пропорол подбородок. Больше месяца бабушка лечила её. Шрам остался аккуратной белой извилиной. Здесь не было ничего патриотического, а вот полостная рана, недалеко от левой лопатки, которую Миша не мог пока видеть, действительно была получена при чрезвычайных обстоятельствах.

Незадолго до начала войны, в конце мая, округа наводнилась диверсантами всех мастей, население об этом в то время не оповещалось. Группа СМЕРШа скрытно вела свою работу. Зоя дружила с природой – она понимала язык полевых цветов, могла подолгу уединяться с ними. Девушка обратила внимание на подозрительного военного с кубарями лейтенанта, лежащего на взгорке, в траве, с хорошим обзором полотна железной дороги. От шороха её шагов он тревожно вскочил. Военный отряхнулся, улыбнулся ей, но холодно, странно, одними губами. Его взгляд звериной реакцией резанул по сторонам.

– Хорошо-то, как… – слащаво процедил военный.

Огляделся, и, как бы невзначай, стал приближаться к Зое.

Зоя унаследовала от родителей особый дар – чувствовать кожей опасность, многому её научила бабушка, она и открыла ей:

– Этот дар у нас по материнской линии, в тебе больше от отца – маленькую долю, унаследованную тобой, надо развивать. С возрастом ты сможешь видеть то, что вижу я с самого детства.

От тяжёлого предчувствия по телу пробежал болезненный озноб – Зоя схватилась бежать. Военный погнался и догнал её, совсем недалеко от станционных строений – там могли быть люди. Он спешил, и удар ножом пришёлся вскользь, не задев сердце. На её счастье, неподалёку проходил стрелочник, увидев удаляющегося военного и лежащую в луже крови Зою, он оказал первую помощь и сообщил о происшествии в органы. Работники дороги уже получали соответствующие указания.

Через неделю в задержанном диверсанте Зоя опознала того самого военного.

После больницы долечивалась у бабушки. Её лечебные мази имели чудное свойство – почти скрыли увечье: красный рубец притух, оставшись белой, но ощутимой извилиной. Зоя рассказала бабушке о своём видении, на что та восхитилась:

– Я знала, тебя не должен был миновать наш божий дар.

Во время лечения она многое узнала от бабушки. Например, та научила силой взгляда воздействовать на собеседника, подчинять его волю своей.

Даже после одной, новой для него особенности Зои, Миша стал с большей нежностью относиться к ней. Он предвосхищал события, опекал её, как маленькую, на что она заметила:

– Внешне мы больше походим на влюблённых, а вовсе не на брата с сестрой. Будь, пожалуйста, строже со мной.

Как же он хотел тогда, чтобы их обзывали – дразнили женихом и невестой, но шла война и самолюбие Миши грела гордость: именно его она выбрала своим помощником. Пытаясь найти свои привлекательные, скрытые особенные качества, он искал и не находил их, не отдавая себе отчёт, что пришла первая и главная любовь его жизни.

Матушка природа благоволила, оставаясь у них в помощниках. Если в прошлые годы, в это время, небо уже несло груз дождевых накоплений, и земля после первых затяжных дождей, до самых заморозков, до покрова не просыхала – в этот год природа изменила свой обычный ход, продолжая одаривать теплом. Насколько такая благодать может затянуться никто предвидеть не мог, как не мог предвидеть всё то, что подвержено силам свыше.

Их миссия внезапно, в один день разрешилась. Шёл девятый день пребывания в тылу у немцев. Утром во дворе раздался звук шагов – от неожиданности они насторожились – вернулся хозяин жилья. По случаю узнали: в честь немецкого праздника почти весь штатский персонал отпустили по домам.

Весь периметр станции был оцеплен, немцы, не ведая того, сами давали им подсказку. Оставалось узнать направление движения долгожданного состава и подать условный сигнал по рации. Соблюдая конспирацию, Миша с Зоей вернулись домой, взяли два лукошка для грибов и, сохраняя осторожность, отправились окольным путём за город, в район моста через Днепр. В тот тревожный год грибная пора выдалась на зависть. Без труда набросав полные лукошки грибов, они притаились в осиннике с хорошим обзором на мост. Сразу за ним шло разветвление путей. Паутина рельсов обзорно растянулась на север, юг и восток. С высоты холмистого берега Днепра хорошо просматривались его блестящие излучины, прямо перед ребятами лежал путь на восток – дальше сплошной лесной массив. Под углом пути расходились в двух других направлениях – здесь они получили пояснение о возможной инсценировке. С выбранного места ошибка представлялась маловероятной. За них всё рассчитали – место определили опытные старожилы-подпольщики.

Можно было догадаться о глубинной сути задания, но Миша занимался другим – он скучал и увлёкся поиском особенностей в лице спутницы – своей сосредоточенностью она ему не мешала. Один раз Зоя поймала его взгляд, погружённый за отворот вздыбленного воротника платья. Шутя, шлепнула по руке, закрыв оголившийся промежуток.

Состав показался после трёх часов пополудни – направлялся он не на восток, как предполагалось, а на север. Его проводили до стрелки и с последним вагоном двинулись в сторону тайника с рацией – не напрямую, а, как требовала конспирация, с множеством обманных направлений. Им вменялось дать в эфир, с промежутком в минуту, три раза один и тот же условный сигнал.

В точности исполнив все указания, двинулись в сторону болот, простирающихся на десятки километров на юго-восток. В пути услышали хлопок взрыва, следом разрывы сильнее и работу автоматического оружия. У полусгнившей гати, примыкающей к берёзовой рощице, на небольшом островке, им было предписано спрятать рацию. Лукошки с грибами оставили перед болотом. На открытом участке пути по ним ударила пулемётная очередь. Миша инстинктивно повалил Зою на землю и прикрыл собой. Пулемёт бил с высотки метрах в пятистах от них, по-видимому, заболоченное озеро, по периметру которого они должны были уйти, было под наблюдением. Пули смерчиками вздымали водную поверхность, отсекая пути отхода. Отступив, они углубились в рощицу, хоронясь за частоколом стволов. Под сенью деревьев передохнули. Неожиданная опасность испугала – их обоих трясло, как в лихорадке, у Миши дёргалось под глазом – Зоя побледнела. Глядя на неё, Миша решил взять инициативу в свои руки. Он сделал вывод: хотя Зоя и старшая в группе, на нём, как на мужчине, должен лежать главный груз ответственности. Он готов был ценой своей жизни прикрыть её отход. Путь назад лежал к перешейку, но он плотно простреливался с высотки. Похоже, они недооценили немцев и их загнали в капкан.