Ирина Гаюнова - Сердца над бездной. Историческая повесть

В поселках Кулайской комендатуры происходил повальный голодомор: из поступивших в марте 1930 года 8891 спецпереселенца, к августу осталось лишь 1607 человек, остальные или умерли, или сбежали (учёт отсутствовал). Особенно тяжелая ситуация сложилась с детьми: «По сообщению Ягыл-Ягского переселенческого фельдшерского участка идет полное вымирание детей от 2 месяцев до 7 лет ввиду недостатка питания». Проверка Кулайской комендатуры заключила, что «почвы оказались совершенно непригодными для ведения сельского хозяйства…", и пришла к выводу, что «дальнейшее пребывание кулаков на расселенном в данный момент месте невозможно». Результаты рассмотрения акта проверки в Кулайской комендатуре шокируют своим цинизмом: «акт комиссии односторонен и не указывает положительные факты местности, ликвидировать комендатуру не следует; бегут «кулаки» с места расселения не из-за голодного пайка, а из «нежелания осваивать эти места и непримиримости», переводить их на юг «было бы сейчас очень нелепым»; в переселение уже вложены средства, если переселять, то надо вкладывать вновь..».

Поэтому Кулайская комендатура ликвидирована не была. Хотя вопрос о переносе комендатуры в крае поднимался и рассматривался вариант в сентябре 1930 года, о её передислокации на реку Шиш – правый приток Иртыша. Но это осталось лишь вариантом. Чтобы удержать «раскулаченных» нужно было их чем – то кормить и занимать. «Второго декабря 1931 года Тарским РИКом было принято решение о формировании обоза в связи с необходимостью перевозки хлеба для кулаков, сосланных на Кулай.» Предполагалось привлечь от сельских советов Тарского района 960 подвод по 25 пудов хлеба на каждую. Доставили в урочище Кулай до 5 фунтов на каждую лошадь овса (всего лошадей осталось 333 головы из приведённых 2254 голов). Лошади истощены и непригодны к работе, так как кормили лошадей листвой, раскапывая снег». Для обеспечения на территории посёлка порядка и безопасности при коменданте состояли милиционеры в количестве от 1 до 4 человек, из расчета 1 милиционер на 50 семей спецпереселенцев.

В сентябре-декабре 1931 года Кулайская комендатура состояла из трех поселков в составе 4253 человека, в декабре 1932 в ней находилось 2822 спецпоселенца. И начиная с 1933 года в документах НКВД о Кулайской комендатуре не упоминается. До 1934 года крестьяне, направленные в «кулацкую ссылку» назывались спецпоселенцами, в 1934—44 годах – трудпоселенцами. В 1936 -1937 годах реформируется сеть трудпоселений, расположенных на территории Омской области. Из трех северных районных комендатур (Тарской, Знаменской, Тевризской), Тарская и Тевризская нуждались в переселении на другие земли. Надо сказать, если Тарская комендатура относилась к разряду «старых», и состояла из кулаков внутрисибирской миграции 1930—1931 годов (Кулайская комендатура), то Тевризская была «новой», заполненной населением, высланным в 1933 – 1934 годах из южных национальных районов СССР (На тот момент часть Знаменского района была отдана в Тевризский). Весной 1937 года 2353 трудпоселенца из Тевризского и Знаменского районов перепрофилируют с сельскохозяйственных на производственные работы. Трудпосёлки перебираются ближе к местных рыбтресту и рыбокомбинату. А 300 трудпоселенцев из Тарского округа определяются для переселения в Таджикистан для освоения целинных земель.

Надо сказать, что изгнанные семьи, на протяжении всего времени ссылок, начиная с 1930 года, не могут смириться со своим положением. Постоянно происходят побеги. Убегают из мест заключения целыми семьями, при этом многие скрываются, а многие возвращают к месту жительства только жён и детей, в надежде, что без главы семьи обратно семьи посылать в ссылку не будут. Некоторые предпринимают попытки разводов с жёнами, с одновременным заключением брака их с батраками, и бедняками. Раздают своих детей в приёмные семьи. После 1938 года передаются полномочия от комендатур исполнительным комитетам, ослабляется режим, снимается со спецучёта молодёжь до 18 лет.

С мая 1934 года по декабрь 1940 года именно на территории Знаменского района находился этот страшный лагерь смерти. Об этом говорят сухие строки из краткой истории Знаменского района: «в мае 1934 года был восстановлен Знаменский район, из оставшейся территории, ликвидированного Тарского округа Западно-Сибирского края». Куда вошёл и Васисский район, где и располагалась комендатура. «В июле 1934 года в Знаменский район Тарского округа передана расположенная по течению реки Ягыл-Яг территория Каргасокского района Нарымского округа».

Режим спецпоселения был снят в 1947 году, часть поселенцев была принудительно выселена в соседние деревни. Дата закрытия комендатуры неизвестна, последние документы датированы 1947 годом. Смертность в те годы в 4—5 раз превышала рождаемость. Мы не знаем, сколько русского народа полегло в этих болотах, но думается, что очень много, поскольку целых семнадцать лет вплоть до 1947 года гнали сюда людей со всей России.

В Предисловии использованы работы: Красильникова С. А.

«Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири », Данилова А. А. «История государства и народов России XX века», Демешкина В. А. «Спецпереселенцы комендатур ОГПУ в Нарыме (1930 г.)», В. Макшеева « Спецы. исследование». В. Н. Уйманов « Ликвидация и реабилитация: политические репрессии в Западной Сибири в системе большевистской власти (конец 1919—1941 г.) В.Н.Уйманов « Спецпереселенцы в системе сибирского итл (сиблага) ОГПУ-НКВД в 1930 —х годах».

«Тише! тише!» – толкаясь локтями и прикладывая палец к губам, старшая сестра Альма указывала глазами на чужих грязных и оборванных людей, случайно постучавшихся поздно вечером в их дом. Ребятишки сразу забрались на печь, и с нескрываемым любопытством и страхом поглядывали на чужих. Эти пришлые были не похожи на деревенских из соседней деревни Егоровка, которая располагалась примерно в полукилометре от их единоличного хутора.

Таких хуторов было немало в их стороне, где семьями селились в начале двадцатого века в поисках лучшей крестьянской доли латышские семьи. Раскорчёвывали лес, освобождая земли под поля. Распахивали их, устраивали нехитрое, по тем временах, жильё на первое время и обживали суровый, своенравный край, называющийся Сибирью. Матильда Андреевна Предэ (в девичестве Гульбис), так звали мать шестилетней Ольги, самой младшей из 13 детей, дожившей до наших времён и рассказавшей эту историю, не смогла закрыть дверь перед внезапно возникшими измождёнными людьми. Поколебавшись доли секунды, не задумываясь о будущем, впустила их на ночь.

Семь месяцев назад, в феврале 1938 года, забрали единственного кормильца, мужа Фёдора Эвальтовича. Не угасала у Матильды душевная рана дорогой потери, и в ночь, когда изгнанники остались на ночлег, её мучили сомнения, правильно ли она поступила, впустив их в дом, полный малыми детьми. В душе женщина молилась в надежде, чтоб никто не увидел, как беглые с Кулая постучались и вошли в их избу. Матильда страшно боялась соседа, по фамилии Ерик, который жил в полукилометре от их хутора и вызывал недоверие и подозрительность у всех жителей соседних хуторов после ареста мужа Фёдора.

Читать дальше