Екатерина Бордон - На запад от первой звезды

– Так вот, – продолжает он, – давай моего экстремала к твоему Гакину подшефным определим. На месяцок, под предлогом контрольного задания. Справится – молодец, продолжит обучение.

Женщина морщится, представляя подобный исход, и Горимир спешит ее заверить:

– Поверь, шансы у него невелики. А если облажается, и у тебя будет предлог для отчисления, и я не сильно расстроюсь. По рукам?

Вся ангельская сущность Вирсавии протестует. Нельзя доверять священную человеческую жизнь недоучке, промышляющему членовредительством.

Но, в таком случае, разве может она допустить, чтобы Гакин закончил училище и вышел из этих стен уже полноправным хранителем?

Решение кажется очевидным:

– По рукам.

***

Денис Тяпушкин увлеченно листает книгу, не подозревая о присутствии невидимого наблюдателя. Тонкие мозолистые пальцы подрагивают от нетерпения, парень бормочет себе под нос:

– Где-то здесь… Оно должно быть здесь…

Миша Гакин, три дня назад назначенный хранителем к этому странному и, несомненно, скучному субъекту, пытается оторвать языком от зуба прилипшую ириску. Других занятий у него здесь просто нет.

Тяпушкин откладывает одну книгу, берется за следующую, а Миша решает, что директриса назначила ему этого подшефного в наказание. Ну от чего можно защищать книжного червя? От пореза бумагой?

Вдруг Тяпушкин вопит: «Нашел!», – и бросается закидывать вещи в дорожную сумку. Озадаченный резкой сменой двигательной активности, Гакин заглядывает в книгу.

«Легенда о золотом сердце» гласит заголовок, а ниже маршрут: «На запад от первой звезды».

Ангельское сердце покалывает тревожным предчувствием.

***

Миша Гакин

Следом за питомцем впервые покидаю родной город.

Имени парня я не запомнил, да и не старался. Зачем? Уже через три недели мне дадут нового подшефного, а ему назначат постоянного хранителя. Так какой смысл мозг напрягать? Лучше я буду впитывать эмоции новых мест и ощущений.

Владикавказ встречает нас грозой и сильным ливнем. А ещё компанией из пяти человек, которые прямо на перроне начинают обнимать и тискать моего питомца. Удивленно таращусь на шумное действо, пока не замечаю кое-что поинтереснее.

За спинами людей стоят наши – четыре ангела-хранителя.

Вот это уже занятно…

***

– Шевели ягодичками, Добавок! – прикрикивает Бести, – Будешь так тормозить, всех подшефных растеряешь.

Нехотя ускоряю шаг, но, кажется, вся группа слышит скрип моих зубов. Как не стёр их за эти дни в крошку, не знаю. Видимо, ангельская природа защищает и от таких неприятностей.

Наша лидер бойко шагает рядом со своим питомцем, и её внешняя расслабленность никак не вяжется с теми наставлениями, что она дала новичкам перед восхождением. Архип Савельевич, единственный из хранителей, кому Бести не дала кличку, замечает мой взгляд.

– Этот этап восхождения простой: ни крутых подъемов, ни ледников, ни трещин, – поясняет он, – к вечеру альпинисты доберутся до горячих минеральных ванн, там пару дней отдохнем.

Я молча киваю, хотя не очень понимаю, от чего, собственно, отдыхать. Срок моей «практики» перевалил за середину, предчувствие хранителя молчит, питомец раскраснелся щеками, взбодрился и перестал быть похожим на ботаника-мозгляка. Из всех неудобств – самоуверенная выскочка Бести. В день знакомства я уточнил, не от слова ли «бестия» произошло её прозвище, так теперь эта пигалица считает меня личным врагом.

Остальные посмеиваются над нашими перепалками, только Архип Савельич неодобрительно качает головой. Он с альпинистами пятый год в горах, ведет сразу двоих, да еще и постоянным хранителем, а не гастролером, как большинство из нас. Никак не пойму, почему при этом всем лидер группы – самоуверенная малявка, а не опытный возрастной ангел.

К вечеру люди разбивают лагерь возле минеральных источников, и мы тоже устраиваемся на привал.

Палатки и теплая одежда ангелам не нужны, без еды можно обойтись – в таких условиях сплошное удовольствие подниматься в горы. Знал бы – давно упросил директрису отправить меня хранителем к какому-нибудь альпинисту.

Незнакомые эмоции гонят меня вверх, и я отделяюсь от группы, чтобы осмотреться. Скидываю косуху, разминаю крылья и взлетаю на ближайшую осыпь. Вид отсюда крышесносный!

Машинально тянусь к карману, но его нет – куртку я оставил внизу. Обидно. С ириской наслаждаться красотами было бы приятней.

Но сильно расстроиться не успеваю – за спиной слышу биение и шелест крыльев, и через секунду ко мне присоединяется Архип Савельевич.

Он явно хочет поговорить, но как-то тушуется, а я не тороплю. Мы долго сидим на острых камнях, молча глядя на долину у подножия горы.

– Зря ты так с ней, – без предисловия начинает мужчина, – Думаешь, раз молодая, то и неопытная? Мы с ней вместе начинали, пять лет в одной связке. Только она умеет на всю группу внимание делить и за каждого бороться, мне же на других плевать, лишь бы мои подшефные целы были.

Ответить я не успеваю. И, хотя на этот раз не слышу приближения ангела, чувствую затылком посторонний взгляд. Конечно, это она – предмет монолога нашего старшего товарища.

Губы сжаты в тонкую линию и, кажется, даже подрагивают от напряжения. Архип Савельич понимает Бести без слов:

– Опять соревнование?

Девушка кивает. Единственное слово, которое она произносит, откликается во мне предчувствием беды:

– Началось.

***

Ангельская интуиция вопит.

Быстро осматриваю питомца, его страховку, замерший в морозной корке ледоруб. Вроде, всё в порядке. Тогда о чём мне пытается сообщить внутренняя сирена?

Треск раздается не там, где я жду. Не на отвесной скале, а далеко внизу, где отставшая тройка альпинистов все еще тащится по леднику. Доли секунды хватает, чтобы отыскать источник звука – трещина. Она растет, ширится, стряхивая в свои глубины белый наст. Выдержав первых путников, лёд крошится под ногами последнего, выбрав его в жертвы.

Секунды требуются мне, чтобы скинуть куртку, но они кажутся нескончаемыми. Никогда больше не надену эту «смирительную рубашку» для полётов!

Косуха падает вдоль отвесной скалы тёмной тенью, а я светлой спешу к трещине. Что-то кричит сверху Архип Савельевич, но мои уши сейчас различают только свист ветра.

Вижу, как Бести навалилась всем телом на ледоруб лидера группы, второй хранитель уцепился за страховочный трос, а третий изумленно смотрит по сторонам, как будто не понял еще, куда пропал его подшефный.

Эх, всыпать бы ему пару оплеух. Не для того, чтобы соображал быстрее, а просто так, раздражение снять.

В щель ныряю, почти не сбавляя скорости, и сразу жалею об этом. Зависнуть головой вниз – дело непростое, а развернуться в таком узком пространстве еще сложнее.