Роман Залиев - Пьесы «I»

Стихотворение «Мой автор»

(читает девочка на видео…)

Баб, знаешь что я подумала? Мне не плохо было бы развлечься. Работает ли еще бар Париж. Ну куда без этого, во все времена была распутная молодежь. Как же без нее то? Я буду осторожна.

Я хочу спросить твоего разрешения.

Как зачем?

Ведь так правильно, моя дорогая!..

(Уходит в ночной клуб, сидит за столиком.)

Я не ошиблась, что приехала сюда. Мы похожи с бабушкой. Она точно также, как и я следует своим инстинктам. Из – за этого мой папа с ней не общается. И больно реагирует на меня. Потому что после смерти деда – своего мужа, будучи совершенно подавленной, она сбежала и бросила папу. Её называли плохой матерью и даже шлюхой. Но она уверенна в своей правоте, как и я в своей, если бы она не уехала, если бы у нее не было такого количества любовников, она бы ушла в след за дедом. И…

Можно назвать это эгоизмом или инстинктом выживания… это не важно… Главное в том, что она со мной делиться этой болью и разделяет мою.… Потому что.… Потому что мы очень похожи…

Я не танцую…

в паре…

не танцую…

(Танец Ребекки, который переходит в танец девочки)

Не спишь еще, я вернулась…

Не помешаю?..

Я так оторвалась…

А ты чем занималась?

Бабушка, я планирую уехать, еще до того, как ты проснешься… У меня еще много не решенных дел… Да и прощаться… Прощаться я не хочу… Поэтому, я постараюсь заговорить тебя, чтобы ты уснула и…

И возможно сразу поеду…

Знаешь, чудеса иногда случаются…

Но не с нами…

Поэтому мы с тобой в них не верим…

И давай забудем… о… всех болезнях…

Они нас не стоят…

Я, правда, не хочу прощаться…

Не хочу, чтобы ты плакала, от этого будет ещё тяжелее…

Вот…

Я не успела только посмотреть на шалаш, который мы строили с Калибом…

Ну ладно…

Это ладно…

Я хочу сфотографировать тебя, позволишь?…

Да, я знаю, что ты спишь голая… Мне достаточно твоего лица…

Ты прекрасно выглядишь…

Улыбнись…

Еще разок…

Спасибо тебе…

Ты очень фотогенична…

Да, правда…

Я, как профессионал говорю тебе об этом, ни как внучка, заметь…

Знаешь…

Что я еще вспомнила…

Ведь я зачитывалась не только дедушкиными стихами…

Наперекор всем…

Я подслушивала, как он, сидя у камина в своей комнате читал вслух Федора Достоевского…

Читал он не много, но ежедневно, ну что мне тебе об этом рассказывать… ты и так знаешь…

В основном он прочитывал не больше 2—3 глав, перед сном…

А я подслушивала…

Он не запирал дверь… Мне кажется, он даже знал, что я слушаю… и поэтому читал очень громко и рассудительно… иногда возвращался к предыдущим предложениям… К наиболее сложным для восприятия… Но я мало что понимала… Он не загибал страницы, когда заканчивал читать… Раскрытую книгу он переворачивал лицом вниз…

Клал ладонь на обложку… с полминуты, о чем-то думал, вставал и шел умываться перед сном…

А я таким образом…

По горящим следам… по вот-вот, прочитанным страницам, могла найти то, что меня так тронуло…

Что-то я даже заучивала.… Я только, не знала, зачем и как мне это может пригодиться…

А вот сейчас знаю…

Вспомнила…

Один интересный фрагмент…

Монолог князя Волконского…

Из романа «Униженные и оскорбленные»…

Он, знаешь, многое объясняет мне…

О хранит секрет нашей дружбы…

Дружбы не внучки и бабушки…

А дружбы двух женщин…

Князь Волконский объясняет свою природу молодому писателю Вани… Природа, которая подарила вторую жизнь тебе, бабушка, когда ты отказалась от собственного сына… во имя… во имя… И мне, отчего сейчас совсем не стыдно, за то, от чего отказываюсь я…

Князь говорит….

Вот что, мой поэт, хочу я вам открыть одну тайну природы, которая, кажется, вам совсем неизвестна. Я уверен, что вы меня называете в эту минуту грешником, может быть, даже подлецом, чудовищем разврата и порока. Но вот что я вам скажу! Если б только могло быть (чего, впрочем, по человеческой натуре никогда быть не может), если б могло быть, чтоб каждый из нас описал всю свою подноготную, но так, чтоб не побоялся изложить не только то, что он боится сказать и ни за что не скажет людям, не только то, что он боится сказать своим лучшим друзьям, но даже и то, в чем боится подчас признаться самому себе, – то ведь на свете поднялся бы тогда такой смрад, что нам бы всем надо было задохнуться. Вот почему, говоря в скобках, так хороши наши светские условия и приличия. В них глубокая мысль – не скажу, нравственная, но просто предохранительная, комфортная, что, разумеется, еще лучше, потому что нравственность в сущности тот же комфорт, то есть изобретена единственно для комфорта. Заключу же так: вы меня обвиняете в пороке, разврате, безнравственности, а я, может быть, только тем и виноват теперь, что откровеннее других и больше ничего; что не утаиваю того, что другие скрывают даже от самих себя.… Поэтому я поступаю благородно…

И мы с тобой, что бы не делали… поступаем эгоистично… как и все… но не без благородства…

В этом… наша с тобой схожесть…

Этим мы с тобой родны…

Спокойной ночи…

Бабушка…

Спокойной ночи…

Можно, пожалуйста, сразу счет. Я никого больше не жду. Меню тоже можете забрать. Спасибо.

Единственное о чем я буду сожалеть, так это о том, что я не успела тебя «заснять»…

Саша…

Саша…

но я очень не хочу, чтобы меня видели такой слабой…

конечно, мы могли встретиться и раньше…

но нам это не нужно.… не нужно…. а стало быть и жалеть об этом тоже не стоит….

мы познакомились чуть больше года назад… очень рано утром, здесь же, я заказала двойной эспрессо…