Илья Штемлер - Одинокие в раю

Увлечение всяческой метафизикой со временем принимает особую притягательность. С годами больше полагаешься на благосклонность звезд, чем на собственное умение. Конечно, Грин Тимофеевич не был таким уж слепым фанатиком, но иногда доверялся знакам судьбы. И ждал от четверга некоторой благосклонности к своей одинокой жизни. Поэтому когда днем раздался телефонный звонок, он был уверен, что это добрая весть.

Правда, пока он шел из кабинета в гостиную, в голову проникла змеиная мыслишка: не звонят ли из Следственного управления?!

Грин Тимофеевич даже придержал шаг… Но вера в удачливый день недели пересилила, он поднял трубку. И тотчас милый женский голос окончательно подавил страх сомнения. Завороженный удачей, он не сразу вник в смысл услышанного…

Контора у Таврического сада? Какая Тамара? При чем тут его дача? Какие зеленые насаждения? Грин Тимофеевич хотел было прекратить не очень понятный разговор, как им овладела идея: а что, если незнакомка помоет в квартире окна? И не надо будет обращаться к дворнику Нафтулле или к свиристелке Сяскиной, одалживаться… Решившись, Грин Тимофеевич предложил незнакомке прийти к нему на переговоры. Об истинных намерениях он умолчал: мало ли, вдруг перспектива мытья окон отпугнет Тамару, пусть придет, а там разберемся…

Грин Тимофеевич положил трубку на рычаги телефона. Настроение улучшилось.

– Ну что, чебурашка?! – обратился он к ушастому лику телефона. – Жить можно! Только я, пожалуй, побреюсь. Встречу даму. А то совсем расползся, старый пердун.

Пердун, конечно, он пердун, только не такой уж и старый, десять лет как на пенсии. Отец его, капитан дальнего плавания Балтийского пароходства Тимофей Зотов, протянул до восьмидесяти девяти, а матушка Раиса Ивановна просидела в экономическом отделе морского порта до семидесяти пяти в полном уме и здравии. И ушла вслед за отцом не по немощи, а от тоски… Так что корень у Грина Тимофеевича был не гнилой. Да, хворей он поднабрал приличную торбу. Перво-наперво глаза, а остальное – как и у многих пожилых лиц мужского пола. Взять родного папашу: тот тоже страдал мужским недугом много лет. Тем не менее был слух, что буфетчица лесовоза «Ейск» понесла дитя от старого капитана. «От качки океанской», – решила умница мама Рая и никаких злонамеренных действий по отношению к супругу не проявляла. Растет где-то у Грина Тимофеевича сводный брательник, как факт неукротимости фамильного мужского стержня, несмотря на недуг. И унывать особенно нечего, если бы не глаза… Старость – это молодость с некоторыми недостатками. На эту фразу из пьесы «Одинокие в раю» особенно реагировал зритель. И она не раз взбадривала самого автора…

– Побреюсь, побреюсь, – громко проговорил сам себе Грин Тимофеевич. – И скину лет тридцать.

Существует гипотеза, что такой саморазговор – начальный признак шизофрении. Что ж, все мы психи в той или иной степени…

Грин Тимофеевич направился в ванную.

С годами бритье становилось малопривлекательной канителью. И возникшую моду на небрежно утомленную поросль лица Грин Тимофеевич поддерживал. Но сегодня почему-то решил взбодриться…

Более запущенного места, чем ванная комната, в квартире не было еще со времен Ларисы. В дальнейшем Зоя навела порядок. Но после ухода Зои просторное помещение с каким-то садистским удовольствием вернулось к прежнему состоянию. И никакие набеги случайных знакомок и собственные неуклюжие попытки навести порядок не давали заметных результатов. А в последнее время даже появился вялый запах плесени, подобный началу газовой атаки. Этот запах уже перебил вонь многочисленных пустых винно-водочных бутылок, сваленных по углам как свидетели былых дружеских пирушек. Их давно надо было сдать под порожнюю стеклотару, но при новой власти пункты приема куда-то сгинули. Даже вездесущая соседка Сяскина не знала куда…

Надо что-то срочно предпринять, что-то сделать. Но желанием, все и ограничивалось…

Вот и сейчас, с такой мыслью, Грин Тимофеевич угрюмо глядел на свою физиономию в просторном овальном зеркале, забранном дубовой рамой. Тяжко вздохнул и брезгливо приступил к бритью.

Закончив, он вернул прибор на полку шкафа. Взял флакончик с глазными каплями – он хранился слева от зеркала, на подставке. Оттянул нижнее веко левого глаза, капнул. Потом оттянул веко правого глаза, капнул. Аккуратно поставил флакончик на место.

Душ, пожалуй, он принимать не будет, неохота. И кстати, крокодильчики на старой занавеске поизносились, застревают, надо бы их заменить. Зоя все собиралась, так и не собралась…

Среди вороха ненужного хлама он увидел желтое тельце старой механической бритвы «Спутник». Лариса все грозилась ее выбросить, мешала она ей очень. А для Грина Тимофеевича бритва была памятью бесшабашной жизни молодого инженера-энергетика. За несколько лет до появления драматурга Грина Зотова и его женитьбы на красавице Ларисе, разведенной жене театрального художника Мамаева… Ту забавную историю Грин Тимофеевич не раз рассказывал на своих творческих вечерах. Как, будучи новоиспеченным инженером, спекулировал механическими бритвами «Спутник» на сухумском базаре. Эта новинка только появилась в Ленинграде, и заводской приятель вошел в нищенское положение молодого специалиста с деловым предложением. По его совету Грин, одолжив денег, скупил пятьдесят бритв «Спутник» и отправился на юг. Он самолично брил наждачные щеки абхазских колхозников, и обалдевшие от подобного чуда простодушные клиенты отваливали двойную, а то и тройную цену за каждую бритву. Гешефт покрыл все курортные затраты плюс дорогу туда и обратно. В дальнейшем эта история легла в основу первой пьесы начинающего драматурга «Извольте бриться», комедия шла во многих театрах…

– Навек тебе благодарен, дружище. – Грин Тимофеевич задвинул тельце бритвы в глубь хламья и вышел из ванной комнаты.

В тот же четверг бракосочетание стоматолога Нади и омоновца Николая складывалось не лучшим образом…

Дважды их приглашали к столу регистрации ЗАГСа – и все напрасно: жених как в воду канул. Нет его, и все! Ведущая процедуру пышная дама с цветком в петлице пиджака, не увидев жениха, покачала головой. Почему-то присутствием невесты она не интересовалась. Вероятно, именно женихи чаще и нарушали брачный ритуал…

Наконец, с опозданием почти на час, появился и жених, в веселом подпитии. Сопровождал его такой же весельчак, кругломордый и конопатый. Видимо, они успели набраться в кафе, где Николай договаривался отметить торжество, хотя обещал заранее не пить ни капли. Козел он и есть козел, буркнула в обиде Надя, увидев состояние своего нареченного…