Регина Лукашина - В Рим и обратно

Надо же… Очередь на выставку фаллосов и обычной порнографии. И в группах немецких туристов, английских эстетов, следующих путём Байрона, и путешественниц отечественного разлива, очевидный ажиотаж. Быть и там не побывать? Стыдно… Стадное чувство в классическом исполнении. Вазы с античной порнографией в Помпеях или Ван Гог в Амстердаме: им всё равно, становятся в очередь. Надо быть как все, не хуже, чем у других. Массовый культурный продукт эти травоядные сжуют так же, как любую пропаганду. Сказать – мне противно, я не хочу? Для этого надо иметь смелость бросить вызов бодливому дремотному обществу, а если хватит сил – ещё и увлечь их за собой, наступив на экономические интересы гида или любого прежнего пастыря. А не будет ли им, этим толстухам, стыдно перед мужьями, отцами и сыновьями рассказывать о том, где они провели два часа после выполнения основной прогулочной программы между сакральных руин города Помпеи? Впрочем, стыд, наверное, дело сугубо индивидуальное. Если грипп не даёт поднять головы, стыдно просить старика-отца принести молока и хлеба, ведь ему для этого придётся тащиться через весь город. Стыдно и горько до слёз, но ведь больше попросить некого… Одиночество – самый страшный враг для любого человека. А ему, здоровому и умному мужику в расцвете сил, не стыдно ли жалеть себя из-за того, что свора богатых бездельников узнала в его фильме своё уродливое отражение и зашлась в злобном трусливом лае? Не стыдно ли надевать тёмные очки из опасения, что простые русские бабы узнают его на улице Рима, начнут благодарить за его творчество и с горячим восторгом просить вместе сфотографироваться? Ведь это его зритель. Не его уже давно не благоверная супруга. А зритель, для кого он работает. Стыдно. Слюнтяй, тряпка… Может быть, ещё покаяться перед клубом паразитов, называющих себя посвящёнными в высокий эстетизм? Да ни за что. И не он ли сам виноват в том, что простые русские бабы остались стоять в очереди за фаллосами в 3D, а не взяли стоячие места на оперу Аида в декорациях терм Каракаллы. Хорош, защитник культуры нации. Расклеился, как брошенная кокотка, да ещё и няньку себе нанял, сопли утирать. Хватит. Запой окончен. Лейтенант Беспалов, подъём, выходи строиться! Равнение на середину.

Условия контракта предусматривают возможность корректировки ряда услуг шерпа в любой момент. На тот случай, если клиент пришёл в себя, ему просто требуется гид-переводчик, а не собеседник-психолог. Консультант в Follow me объяснил ему, что такое бывает нередко. Тогда режим программы меняется с усложнённого на стандартный, с его депозита списывают меньше средств. Хотя сами шерпы не в убытке. Гонорары меньше на сущую мелочь, зато нервы и силы целее. Но он ничего менять не станет. Маша. В ней дело.

На чём мы с ней остановились? Права ведь. Чем была его заполненная софитами, дизайнерскими диванами и фарфоровыми улыбками жизнь? Она права, это гипсовый слепок пустоты, внутри которой умерло всё живое. Или не жило никогда? Нет, всё-таки было светлое, яркое, свежее. Давно. Очень.

Вот об этом и хочется поговорить. И не только об этом. С ней.

Рим, площадь Пятисот перед вокзалом Термини, 16.27

Перекрёсток широкой Via Marsala возле главного вокзала итальянской столицы переходила ширококостная дама с кривоватыми ногами под серой юбкой чуть ниже разбитых артритом колен. Автомобили, проезжая на свой законный зелёный свет, притормаживали, уважительно уступая ей дорогу: на обмотанной синей шалью голове крестьянки громоздился огромный тюк. Не обращая внимания на свист полицейского, она неторопливо с достоинством завершила форсирование автомобильной реки и направилась к платформам поездов поперёк через скверик, так же спокойная и безучастная к толкотне и подозрительным типам возле переполненных урн. Солнечный погожий день постепенно гас на черепичных крышах соборов, весело играл в отражениях коралловых лучей в стекле окон. Где-то в вышине покрикивали чайки.

Выходя из скоростного поезда, шерп вежливо улыбнулась Сергею в ответ на протянутую им руку, позволила ему помочь себе выйти, потом, уже на платформе, притормозила и сощурила глаза, присматриваясь к оранжевым указателям выходов и направлений. Подняла указательный палец.

– Нам туда, синьор… Ты хотя бы выспался после перелёта? Голодный?

– Может быть, возьмём такси до ресторана… – неуверенно сказал он.

– Обойдёшься, барин! Покажу, что жить можно и вне твоих привычек.

Вот, даёт… Она что, мысли читать умеет? Чем дальше, тем интереснее.

– Basta, Andrea! Lasciami in pace, vado io… [16] Хватит, Андрей! Оставь меня в покое, сама пойду (итал.)

Мятые субъекты в привокзальном сквере, умываясь у колонок, с заметным удивлением сторонились, пропуская её, уверенно шагающую к автобусам. Рюкзак за плечом, тонкая кожаная куртка, обтягивающие джинсы. Серая бейсболка, пережившая дождь и солнцепёк. Девчонку, похоже, прямо с поезда выловил старший брат и конвоирует, а она его присутствием, явно тяготится, просто искрится от раздражения, вон, как глазищами сверкает. Пивную банку поддала ногой. Не хватало нам ещё их скандала тут, в нашем скверике. Полиции только повод, разбираться не будут. Скорее бы уж ушла эта парочка, от греха подальше, со своими разборками…

– Приятного путешествия с пролетариатом! – она подмигнула своему «старшему брату», устроившись на высоком сидении в автобусе номер сорок, что быстро заполнился простым римским людом, возвращающимся с работы по своим делам. Галдёж, запахи подгоревшего теста и отработавших смену мужских рубашек. Темнокожие подростки с закрытыми глазами качались в такт только им слышной мелодии из наушников, а похожие на паклю синие и фиолетовые косы вечерним ветерком сдувало им на лоснящиеся лица. Вопль какого-то пассажира с передней площадки на мгновение привлёк внимание всего автобуса, но пассажиры прислушались и успокоились, хотя источник возмущения продолжил заполнять своим голосом всё кругом. Речь шла о замене защитника на поле, о чём темпераментный римлянин узнал от приятеля по телефону. Футбол – это святое. Как мама, погода и роды жены.

– А куда мы едем, чичероне? – аккуратно, на ушко спросил Сергей.

– Справился, стало быть, с приступом брезгливости? – засмеялась шерп и ответила ему тем же заговорщицким тоном, – угостишь меня мороженым? Самым вкусным в Европе… По два с половиной евро за шарик. А я в награду расскажу тебе одну притчу и одну историю из жизни. Хочешь?