Ирина Мутовчийская - Владивосток. Хай-шень-вэй. Книга вторая. Нас миллион. Ресторан у императора. Экологическая полиция

Гимн солнцу был пропет. Пропет на языке народа Бутрамуссы. Си доела остатки пищи. Сегодня был будний день, но Юйлун обещал, что возьмёт на себя нагрузку кого-то из детей. Кто-то один потихоньку уйдёт из подвала, чтобы отнести Насте ещё еды. Однако это, скорее всего, будет вечером. Что же, девочке было не привыкать, бывали времена, когда она ела один раз в два, три дня.

Становилось жарко. Си вошла по колено в воду. Ей хотелось опять очутиться в помещении со ступками, жерновами и книгами. Анастасия была заинтригована, ей никак не удавалось проследить взаимосвязь между книгами и остальными предметами. Однако огромный зал, находящийся под впадиной Баоань, не желал сегодня открывать свои тайны перед девочкой. Настя смотрела в воду долго-долго, пока не заболели глаза. Ничего не менялось. Лишь рыбёшки подплывали поближе к ногам и удивлённо замирали, не понимая, откуда вдруг взялись эти колонны. Стоило девочке пошевелится, как рыбки прыскали в разные стороны. Река и лес жили своей повседневной жизнью, тайны прошлого не интересовали обитателей реки и леса. Каждый из них был занят самой главной задачей в жизни – выживанием! Затрещали ветки, девочка дёрнулась чтобы убежать, но от неожиданности запнулась за корягу и упала в воду. К счастью, река была не глубокой. Здесь, у берега можно было купаться без опаски, а вот если зайти в воду чуть глубже, течение могло запросто унести, а ещё были водовороты и ямы.

– Я здесь место приметил, – Си услышала голос мужчины, и говорил мужчина по-русски, – рыбалка будет отличной!

– А что, – в разговор вступила женщина, – поближе места не нашлось? Я уж думала, что ты решил таким образом добраться до Никольска – Уссурийского!

– Все шутишь? – хохотнул мужчина, – сама же просила увести тебя куда-нибудь подальше от посёлка!

– Но не так же далеко!

– Ладно, – снова засмеялся мужчина, – в следующий раз найду местечко поближе! Хотя… Ну чем тебе здесь не нравится? Твой муж нас точно здесь не найдёт!

– Не надо о муже… Ой, – женщина взвизгнула, – сними его с меня, сними!

– Ну вот, – огорчился мужчина, – всех рыб перепугала! Разве же можно так бояться? Это же был лесной паучок! Ты разорвала его паутину!

– Ты что, – судя по голосу, дама разобиделась не на шутку, – действительно сюда рыбачить пришёл?

– Ну, и рыбачить тоже, – послышался звук поцелуя, – но рыбку половим попозже! А сейчас… Доставай-ка одеяла…

– Нет, мне здесь не нравится! – закапризничала женщина, – вдруг на меня опять паук нападёт! Давай найдём место подальше от деревьев!

– Но… Как же… Тут рыбалка и… Ну, тихо, и знакомых никого рядом! Заросли же… Ну, и муж твой, соответственно, не сможет нас найти!

– Да оставь ты мужа в покое! – завизжала женщина, – Все, я передумала! Ничего я не хочу! Давай вернёмся в посёлок!

– Ну как же… Я же… Может, передумаешь ещё? Ну, куда ты? Посёлок в другой стороне.

Настя замёрзла и устала. Ноги ее затекли и дрожали. Вода в реке не была холодной, однако одно дело, когда ты купаешься, а потом можешь позагорать на солнце, другое дело, когда… Настя так перенервничала, что не могла заставить себя сделать шаг. Наконец, с трудом выбравшись на берег, она бросилась на прогретую солнцем траву и заплакала. Прятаться и таиться уже не было сил. Не зная за собой никакой вины, девочка все же должна была помнить все двадцать четыре часа в сутки о том, что ей надо прятаться, прятаться, прятаться!

Постепенно дрожь прошла, но слезы не иссякали. Вдруг девочка услышала голос, который так любила. Голос смеялся и утешал: «Озеро наплачешь, а потом сама в нем и утонешь! Не плачь золотое дитя, осипнет голос, как говорить будешь?»

Золотым ребёнком звала девочку бабушка Май, мама ее мамы.

А голос продолжал звучать в голове: «Пой, моя хрустальная птичка! Когда хочется плакать – пой! Когда была ты крошкой, прилетал Феникс. Птица Феникс угольком знак начертала на горлышке у тебя! И теперь ты, как Феникс, должна всегда восставать из пепла! Помнишь легенду о Фениксе? Легенду о птичке, которая восстаёт из собственного пепла? Конечно, помнишь! И тебе предначертано тоже самое! Будешь петь – будешь жить! Перестанешь петь, погибнешь окончательно!»

Так говорила бабушка Май. И сейчас, много лет после того, как бабушки не стало, слышала Си старые истины и не верила своим ушам. Однако голос звучал не внутри девочки, голос доносился из реки. Голос шёл из леса, вырывался вместе с дыханием из-под речных камней, голос шёл отовсюду!

Голос бабушки отдалился, так бывало, когда старая женщина, что-то делала по хозяйству и одновременно утешала внучку, голос сливался с шумом реки, трепетаньем листьев на ветру. Убаюканная звуками природы и ласковым голосом бабушки, девочка начала засыпать. Но дрёма ее была краткой. Раздался стук, и Си оказалась перед открытой книгой. Вернее, книг было восемь. И все они открылись на одной странице. И опять, как в прошлый раз, Настя все отлично осознавала. Она понимала, что находится одновременно в двух местах: в гигантском зале, глубоко под землёй, и на берегу реки Суйфун. В какой-то момент девочку взяло сомнение: может здесь, под землёй, находится лишь душа, дух, а тело там, спит на берегу реки? Однако все было не так просто. Анастасия, действительно раздвоилась. Она была во плоти здесь, рядом с книгами и там, у кромки леса.

Наконец решив, что мучиться и волноваться бесполезно, девочка решила сосредоточиться на книгах, а все остальные мысли и догадки оставить на потом.

Я ненавижу морковь. Во всех видах ненавижу: жареную, варёную, тушёную – любую! Нянюшка Ларисы давно поняла это и старается проносить морковь мимо меня как можно быстрее. Соня-сестра Гриши, тоже девочка наблюдательная, но в отличие от нянюшки решила извлечь из моей фобии выгоду. Если няня не добавляет морковь в какое-либо блюдо, Соня отказывается есть. Я не вредная, просто у меня начинается непроизвольная тошнота и рвота, если поблизости от меня находится морковь.

И совсем не обязательно, чтобы морковь была в пище. Если положить этот оранжевый овощ рядом со мной, то можно считать, что день испорчен. Зловредная девчонка довела меня до того, что я стала питаться лишь хлебом. На моё счастье, туда морковь добавить нельзя. Хотя Софья пыталась. Однако ничего у неё, конечно, не получилось.

Да, простите, что ворвалась в повествование и не представилась. Меня зовут Елена. Один из моих дальних предков был представителем народа Шуби. В минуту опасности, я могу перемещаться на довольно далёкие расстоянии. Например, в Харбин. Два раза я была на грани гибели. Два раза, в последний момент, невидимые крылья переносили меня в китайский город Харбин. Почему в Харбин? Я не знаю. Почему не в Петербург или в Москву на худой конец? Или в какой-то другой город Российской империи? Почему? Ну, наверное, потому что… Нет, не знаю, нет у меня объяснения. Пока, нет. Жизнь моя течет вяло и скучно. Я несколько раз просила дядю Елистрата найти мне работу. Однако отец Ларисы считает, что мне работать ещё рано, так же, как и Грише. С того момента, как я поселилась в семье Ерофеевых, прошло почти двадцать четыре месяца. Два раза в неделю приходят учителя. Для Софьи и Ларисы выделены классные комнаты на втором этаже, для нас с Гришей – на первом. Два года назад у нас была общая классная комната, но Сонька все время рвала мои тетради, и рисовала каракули в учебниках. Дядя Елистрат повздыхал, пошептался с нянюшкой и освободил одну из комнат, которая принадлежала раньше матери Лары. Первые несколько месяцев учение шло со скрипом, а потом мне понравилось учиться. Гриша не любит говорить о своих успехах. Он стесняется. Мой друг считает, что ему нужно работать. Он все время чувствует себя скованно и считает, что в долгу у дяди Елистрата. Удивительно, но Лариса учится кое-как, зато Софья у нас домашняя звезда! Попробуй не похвали ее! Будешь злейшим врагом на всю оставшуюся неделю. Пока была жива бабушка, на девочку ещё была какая-то управа, теперь же все жалеют бедную сиротку и боятся сказать ей слово поперёк! Иногда, когда жизнь в доме становится особенно невыносимой, я ухожу в катакомбы и брожу там сутками. Дядя Елистрат раньше волновался и отправлял на поиски Гришу, теперь же смирился. Я брожу по подземелью и все ищу камень-птицу. Камня нет. Нет дороги к тайному городу. Лишь изредка мы встречаемся все вместе, Сяй-линь, Павел, Гриша и я. Вместе нам весело и хорошо, но встречи очень редки. Сяй-линь учится с утра до вечера, Павел все время в пути. Редкие минуты отдыха он проводит под землёй. Как я узнала, он все реже и реже поднимается наверх. У Павла что-то с глазами. Они (глаза) не переносят дневного света и солнца. Сяй-линь усиленно готовят к роли жены. Мама нашей подруги ведёт переговоры со свахами. Вчера даже геоманта приглашали. К счастью, небесные знаки у жениха и невесты не совпали, и подруга на какое-то время вздохнула облегчённо. Карта клада по-прежнему лежит в укромном месте. Несколько раз в месяц я проверяю на месте ли она. Мама с папой так и не вернулись. От них нет весточки. Родственники, которые живут на Эгершельде, знают, что я жива. Гриша часто приносит от них весточку, но сама я пока не решаюсь их навестить. Мы скучаем по отбывшим в дальние края, подругам и друзьям. Нам не хватает Кенрю и Енеко. Мы тоскуем по Толи и Си.