Валдемар Люфт - Между… Роман

Профессор был у себя, и молоденькая секретарша сразу же провела Степана в кабинет. Здесь было прохладно. Ровно и чуть слышно гудел кондиционер. Через плотные шторы почти не пробивалось солнце, но всё равно в кабинете было достаточно светло. Завкафедрой сидел за массивным столом и читал толстый журнал. Как обычно, он был одет в строгий синего цвета костюм, воротник белой рубахи затянут галстуком. Даже в своём кабинете он не давал себе расслабляться и выглядел всегда подчеркнуто официально. Поначалу подчиненных пугала эта официозность, но со временем преподаватели поняли, что под официальной одеждой и кажущейся строгостью скрывается добрая душа. Когда Степан вошел в кабинет, заведующий поднял глаза и вопросительно посмотрел на молодого заместителя. Несмотря на то, что Степан был заместителем, они встречались мало, только в самых необходимых случаях. Захаров хорошо знал свои обязанности, был в решениях самостоятелен. Заведующему это нравилось. Чем меньше его беспокоили, тем было лучше. Позади был напряжённый день, полный встреч с нужными людьми, телефонных переговоров, переваривания гор бумаг, совещаний на разных уровнях, и теперь, под конец рабочего дня, ему никого не хотелось видеть, даже собственного заместителя, вход для которого, собственно говоря, был всегда в его кабинет открыт.

– Что случилось? Что надо? – по-военному отрывисто и как обычно напрямую спросил он.

– Бауржан Самалович, мне нужен отпуск, – без предисловия и так же прямо сказал Степан.

– Что?! – удивлённо, даже испуганно вскрикнул завкафедрой. – Какой отпуск?! Экзамены на носу. Ты отвечаешь за это. Наберём студентов на факультет, тогда получишь отпуск.

– Бауржан-ага, мне действительно нужен отпуск. Это личное. Я никогда не подводил вас. И сейчас я был готов выполнять свою работу. Но после смерти отца осталось многое, что нужно срочно сделать и на что мне надо время. За меня останется Юлия Викторовна. Она в курсе всего и справится.

– Я не могу тебя сейчас отпустить. Кто такая Юлия Викторовна? Ты мой заместитель. Ты отвечаешь за приёмные экзамены. Ты должен протоколы подписывать.

– Ага, вы же знаете, что вашим замом должна была быть Юлия Викторовна. Я до сих пор не пойму, почему вместо неё меня назначили на эту должность. Она знает работу лучше меня. Мне нужна будет, возможно, только одна неделя. Ко второму потоку вернусь. Документы можно будет тоже тогда подписать.

– Насчет того, почему тебя назначили моим замом, надо было своего отца спрашивать.

Профессор откинулся в кресле и пристально смотрел на Степана

– Ты говорил с Юлией Викторовной? – после недолгого размышления спросил он.

– Да. Она согласна меня заменить.

– Ладно. Иди. Я подумаю.

Профессор зло уткнулся в журнал, подчёркивая этим, что разговор закончен.

Степан, не получивший конкретного ответа, разочарованно вышел. Но отступать он не собирался. «Так просто ты от меня не избавишься», – подумал он и спросил секретаршу, каков порядок дня у профессора на завтра. С одиннадцати часов он должен был быть снова в своём кабинете.

– Я приду ровно в одиннадцать, – сказал Степан секретарше, – у меня ещё дела к нему.

На следующий день ему не надо было идти к профессору. На столе у секретарши лежал короткий приказ о предоставлении ему отпуска. Обрадованный Степан позвонил жене.

– Вера, мне дали с понедельника отпуск! – он подождал несколько секунд, ожидая ответа жены, но она молчала. – Может быть, возьмёшь тоже отпуск и со мной поедешь?

– Нет, Степан, меня на работе не отпустят. А во-вторых, лучше, если ты сам поедешь.

– Почему?

– Так лучше.

Степан подумал: «Женская логика… но, наверное, она права». Он сдал в деканате все дела Юлии Викторовне, подписал несколько документов, попрощался с коллегами и по дороге домой заехал на вокзал. Проще и быстрее было бы лететь на самолёте. Но почему-то в этот раз Степану хотелось поехать на поезде. Он давно не ездил в поездах. Последний раз ездил со студенческим строительным отрядом. В памяти остались вагонная суета, короткие перекуры и очереди у киосков на узловых станциях, шумные застолья в узком купе и длинные нескончаемые разговоры. Но больше всего ему запомнились ночи. Монотонный стук колёс, беспокойный сон соседей по купе, мелькание фонарей и напряжённая работа мыслей. Казалось бы, вокруг полно народу, входят и выходят на станциях люди, торопятся по нужде пассажиры в туалет, боясь заснуть на дежурстве, шорохается по проходу проводник. Ты не одинок. Но именно здесь, в вагоне, ночью, чувствуешь себя одиноким и потерянным. И начинается работа мыслей. Возвращается всё, что ты пережил в последние дни, на многое смотришь иначе, многое начинаешь понимать по-другому, и то, что было сложно и непонятно, становится вдруг ясным и понятным. Распутываются запутанные клубки, вспоминаются забытые люди, возвращаются потерянные мечты. Не заполненные чемоданами и узлами коридоры, не запах мочи из испорченного туалета, не копоть, летящая в окно от тепловоза, не пьяная ругань перепившего алкоголика запомнилась Степану, а эти ночи. Поэтому ему хотелось снова поехать поездом, чтобы в дороге привести свои мысли в порядок, понять, чего он хочет и что он ищет.

На вокзале с помощью знакомого из конторы вагонного депо взял билет в купейный вагон до Свердловска. Дома позвонил ещё раз генералу в министерство. Секретарша тут же соединила его.

– Да, Степан, слушаю, – доброжелательно проговорил в трубку генерал.

– Игорь Николаевич, я завтра выезжаю в Свердловск. Могли бы вы мне посоветовать, к кому там обратиться за помощью? Всё-таки места незнакомые. Может быть, вы знаете кого-нибудь, кто хорошо знаком с теми местами.

– Ты езжай сразу в город Н… Это районный центр. Там найдёшь Иван Ивановича Зацепина. Бывший кагэбэшник, сейчас на пенсии. Он поможет тебе. Я ему пошлю телеграмму. Запиши его адрес.

Степан записал адрес и сказал в трубку:

– Спасибо, Игорь Николаевич.

– Не за что. Передашь ему привет от меня. Смотри, он любит выпить. Противный, когда напьётся. Давай, счастливого пути.

Вечером с женой паковал дорожную сумку. Дочь не могла понять, почему всё время ездили в отпуск вместе, а сейчас папа уезжает один. Степан в этот вечер впервые увидел, что у дочери точно так, как у матери, от обиды подрагивает ноздря. Радуясь своему неожиданному открытию, он попытался объяснить ей, почему едет один, но получилось это как-то неуклюже и неубедительно, и она, обиженная, ушла в свою комнату. Утром он поцеловал сонную дочь и на такси с женой уехал на вокзал. Вечером, когда паковали сумку, и на вокзале в ожидании поезда они почти не говорили друг с другом. Каждый был занят своими мыслями, и тревожное ожидание чего-то разрасталось в душе. Когда подали состав, Степан обнял жену и сказал: