Хельга Лайс - Полет на бумажном самолете

– Да Вы – хам, молодой человек! – поджала свои тонкие губы старуха, в очередной раз поднимая упрямую сумку к плечу.

Софи не в силах наблюдать за нарастающим скандалом, обратилась к пожилой даме:

– Вы меня, наверное, не помните, но я здесь раньше жила. Моё имя – Софи Дэвис.

Соседка вскрикнула, подняв свои руки к ошарашенному морщинистому лицу:

– Как это? Ты же это… Разве не летела вместе с…? Почему не приезжала столько лет? И-и-и…

– Это долгая история, простите не помню Вашего имени.

– Миссис Уорнер. Это просто невероятно, но все же, что происходит? Ты же не просто так сюда наведалась спустя стольких лет?

– Ну, понимаете, я приехала сюда, чтобы утолить свою жажду в воспоминаниях, но увы. Лучше бы я этого всего не видела!

– Софи, если тебе сейчас никуда не надо срочно, то пошли ко мне на чашку чая, там все и обсудим! Приглашаю также и молодого человека…

– А, это Эд! Мой парень, простите его за резкие слова, он вообще-то очень воспитанный человек, и такое себе не позволял прежде. Не знаю, что на него нашло.

– Ой, ничего страшного, надо понимать, я сама напросилась. Ну, так пойдем? У меня и фирменный десерт припасен, сама пекла. Вы обязаны его отведать!

– Но Вы же куда-то собирались?

– Ой, какая чепуха! Позвоню и скажу, что у меня снова приступ мигрени, никто не удивится.

Усевшись за столом, Софи стала осматривать кухню мисс Уорнер. Все было в нежно-персиковых цветах, что очень красиво смотрелось при солнечных лучах, которые смело заглядывали сквозь огромное окно, украшенным тюлем. На столе стоял свежий букет из цветов, едва ли перебивавшие аромат свежезаваренного кофе. Помимо чашек с горячим напитком, на столе стояла большая тарелка с соблазнительными эклерами.

– Угощайтесь, как я уже говорила: сама пекла, а есть некому.

Эд, будучи заядлым сладкоежкой, взял себе сразу три штуки, которые сразу же улетучились в его рту, когда как его чашка с дымящимся кофе была испита лишь наполовину.

Миссис Уорнер с довольной улыбкой глядела на ажиотаж вокруг ее кулинарного творения. Сделав пару глотков из своей чашки, она посчитала, что сейчас самый подходящий момент начать разговор.

– Ну что, Софи, рассказывай, если есть желание, конечно.

Хозяйка дома замечала, что Софи не терпится поделиться историей касательно своей семьи и весомой цели своего приезда, о чем та и поведала ровно столько, что и Эду после того свидания в кинотеатре.

– Очень жаль, милочка, что такое случилось! Я была на короткой ноге с твоими родителями, замечательные люди! Как и Кевин, более хорошего и красивого мальчика не встречала за всю свою долгую жизнь. В голове не укладывается, что такое случилось. Может… – дальше миссис Уорнер прикусила свой язык, дабы не продолжить бестактную фразу «неспроста ты слегла тогда, твоё недомогание должно было их удержать от полета на том злополучном самолете».

– Да, миссис Уорнер? – Софи пребывала в ожидании того, что та договорит излагаемую мысль.

– Да так, не обращай внимание! Ты кушай, сладкое поднимает настроение. Вон твой парень явно оценил мои пирожные.

Эд уже дожевывал пятый эклер, а его блаженная улыбка говорила об вкусовом экстазе.

Софи для вида откусила пару раз пирожное, чтобы не расстраивать милую пожилую соседку. Хотя ей кусок в горло не лез, настолько не отпускало ее после обнаружения дома опустошенным и разгромленным.

– Очень вкусно, вкуснее всего того, что мне доводилось есть раньше. Надеюсь, что дождусь от Вас рецепта.

– Ох, не стоит преувеличивать, но спасибо на добром слове. – Старуха смущенно отмахнулась, с улыбкой допивая свой кофе.

– Ладно, перейдем к делу, – тон Софи был серьезен, – миссис Уорнер, как же было допущено, что из дома все вынесли?

– А так, кому-то удалось пронюхать, что дом стоит пустой не один год, и по ночам незаметно для всех вынесли, что можно было.

– Как можно вынести НЕЗАМЕТНО мебель и крупные предметы?

– А тут я не знаю, говорю так, как мне поведали. Меня редко можно застать дома, и бывало даже такое, что сидела у дочери полгода, помогая ей с маленьким ребенком, то еще что-то из ряда форс-мажоров. Полиция не проявляла особого желание разбираться в этом деле, потому что заявление не поступало от хозяев, а у них и так работы хватает. Если мне не изменяет память, то инцидент произошел около пяти лет назад.

– И никто даже моей бабушке не позвонил?

– Почему же, звонили…

Щеки Софи запылали: любимая бабушка все знала, но ни словом не обмолвилась за все эти годы, даже перед отъездом. Миссис Уорнер поняла, что ляпнула лишнего, обратилась к Эду, который благополучно доедал последнее пирожное:

– Впервые вижу, как кто-то уминает мои эклеры с таким удовольствием!

– Они божественны! – Промямлил Эд, вытирая бумажной салфеткой запачканную нижнюю часть лица. – Спасибо Вам огромное!

Глядя на своего любимого, впервые в такой ипостаси, Софи отвлеклась от мысли о бабушке и не смогла сдержать улыбки.

– Ты меня удивляешь! У тебя там ничего еще не слиплось, а, злостный пожиратель эклеров?

– Это не рекорд для меня, поверьте мне на слово!

Смех всех троих разрядил слегка напряженную обстановку. Однако Софи не могла не продолжить, чтобы поделиться своей идеей:

– Я тут подумала, что не могу продать дом, но хочу привести его в порядок и сдавать.

– Отличная идея, – тут же одобрительно кивнула гостеприимная хозяйка. Но Эд услышав это, не мог не задать логичный вопрос:

– Но ремонт и мебель, это же требует немалых финансовых вложений, особенно с нуля!

– Знаю, у меня есть кое-какие сбережения на банковском счету, открытый когда-то моими родителями. До совершеннолетия им нельзя было воспользоваться, но теперь пришло время. Все равно эти деньги мне приносят страдания, напоминая о том, чего я лишилась.

Эд не одобрял ее намерения касательного дома, но не стал переубеждать, понимая, что в любом случае будет так, как она хочет.

– Жить здесь я не смогу, как и продать тоже, так что не останусь в накладе: и овцы целы, и волки сыты.

На следующий день Софи с Эдом улетели обратно к себе домой. Закончив учебный год, каждый занялся своим делом: вчерашний выпускник нашел работу в престижной компании на испытательных условиях, чтобы затем стать незаменимым сотрудником, а она – иногда летала на историческую родину, чтобы контролировать процесс восстановления жилищного состояния дома, не забрасывая при этом учебу.

К Рождеству они поженились и поселились в квартире за пределами центра города, но им и этого было более, чем достаточно. Через четыре года родилась Энн, и еще спустя три года – Келли. Внешне обе девочки пошли в своего отца: унаследовав яркие черты лица, от чего неизменно получали комплименты от каждого, кто их лицезрел. До недавнего времени, в семье царила идиллия, не считая редких незначительных скандалов, но они только укрепляли чувства между супругами.