Аррен Кода - С.О.У.Л.

– Понятно.

Рома мял несчастного Димку ещё минут десять. Я, глядя на такие издевательства, думал, что не хотел бы оказаться на его месте.

– Всё, Данделайн, хватит с тебя, – Роман накрыл его тонким термо-одеялом и вытер пот со лба. – Ну, ты и тощий! Одни кости!

– Тепло… – подал голос Димка, устраиваясь поудобнее. Рома взлохматил ему волосы на макушке.

– Обращайся. Доктор-Роктор принимает круглосуточно.

– Спасибо.

– Ты, всё-таки, сходи на обследование, – посоветовал я. – Мало ли что.

– Угу. В понедельник, – Димка широко зевнул. – Я посплю немного, ладно?

– Как на тебя массаж подействовал! – ухмыльнулся я. Мы с Ромой вышли на улицу. Он отправился провожать меня.

– Спать я сегодня не смогу, – весело сообщил мой друг. – Сегодня, пока мы шли, ко мне пришло вдохновение.

– То есть, ты разобрался с вопросами, которые тормозили сюжет? – улыбнулся я.

– Ага. Теперь всё как по маслу пойдёт. Думаю, к Новому году успею закончить.

***

Понедельник выдался очень загруженным, поэтому только во время обеденного перерыва, когда я позволил себе отдых, я почувствовал тревогу. Она царапала меня невидимыми коготками с самого утра, я же её упорно не замечал, бессознательно откладывая посторонние мысли на потом. «Потом» наступило, и я вздрогнул: Димка. Я поспешил связаться с ним по майндвебу. Мой друг отозвался не сразу – видимо, был на работе.

«Тал, десять секунд», – раздалось у меня в голове.

«Один вопрос. Ты был на обследовании?»

«Да. Порядок, Тал. Я должен работать, прости». – Он отключился.

Всё в порядке, значит. Что-то во всём этом не давало мне спокойно выдохнуть. Но что? И тут я понял: Димка никогда не называл меня сокращённым именем. Даже в моменты полного аврала в цеху он никогда не опускался до сухости, что не мешало ему, однако, чётко и ясно излагать мысли. Теперь же его речи могла быть присвоена премия «Рационал года» – настолько официальным был его тон.

До конца дня я не думал ни о чём, кроме своих обязанностей; на это ушла вся моя внутренняя дисциплина. Я безукоризненно составлял отчётные файлы, запоминал новую информацию, связывался с клиентами и даже ушёл из офиса немного позже обычного – настолько увлёкся. Но, сев в авиамобиль, я рванул к дому с такой скоростью, что даже Ромин Арчи мог бы позавидовать.

Димки ещё не было дома. Да ему и не полагалось находиться здесь в это время, если он с утра отправился на работу. Я трижды обругал себя истеричным дураком. Ну что могло случиться с ним, с этим перестраховщиком, который всю жизнь свою, должно быть, уже наперёд продумал и взвесил? Мне следовало уйти домой и выкинуть из головы всякую чушь.

Не ушёл. Сел на мягкую скамейку в стенной нише, вставил в ухо крошечный ультраволновой проигрыватель и на время выпал из реальности, растворившись в расслабляющих звуках, наполнивших мою голову.

Наконец я увидел Димку. Он медленно шёл вдоль уличного парапета, зацепившись большими пальцами рук за белый ремень комбинезона. Человек, зверски уставший на работе, ничего особенного. Я поднялся ему навстречу, но мой друг заметил меня, только подойдя вплотную. Поднял тёмно-серые глаза, в которых еле теплился вялый интерес.

– Пришёл тебя проведать, – сказал я.

– Я же говорил, что всё в порядке, не о чем беспокоиться… – он натянуто улыбнулся. Я помотал головой.

– Ничего не в порядке, Дим, я же вижу. Я, знаешь ли, не вчера родился.

– Думай, как хочешь, Тал, – Димка пожал плечами, и вдруг лицо его передёрнулось болезненной судорогой.

– Вот видишь, сам твой организм против твоего вранья, – усмехнулся я, стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. – Признавайся, ты ведь не был на обследовании, да? Поехал вместо этого на работу, думая, что твоя спина сама пройдёт?

Я никогда не слышал, чтобы Димка ругался. Более того, я даже раздражённым его не видел, максимум – озадаченным. Поэтому сорвавшиеся с его губ проклятия потрясли меня.

– С чего ты взял, – тихо произнёс мой друг, – что я соврал? Я разве похож на человека, бросающего слова на ветер? – под конец он взял себя в руки, и голос, в котором звенел металл, снова стал мягким.

– Наверное, с того, что сейчас ты впервые в жизни выглядишь глупо.

Димка отвернулся. Подошёл к своей двери, приложил руку к косяку, снимая блокировку, и вошёл в ячейку. Я последовал за ним, пока он не передумал и не оставил меня за порогом. Димка прошёл в спальню и упал на кровать – как был, в куртке и ботинках. Я придвинул стул и сел напротив него.

– Я болен, – наконец сказал мой друг. То, как это прозвучало, заставило меня вздрогнуть. Но я лишь пожал плечами.

– Я так и думал. Подробнее, если можно.

– Рак позвоночника.

Димкино лицо было непроницаемым, голос – хладнокровным, но от этого было только хуже. Я поверил сразу. И пусть мой разум отказывался принимать услышанное, я уже как будто видел этот безрадостный путь, на котором мой друг оказался так внезапно, всего с одного шага. Но я держал себя в руках. Нужно было оставаться спокойным и делать вид, что ничто не имеет значения. Тогда, быть может, беда обошла бы нас, лишь немного задев.

– Это… неприятно, – наконец сказал я. – Лечение будет долгим.

– Неприятно? – переспросил Димка. – Что ж, это ещё не всё. Врач сказал, что это уже нельзя вылечить. Слишком поздно. Мне осталось несколько месяцев. Вот это неприятно.

Помню, я просто взбесился тогда. Я всегда считал, что лишать людей надежды – величайшее из преступлений. Попадись мне тот медик, я бы ему показал, что такое настоящая клятва Гиппократа, а не та галочка, что он поставил под своим резюме в графе «ознакомился и принимаю».

Теперь Димка прямо смотрел на меня, закусив губу. В тот момент я жалел, что не могу найти ни слова утешения. Новость поразила меня, как выстрел в спину, но тогда я чувствовал только шок и слабость; едкой болью в сердце она стала позже. Я думал, что Рома смог бы сказать что-нибудь правильное, отчего всем нам стало бы легче. Но Роман был у себя дома и ничего не знал о случившемся, и, чёрт возьми, я должен был рассказать ему, но заранее боялся даже мысли об этом.

Я пересел на край кровати и притянул Димку к себе. От него пахло металлом и машинным маслом – запахи рабочего цеха. Я чувствовал, как его плечи дрожат под курткой, и жалел, что не знаю, как унять эту дрожь. И странным, неправильным казалось то, что это я обнимаю его, словно ребёнка, пытаясь успокоить: я всегда думал, что будет наоборот.

Мой друг глубоко вздохнул, будто сдавливая что-то внутри.

– Толик, ты не думай, – тихо сказал он. – Я ещё поборюсь.

***

Димка не собирался сдаваться. Испробовав все возможности, всегда важно знать, что ты сделал всё, что мог – думаю, это был его девиз по жизни.