Ольга Рек - Рубикон

Он закрыл глаза и представил, как сделает реверанс перед Сэмми, затем извинится одним взглядом, а она засмеется и скажет, что тот проиграл и реванша не будет. Ему ничего не останется, как согласится с ней, но и это будет счастье, только бы побыстрее доехать и забыть навязчивого незнакомца. Тут поезд затормозил и остановился. Ничего лучше и быть не может – опоздать на еще большее время, чем ты мог. Вагон накренился чуть вбок, мужчина навалился животом на Чарли, полностью его обездвижив. Люди начинали понемногу нервничать и выражаться вслух. Метро в Филадельфии никогда не отличалось особым дружелюбием.

Наконец поезд двинулся с места, но мужчина не спешил отлипать от опоры в виде Чарли, возмущение которого накалилось до предела. Через одну станцию незнакомец вышел из вагона, как ни в чем не бывало, но перед уходом кинул взгляд на Чарли, который тот поймал, но так и не смог понять, к чему это было. Это не был взгляд ни извинения, ни прощания, ни презрения. Здесь было что-то другое. В любом случае, Чарли уже размышлял о том, что незнакомец оставит кислое послевкусие на весь остаток дня.

Поезд ехал без остановок внутри тоннеля, и, как казалось Чарли, ускорившись. Наконец двери вагона распахнулись на нужной станции, он выбежал наружу так, что подол его пальто охватил и других выходящих.

Перемахивая через ступеньку, Чарли поднимался по эскалатору. Теперь же он четко представлял, как подбежит к памятнику, а она непременно будет стоять к нему спиной, он затронет ее плечи и признается, что так уж и быть, ее взяла. Еще с минуту они будут стоять, улыбаясь друг другу: она удобно выстроит взгляд, даже не подозревая, какой сокрушающей силой обладает.

Оказавшись наверху, Чарли свернул налево, к правильному, как ему вспоминалось, выходу. Людей было мало. Выходящие шли с какими-то пустыми лицами, то ли от внезапной осенней жары, то ли бог знает, от чего еще. Входящих не было. В воздухе витала накаляемая напряженность.

Ближе к финальному туннелю, с турникетами, Чарли услышал невнятный голос репродуктора; больше ощущалась суматоха и дискомфорт, будто произошло что-то неестественное для человека.

Наконец, он увидел людей в форме – полицейских: одни останавливали людей на выходе, другие нервно переговаривались по рации, третьи выбегали наружу и снова возвращались. Чарли нахмурился и двинулся получить свою порцию объяснений. Низкого роста полицейский отпустил плечо бабушки, призывая напоследок соблюдать спокойствие, и обернулся к идущему.

– Наверх нельзя на неопределенное время, – сказал он уже явно заученную фразу.

– В связи с какими событиями? – немного раздраженно ответил Чарли.

– Произошел теракт, в парке.

Кто-то закричал.

Женщина, стоявшая поодаль, справа от Чарли, повалилась на пол, обдирая сетчатые колготки, касаясь руками лица и беззвучно плача. Двое полицейских и один мужчина принялись ее поднимать, но она расставляла руки в стороны, и тогда мужчина сел рядом с ней на пол и спрятал ее в своем теле.

Руки Чарли похолодели, а живот готов был расстаться с ранним завтраком.

– Что случилось? Какого черта? – довольно громко сказал он, но без злобы, перекрывая крики женщины.

– Был совершен теракт с подготовкой: приблизительно трое мужчин, пока неустановленные личности, открыли огонь в центре парка. Двенадцать погибших, семеро раненых, – отрапортовал полицейский.

Чарли чуть не выронил рюкзак из рук. Что-то громадное и холодное упало в груди, вниз живота. Человек с рупором на улице давал указания полицейским и успокаивал эвакуировавшихся, вставляя фразы о работе FBI.

– Есть список погибших? – с долгими паузами между словами произнес Чарли.

Полицейский осмотрел его с ног до головы, не дав ответа.

– В этом парке меня ждала девушка, черт возьми! – с напором проговорил он.

Полицейский жестом приказал расставить руки и ноги в стороны. Он обыскал Чарли, попросил его документы и сказал идти за ним, после чего перекинулся парой фраз с другим стражем порядка.

Они вышли из тёмного метро. Колющий дневной свет сиюминутно встретил Чарли, отчего глаза заслезились и ему пришлось прикрыться рукавом пальто. Когда он убрал руку, то увидел памятник Франклину, спецотряд, грузовики и глазеющих людей за оградной ленточкой на противоположной стороне улицы. Асфальт был перепачкан кровью, а в некоторых местах ее было настолько много, что казалось, будто недавно прошел дождь и оставил за собой лужи. Лужи багровой человеческой крови.

В воздухе пахло озоном, над деревьями висел дым. Чарли шел след в след за полицейским, который шагал по метру вперед. Они подошли к большой палатке. На входе, как восковые фигуры, стояли полицейские. Зайдя внутрь, Чарли сразу ощутил приступ тошноты лишь от одной мысли: что, вернее кто здесь находится.

Двенадцать трупов. Кто-то завернут с ног до головы в накидки несвежего белого цвета, кто-то лежит полуприкрытый в том положении, как их сюда занесли, с той гримасой на лице, с которой их застала бледная костлявая старуха. Шею Чарли сдавил воротник рубашки, дыхание стало неровным, а сердце таранило будто колотушкой в гонг. Подняв руку, он увидел, что та трясется как пожухлый лист на ветру.

Сопровождающий полицейский понимающе выждал, подбирая слова для начала.

– Я помогу вам осмотреть тела погибших, так как не все личности еще установлены. Если почувствуете, что вам плохо, сразу сообщите мне. Хорошо? – а потом быстро добавил: – Только давайте побыстрее. С минуту на минуту должны приехать эксперты и вам придется ехать в морг для идентификации. Я делаю вам большое одолжение, пропустив сюда.

Чарли кивнул. Нет-нет, все в порядке. Сэмми могла сидеть сейчас где-нибудь в кафе, уставши его ожидать около памятника. В наихудшем случае она ранена и сейчас в больнице. В конце концов, она могла сама опоздать. Другого варианта быть не могло.

Чарли осторожно двинулся к первому телу – оно было завернуто с ног до головы. Полицейский отогнул край накидки у лица жертвы и кинул короткий взгляд на Чарли. Тот отрицательно мотнул головой. Там лежал молодой мужчина со спокойным, но уже посиневшим лицом.

Слева от Чарли, от противоположного конца ряда трупов, стоял пожилой человек. Ему помогал полицейский, в той же форме и, казалось, той же выправки, с линейным хладнокровием и железобетонной подготовкой, что и у полицейского Чарли. Он показал листок бумаги старику – кажется, они уже закончили опознание – и очень осторожно улыбнулся. Старик приобнял его за плечи и горячо поблагодарил. Кажется, у него все обошлось. Это подбодрило Чарли, и он двинулся к следующему телу.

Ноги трупа были открыты, по коленям расползлись засохшие струйки крови. По туфлям Чарли мог сказать точно, что это не Сэм, но все же он попросил приоткрыть лицо. Молодая женщина, с курчавыми, выкрашенными в рыжий, волосами и распухшими веками. Она уже никогда не выйдет на прогулку.