Андрей Бешлык - Звёзды в сточной канаве

Родственники за пределами области, которых я время от времени посещал, открыто замечали мне в глаза, что я в каждой поездке на стакане.

Но разве я сегодня выпил много? И мог ли я поступить иначе? Это всего лишь издержки профессии. Деловые переговоры означают необходимость распивать спиртные напитки с партнёрами. Неотъемлемая часть делового этикета.

И вообще, многие великие деятели науки и искусства создавали свои неувядаемые произведения, постоянно находясь под градусом.

А чем я хуже?

Почему бы и мне не подстегнуть рюмочкой допинга свои способности любить и творить?

Так я дошёл до ворот Остра Брама. Если поднять глаза от булыжной мостовой, то в арке над воротами можно увидеть чудотворный образ через стекло.

Божья Матерь смотрела на меня с грустью в глазах и еле слышно шептала:

– Выбери жизнь.

Я прошёл ворота насквозь, выйдя на улицы, что были значительно шире и просматривались значительно дальше. Вдохнул весенний воздух полной грудью и подумал:

– А я тогда что выбрал? Смерть? По-моему, то, что со мной сейчас происходит, это и называется жить полной жизнью. Да такого жизнелюба, как я, ещё поискать.

И пошёл дальше в сторону вокзала. Посмотрев на солнечный зайчик в циферблате своих часов, я прикинул, что времени до поезда полно, и можно зайти в привокзальный ресторанчик, чтобы взять ещё пивка.

* * *

Экспресс «Лиетува» сообщением Вильнюс-Москва стоял на платформе с открытыми дверями, приглашая пассажиров пройти в вагоны.

Мне нужен был именно этот поезд с надписью “Lietuvos geležinkeliai” 1 1 “Lietuvos geležinkeliai” – «Литовские железные дороги» (лит.) , выкрашенный в красно-белых тонах, как майки игроков футбольного клуба «Спартак Москва».

Рядом располагалась платформа с высоким забором в мелкую решётку, где через два часа должен остановиться транзитный поезд «Янтарь» из Калининграда в Москву.

Литовцы тщательно огородили эту платформу со всех сторон, будто бы все русские – террористы. Как в тюрьме. Ага, конечно, остановит ограда ихняя настоящего террориста. А каково добропорядочным гражданам, которых заперли на пятачке, как скотов?

К счастью, у меня была действующая годовая шенгенская виза от работодателя, и я находился по другую сторону решётки.

Как восхитительно ощущение свободы.

Без бумажки ты букашка, а с небольшой вклейкой в загранпаспорт на литовском языке я могу хоть прогуляться по Старому Вильнюсу, хоть посетить Испанию, что собираюсь сделать в октябре-ноябре, если получу отпуск.

Хоть от Вильнюса до Москвы и ближе, чем от Калининграда, но билеты на международный рейс стоят дороже, ибо евро растёт.

Владимир Игоревич поскупился бронировать мне место в купе, ограничившись плацкартным вагоном за сто долларов.

Но этот вагон стоил своей цены.

Впервые, сколько путешествую поездами по бывшему Советскому Союзу, я увидел, что в плацкартном вагоне чистые ковровые дорожки, трезвые проводники и цивильные соседи.

Рядом со мной оказался парень чуть старше меня, с такими же длинными волосами, представившийся без церемоний: Миша.

Пройдя белорусскую таможню в самом начале рейса, пассажиры получили возможность расслабиться, потому что дальше никто не будет дёргать до самого прибытия. Только не забыть часы на московское время перевести, чтоб не проспать. Впрочем, сон под стук колёс не такой продолжительный, как в привычной домашней постели, поэтому к девяти часам все успеют проснуться по-любому.

Выкурив по сигарете в тамбуре между вагонами, мы с Михаилом устремились через три вагона в ресторан.

В поезде литовского формирования политику ценообразования определяет литовская сторона, и меню показалось мне сказочно дешёвым по сравнению с кабаками Калининграда. Москвича Михаила разница по сравнению с его родным городом впечатлила ещё сильней.

Мы тут же назаказывали себе кучу блюд. И про напитки не забыли. Старка, настоящая литовская Старка всего 194 рубля за 250 грамм по официальному курсу, как водка средней паршивости в обычном российском магазине.

За первой чекушкой мы выяснили, что Миша – музыкальный продюсер и возвращается в Москву как раз из Калининграда, где готовил четыре местные рок-группы к фестивалю в Берлине, в одной из которых играют мои знакомые. А в Вильнюсе встречался с музыкантами группы «Биплан» – одной из моих любимых. Да-а, очень тесен наш земной шарик.

И всё б ничего, но портила аппетит низкопробная поп-музыка. Всё-таки, это не рок-клуб, а обычный кабак, хоть и на колёсах.

Мы уж было подумывали взять напитки и закуски навынос и продолжить общение в вагоне, но тут заиграла вполне приличная песня “I am the passenger” 2 2 “I am the passenger” – «Я пассажир» (англ.) .

– Песня про пассажира для пассажиров. Вряд ли это просто совпадение. Диджею респект, – заметил я с лёгкой усмешкой.

А Миша проявил эмоции значительно сильнее:

– Игги Поп! Слыхал?

Я не сразу сообразил, что к чему:

– Слыхал ли я, кто такой Игги Поп? Конечно. Чувак такой, худой.

– Нет, ты послушай! Играет Игги Поп. В таком заведении – и Игги Поп. За это грех не выпить.

– За Игги, да не выпить? Верно, грех, – усмехнулся я чуть шире, чем раньше, и мы заказали ещё чекушку.

Мы проглотили её быстрее, чем первую, и взяли пол-литра навынос, чтобы догнаться в вагоне.

Когда мы вернулись на свои места, за окнами уже стемнело, и в вагоне оставили только дежурный свет.

Нам наскучило пить водку в темноте уже после первой рюмки, и мы покинули свои места у туалета, чтобы пошариться по вагонам, не пригласит ли кто разделить компанию в своё купе.

На девятнадцатом месте сидело шесть человек и горел ночник, запитанный от портативного аккумулятора по USB-кабелю, что дало мне маленький повод для национальной гордости за русскую смекалку.

– Эй, земляки, что потеряли? – крикнул нам молодой парнишка, явно навеселе.

– Прошлогодний снег, – ответил Миша.

А я задал вопрос ребром:

– Что у вас тут за корпоратив?

– Аньки день рождения празднуем, – ответил другой парень из той компании.

– А откуда вы знаете, что земляки? – поинтересовался я, – вы тоже из Калининграда?

– Из Черняховска, – ответила та самая Анька, – так что всё-таки земляки. Выпить есть? Присоединяйтесь.

Миша с довольной рожей протянул едва начатую поллитровку Старки. А компания уплотнилась, чтобы предоставить нам места, и пододвинула для вновь прибывших гостей тарелки с закуской.

В Минске мы вышли покурить на перрон, где воздух свежее, чем в тамбуре.

Ещё мы хотели прикупить пирожков на закуску, но на перроне дежурила доблестная белорусская милиция и торгашей к поезду не пускала.

Так что, получалось, что у нас выпивки много, а закуски мало. Как в старые добрые студенческие времена.