Галина Вильченко - Чёрная полоса в Алькиной жизни

– А я не планирую уходить в декрет, мне рожать в начале августа, в сентябре выйду на работу. У меня нянек хватает – моя бабушка, бабушка Димки, наши родители, есть ещё тёти. У нас очень большая семья, когда все собираемся, то места в доме не хватает. А тебе не повезло, Нина. Ты пришла к детям в четвертый класс, у них уже сложилось своё мнение о школе – негативное. И виноваты в этом не ты и тем более не дети. Система у нас такая, что всё надо доставать. Да и зарплата у учителя такая, что даже директор школы себе не может купить шубу, а что уж говорить про рядового учителя?! А одеться всем хочется, и своих детей одеть и обуть. А тут тебе приносят в подарок сапоги импортные, или шубу норковую, или шапку. В подарок и бесплатно, только надо какому-нибудь оболтусу повыше оценку поставить. Да за такие подарки ему еще золотую медаль дадут! Мне повезло, у меня все родители простые и ничего достать не могут, поэтому и оценки я ставлю по заслугам детей, а не по занимаемой должности их родителей. И директор школы не вмешивается в мои дела, и жалоб нет. А ты, Нин, не расстраивайся, через год наберёшь первачков, и всё нормально будет. Или к системе приспособишься, я думаю, нам всем придётся приспосабливаться, и не только в школе. Вот ты, Аля, тоже работник торговли, но много ли ты можешь достать?

– Смеёшься? У меня же нет больших денег, чтобы дефициты покупать. Но вообще-то, я пока в основном живу на тех запасах, которые мне сделали мама и бабушка. И надо сказать, запасы хорошие, где они доставали, я не интересовалась. А в нашем отделе дефицита нет, но у меня хорошая знакомая в нашем магазине товароведом работает, так она смеется, говорит, что если бы ты знала, что продаёшь, у тебя инфаркт случился бы. Если честно, то что-то по мелочи достать я могу. Всё же я училась с девчонками, которые работают во всех сферах торговли, но шубу нам никому пока не потянуть.

– Вот именно! И директор Нининой школы тоже не может на свою зарплату купить шубу, но ей её подарили бесплатно. Почему? У кого-то денег много и их некуда девать? Нет, просто этому кому-то шуба тоже досталась бесплатно. Он её или украл, или заплатил сущие копейки. Почти весь дефицит по накладным имеет цены не высокие, и только на чёрном рынке цена возрастает, – кипятилась Зина.

Алёна Борисовна слушала Зину, снисходительно улыбаясь. Сама она часто принимала подарки от благодарных пациенток и не видела в этом ничего предрассудительного. Правда, шубы ей не дарили. В основном дарили конфеты, книги, хрусталь. Одна пациентка работала в магазине «Мелодия» и подарила ей набор пластинок классической музыки. Этому подарку Алёна Борисовна была особенно рада. Самой стоять в очереди у неё времени не было, а музыку она любила, особенно Бетховена и Баха. И откуда только узнала?!

Усмехаясь про себя, слушала Зину и Марфа Петровна. Зина находилась в том возрасте, когда кажется, что стоит только объяснить, что такое хорошо и что такое плохо, и все будут делать только хорошо и не будут плохо. И искренно не понимала, почему никто не понимает такой простой истины. Марфа Петровна бегло посмотрела на лежащих в кроватях женщин. И вдруг её взгляд наткнулся на лицо Альки. Девушка удивлённо смотрела на Нину, на лице явно читалась активная мыслительная деятельность. В глазах появились любопытные чёртики, которых Алька пыталась удержать внутри, слегка прищурив глаза.

– Нина, а как выглядит подаренная шуба? – спросила Аля, пытаясь придать своему голосу как можно больше беспечности и простого женского любопытства. Но при этом она чуть заметно задержала дыхания, ожидая ответа.

– Шубка у неё такая коротенькая, чуть выше колена, серая, я сама не понимаю ничего в мехах, но девчонки говорят, что из голубой норки. Хорошая шубка, я бы хотела такую иметь, – мечтательно сказала Нина.

– И кто, ты говоришь, ей её подарил? – последовал следующий вопрос Альки.

При этом любопытные чёртики всё же выпрыгнули наружу и глаза приобрели выражение охотничьей собаки, идущей по следу. Марфа Петровна почувствовала тревогу и не дала Нине ответить на вопрос:

– Да какая разница, кто подарил? Нечего другим завидовать, надо самим жить по совести. Не война ведь, и все мы одеты и обуты.

Но Марфа Петровна плохо знала Альку. Её не так-то просто было сбить с толку, она проигнорировала высказывания Марфы и задала следующий вопрос:

– А когда он ей её подарил, хотя бы примерно, ты знаешь?

– К Новому году. Во всяком случае, она в ней пришла после зимних каникул, а до этого ходила в обыкновенном заячьем полушубке.

– Да, очень интересно. Алёна Борисовна, меня ещё долго будут в больнице держать?

– А ты как сама думаешь? Я тут сижу с тобой потому, что мне делать нечего? Буквально меньше часа назад ты валялась без чувств. Вот перестанешь в обмороки падать, тогда посмотрим. – Алёна Борисовна хорошо знала Альку, поэтому спросила. – К тебе Владимира Юрьевича позвать?

– Нет, не надо пока, я попробую сама разобраться. А отпустить на денёк нельзя? – не сдавалась Алька.

– Нет, нельзя. И если, не дай бог, ты вздумаешь покинуть больничные стены без моего на то разрешения, приму строгие меры, даже жестокие. Сейчас снимут капельницу, постарайся заснуть. Твоя излишняя активность мне тоже не нужна, – Кунина встала и направилась к выходу.

– Алёна Борисовна, я как же я? – спросила Юля.

– Что ты?

– Что со мной будет? Мама с папой ко мне больше не приходят. Вы с ними говорили?

– Говорила, Юля, и хочу сказать, что ты меня разочаровала. Ты как преподнесла нам свою историю? Родители узнали о твоей беременности и пригрозили выгнать тебя из дома, если ты не сделаешь аборт. А вот они говорят другое: это ты пригрозила им, что уйдешь из дома, если твоя мама надумает рожать. Ты чувствуешь разницу?

– Не правда, мама мне сказала, что в восемнадцать лет рожают только совсем распущенные девицы, которые не думают о будущем. И это она договаривалась, чтобы мне аборт сделали, они с отцом не хотели, чтобы я рожала.

– Думаю, что вы наговорили друг другу много гадостей, – вздохнула Алёна Борисовна, – но из дома родители тебя не выгоняли.

– Тогда почему они не навещают Юлю? – приподнялась на локтях Аля.

– А ты спроси у неё самой…

– Мама не хочет, чтобы я встречалась с Пашей, и с самого начала не хотела.

– Юля, твоя мама тоже, как и ты, беременна, возможно, она не всегда сдерживает свои эмоции. Вы обе должны пойти друг другу навстречу, должны поддерживать друг друга.

– Но она же уже старая! – возмутилась Юля.

– Ты считаешь, что тридцать шесть лет это уже старость? – усмехнулась Алёна Борисовна.

– И что же мне делать? Получится, что мой ребёнок будет ровесником моего братика или сестрички? Вот ужас! Да меня засмеют в институте!