Максим Шарапов - В тени московского мэра

Первый тост прошел как-то застенчиво. «Оригинально, – подумал Аркадий, – и перед начальством можно легко оправдаться: министр почти заставил выпить, что ж делать…»

Опрокинув стопку водки, Владимир Иванович откашлялся и сел:

– Ну, что же, прошу. Задавайте свои вопросы. Я готов.

После небольшой паузы какая-то девушка решилась спросить:

– Поскольку тема нашей сегодняшней пресс-конференции – социальная поддержка москвичей…

– Да, именно так, – подтвердил министр.

– …расскажите, пожалуйста, как московское правительство намерено поддерживать ветеранов, инвалидов и пенсионеров?

– Хороший вопрос, спасибо за него! Действительно, правительство Москвы и лично мэр нашего города Юрий Михайлович Лужков уделяют большое внимание поддержке малообеспеченных горожан. Ни для кого не секрет, что в сегодняшних условиях…

– Восемь лет уже работаю, но такого еще не видел, – сказал вполголоса сидевший рядом с Аркадием телеоператор с одного из городских каналов. – Давай выпьем еще, пока не отняли, – и он взялся за бутылку водки.

– Давай, – согласился Аркадий, – не очень часто так работать приходится.

– Это точно, – и оператор налил водки Аркадию, себе и своему звукооператору, совсем молодому парнишке лет двадцати, который все отнекивался, говорил, что ему хватит.

– Да ладно, – урезонил его оператор, – привыкай уже к нашей непростой работе. Ты, главное, закусывай.

Тихонько чокнулись. Выпили.

– …именно поэтому правительство города и старается сделать все возможное, чтобы даже в сегодняшних сложных условиях наши пожилые москвичи имели право на достойную старость, – Владимир Иванович завершил ответ, машинально переставил на столе пустую рюмку.

Несколько человек из наиболее преданных городских СМИ зааплодировали.

– Еще вопросы? – Малышков обвел глазами зал, выждал паузу.

Все молчали.

– Ну, значит, что все понятно, и это хорошо. Я предлагаю тост за столицу нашей Родины, город-герой Москву! – провозгласил Владимир Иванович, сам себе налил водки и снова встал.

Вслед за ним задвигали стульями и поднялись все остальные.

– А теперь, – Владимир Иванович, присев на место, взял вилку, потянулся к закуске, – можно обменяться мнениями.

Высокие двери, через которые все входили, распахнулись, и через них в зал хлынула разноцветная, размахивающая руками и ногами, шелковыми тканями рукавов и юбок, что-то одновременно поющая и кричащая толпа цыган. Это было так неожиданно, ярко и бурно, что все просто опешили, а операторы, трепетно относящиеся к своим телекамерам, еле успели оттащить их в сторону от бренчащих гитар и звенящих бубнов.

– Вот это да! – выдохнул сосед Аркадия, усевшись на свой стул после того, как спрятал камеру и штатив под стол.

А пресс-конференцию было уже не остановить.

– Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! – пели лубочные цыгане…

– А все-таки, почему от тебя не было ни одной новости с мероприятия? – начальник подозрительно смотрел на своего журналиста, добравшегося в офис только под вечер. – Да ты еще и пьяный!

– Я ведь уже объяснял, пришлось выпить за правительство Москвы… – вяло отвечал Аркадий.

– Как можно выпить прямо на пресс-конференции, да еще до такого состояния, что цыгане привиделись! Иди, проспись, завтра с тобой будем разбираться.

– А поедем потом в караоке!? – голову Алексея уже одурманил первый хмель, и он, подливая в бокал Яне красного вина, строил планы на продолжение вечера. – Янка, а почему ты совсем не пьешь?

– Да подожди ты со своим караоке! Только сели!

Цыганщина эта не была случайностью. Владимир Иванович и сам прекрасно играл на пианино, с удовольствием «разрывал» меха баяна, сочинял стихи и декламировал их на закрытых и полузакрытых вечеринках. Московский министр сочинил даже целый детский мюзикл «Бай-бай, Храпелкин» и его продолжение «Бай-бай, Храпелкин-2», которые несколько лет показывали в одном из столичных театров.

В своей музыкальности Малышков был не одинок – попеть песен любили и другие городские начальники. Иногда брал в руки гитару Юрий Росляк, много лет управлявший всей экономикой города, и глубоким низким голосом исполнял романсы под собственный аккомпанемент.

Но самым публичным исполнителем был близкий друг Владимира Ивановича Юрий Михайлович, с которым они дружили семьями и даже вместе отдыхали. Как пел Лужков – слышали многие. Не обладая ни слухом, ни поставленным голосом, Юрий Михайлович, тем не менее, не стеснялся публично петь на многих мероприятиях. В его официальном репертуаре были и гимн Москвы, и газмановская «Москва, златые купола» и «Подмосковные вечера». Не очень чистое пение столичного градоначальника не всегда бросалось в глаза, потому что один Юрий Михайлович пел редко, понимая, наверное, что не имеет профессиональных вокальных данных. Рядом с ним пели Иосиф Кобзон, Олег Газманов, другие артисты, а иногда и московские чиновники, которых мэр взмахом руки приглашал к хоровому пению.

Поздравляя ветеранов с очередной годовщиной победы, Лужков мог спеть знаменитый «День победы», а открывая ярмарку меда, с удовольствием выкрикивал частушки.

На одной из медовых ярмарок, которая открывалась в МВО «Манеж», Лужков разошелся так, что пустился в пляс вместе с артистами, соревнуясь с дородной, румяной, в красочном народном костюме солисткой в исполнении эротических частушек. Отплясав несколько фигур, они по очереди выходили к микрофону и пели короткие частушки, после чего отступали в глубь маленькой сцены, уступая место конкуренту Услышав голос мэра, поющего частушки, к сцене сбежались пасечники и посетители выставки:

– Во дает Лужок! – слышалось с разных сторон.

Профессиональная артистка и мэр спели уже по несколько частушек на грани фривольности, но Юрий Михайлович не сдавался и снова возвращался к микрофону, чтобы выдать очередное четверостишие. Пораженные люди у сцены смеялись, аплодировали и фотографировали удивительное зрелище, которое продолжалось минут десять. И это была полная импровизация, никаких заранее заготовленных пиаровских ходов – просто у мэра в этот день было хорошее настроение.

Перед очередными выборами в Госдуму Иосиф Кобзон уговорил Лужкова слетать в свой избирательный округ. Тогда в России было три Бурятии – все самостоятельные субъекты РФ, со своими губернаторами, министрами, бюджетами. От Агинского Бурятского автономного округа депутатом Государственной Думы избирался Иосиф Давыдович. Все население этой российской провинции, от которой было рукой подать до монгольской границы, составляло около семидесяти тысяч человек, а количество избирателей было почти вдвое меньше. Затерянный край, до которого от Читы нужно было несколько часов добираться на автомобилях, населяли очень простые, доверчивые люди, которые всему удивлялись как дети. Когда мимо них проходили столичные знаменитости, они смотрели на них как на божества, улыбались и старались дотронуться рукой до их одежды.