Валерий Сигитов - Последнее дежурство

Дневальный ангел смерти прилетел

Маркировать предписанные жизни:

На те, что богу – в зАлежь, и – не те.

Традиционный ритуальный бизнес.

С дежурных мониторов удалясь,

Проходят тени подушевный скриннинг,

В казенных столбовых госпиталях

Давным-давно обычная рутина.

Пока хранитель ладил грехоскоп

Фантомы препирались в коридорах,

Для их, не знавших сковородок, жоп

Был райский садик яблоком раздора.

В трех – висельник, алкаш и наркоман,

Прижали к стенке блудную соседку:

«Колись на ад. Для нас ты, христиан,

Детоубийца, типа – людоедка!»

Распутница на доводы остра,

Отрезала догматам злополучным:

«Привыкли жарить девок на кострах!

Сектанты! Разберуся без подручных!»

– И на том спасибо! А то, как ни придешь в гости, вечно разводите свои реанимационные хороводы с бубнами, то за фиксаторы хватаетесь, то – шприцы набираете! Встречаю неделю назад у вашего лифта дядьку в больничной пижаме. Вид, ну очень неважнецкий. Спрашиваю его, – Вы из терапии? А он так умиротворенно, – Дык я ж в реанимации лежу. Просто покурить вышел, пока медсестра кушает. Попрощался и ушел обратно в реанимацию… Гвозди из таких надо делать! Почему вы не даете людям и помереть спокойно в боксах под ярким светом ламп? Клиентов опутываете проводами от реанимационных приборов. Когда я паренек был молоденький, рассказывал мне знакомый реаниматолог одну историю. Пришла ему мысля проверить у коматозного предстательную железу… Лишь только палец в прямую кишку бездыханному телу засунул, как мужик неожиданно очнулся и что-то про гомосеков заревел… Вот такая, говорят, реанимация у нас… специфическая!

– Нашему брату нужен контроль над ситуацией или хотя бы видимость такого контроля, ибо иногда сюда наведывается смерть. – назидательно произнес Кульков, икая от сдерживаемого смеха.

– Ты, Шурка, уж постарайся для Инессы свой фирменный турецкий сварить! У нее нынче трудная полоса выдалась… Только не наливай, пожалуйста, заговоренную жидкость из этого тазика! А то знаю я вас… Делаете тайно наркоту из мертвой воды и пьете ее по-тихому! Недостаточно напоить Инну каким-нибудь волшебным лекарством, сделать успокаивающий укол и подержать за руку. Для нее нужно сделать еще немного сверх этого!

– Не трынди под руку… Ты попробуй сначала из спецшкафика умыкнуть флакончик наркоты без причины, тебе тут же организуют одиночную камеру в СИЗО. А если наши врачи не станут тут с пеной у рта скачки устраивать, то сразу и сядут! Как минимум, условно. Нее… ну они же не все время скачут… Так чисто на контроль мониторинга сходить там… и все такое. Че сразу язвить про бубен… Будь спокоен, товарищ грыжесек на счет кофия, Сэр Александэр могет сварганить из какао-бобов божественный кофий. А уж за Иннушку я засегда горой! Тока обратной связи от нее никак не могу добиться…

– Знать, таков твой мужской удел – отсутствие отклика! Хоть у шарика, хоть у дам… Но если действие является стандартом успеха, любой итог будет триумфом! Уметь всё сразу… и колдовать, и лечить – невозможно. Ты берись за привороты! Между прочим, могу подарить валдайский бубенец. По непроверенным данным, его колокольный звон напрочь убивает микробы! Кстати, я заметил, твой шарик на самом деле не шарик, а параллелепипед, из-за которого лукавая рожица с рожками иногда выглядывает…

Все трое несколько приятных минут глотали обжигающий кофе из малюсеньких чашечек, блаженно закрывая глаза и втягивая ноздрями ароматный парок. Андрей поймал вопросительный взгляд Куликова, кивнул незаметно в сторону Инны и выразительно зажмурился. Куликов понимающе качнул головой. Седоренка меланхолично перебирал струны, глядя в матовое окно:

«Час, два… умрете все, недолго ждать…»

Посланник Неба приструнил недужных.

«Не сдвинетесь до срока ни на пядь

Пока за жизнь цепляетесь натужно».

Дух испуская из своих утроб,

Они ушли сменяясь, друг за другом.

Архангел шлюху взял, наверно – гомофоб,

Иль чисто по-пацански за заслуги!

Набегавшись по больничным этажам, Андрей устало добрел в кабинет дежурантов, свалился на кушетку, и моментально отключился. Оглушительный звук телефона в темноте. Андрей сразу вскочил на ноги.

– В приемное срочно, – звонила Полина, – Андрей Евгеньевич, мы вас ждем!

– Сейчас Инессупалну пришлю, сам-то хочу в оперблок смотаться. Что там у тебя? Ребенок… Мммыы… Лады, иду! Инессе пока не звони…

Сонный Андрей на автопилоте отправился в смотровую. На кушетке рядом с родителями сидел готовый ко всему трехлетний мужичок с оголённым достоинством во всей красе. Заметив Андрея, он горестно всхлипнул:

– Дяденька! Моя писечка сильно болит…

– Не плачь… Сейчас вылечим твой крантик, дружок! А сначала я просто погляжу, – улыбнулся Андрей. После обследования он укоризненно обратился к родителям малыша:

– Мама и папа, объявляю выговор без занесения! Недостаточно следите за мужским хозяйством сынишки, надо регулярно делать туалет писульки. Оттого у ребенка и началось воспаление в этой области, даже рыхлые спайки уже начали образовываться.

Молодые родители виновато молчали.

– Значит, так! Мама держит свое чадо за бедра, папа – за руки, чтобы малец меня за пальцы не хватал, – бодро скомандовал Андрей.

Смазав пинцет эмульсией, он коротким круговым движением разорвал нежные сращения крайней плоти. Выделилось несколько капель крови, в воздухе на секунду повис детский визг и наступила тишина.

– Все, малыш, одевайся! Мама, завтра сами обработаете сынульке раненое место любой мазью с антибиотиком. И так несколько дней подряд, тогда воспаление пройдет быстро. Папу подключайте, пусть свое детство вспомнит!

Отец, бледный и потный, молча кивнул головой. Сопровождаемый родителями мальчик пошел к выходу, обернулся и громко выпалил:

– Пасибо, дядька!

Андрей с удовольствием помахал рукой ему вслед:

– Каков орленок! Счастливо оставаться, Полинария! Я побег в операционную… Посмотрим, как там наши интерны человечков потрошат! А то вдруг в организме лишнее отрежут и скажут, что пришлось так сделать, чтобы удостовериться в причинах его смерти!

У дверей оперблока ему встретилась каталка с больным, которого после сделанной операции вывозили санитарки. Увидев крохотную повязку на животе, Андрей нахмурился.

– Привет двум будущим хирургам, – добродушно произнес он, подходя к операционному столу. Клинорды устало переминались, изучая недавно удаленный у больного аппендикс.

– Какой длины разрез сделали? Сколько времени ушло на всю аппендэктомию? Что молчим?

Андрей повернулся к операционной сестре:

– Альфия, тогда ты мне ответь, пожалуйста, если молодые доктора дар речи потеряли из уважения ко мне.