Валерий Сигитов - Последнее дежурство

– Семен Маркович просил вызвать его, если будут осложнения… Вы можете ему сообщить?

– Надо дедушку срочно оперировать! А заведующему отделением я, конечно, сейчас же позвоню… Ждите в палате.

В телефонной трубке послышался сонный голос шефа:

– По какому поводу?

– У твоего бабая началась из-за кровотечения тампонада мочевого пузыря. Его бабуля просит приехать, шеф… Прислать перевозку?

– Нет. На своей кастрюле приеду…

Снимая засохшие швы с раны, Семен Маркович грустно пошутил:

– Хотел завтра снять швы… Вот и снял!

– Жена говорит, муж кашлял сильно. Боялся курить после операции. Видимо тромб из артерии вылетел и насвистело кровушки!

– Говорил же ему, нельзя после операции резко бросать курение! Почему не слушают лечащего врача?

Из вскрытого мочевого пузыря полезли рыхлые сгустки крови. Хирурги спешно стали вычерпывать эти почти черные свертки, чтобы добраться до источника кровотечения.

– Вижу, Семен! Вот он кровоточащий сосуд… Из обрывка капсулы херачит… Беру на зажим!

– Прошиваю… перевязывай, Андрюха. Окей! Теперь узел точно не сорвется…

– К себе в кабинет пойдешь досыпать?

– Нет, поеду домой… Жена будет нервничать.

Утром Андрей вновь спустился в приемный покой. На гладком лице Полины никак не отразилось прошедшее бессонное дежурство. Кудрявые волосы пышной шапкой также возвышались над ее гордой головкой, полные губы ярко блестели свежей помадой.

Андрей восторженно округлил глаза, заметив на точеных ножках фельдшерицы лабутены с высоченными шпильками:

– Совсем уже собралась отчалить? Неси тогда журнал отказов, нужно долги свои подчистить.

Полина положила на стол перед ним книгу регистрации отказов в госпитализации.

– Завидую, Полинка, твоему мужу. Никогда не ссоришься, вся такая рассудительная, довольная собой и жизнью. Он наверно тебя на руках носит!

– Ага, как же! Еще вопрос – кто кого носит, – не согласилась Полина и унесла журнал в соседнюю комнату. Андрей набрал домашний номер телефона:

– Алле, Фира… С добрым утром, жена! Как спалось? У меня все в пределах допустимого, скучное бдение случилось. Всю ночь практически проспал… А что там у вас за визги слышны? Девки скандалят… Дай, я серьезно с дочерями поговорю. Приветик! Как это кто говорит!? Вообще-то, я ваш папа! Из-за чего у вас драчка? Спорите про овощи для слонов зоопарка… Мыть их или нет… Сама как думаешь? Правильно, надо помыть, чтобы они чистенькие были и у слоника животик не заболел… А Катя говорит, что дикие слоны овощи не моют и едят их просто так? Мдаа… ситуейшен. В Африке, Анюта, не растут морковки и яблоки, и слоны кушают только листочки деревьев и зеленую травку… Поэтому лучше помойте угощение для зверушек, но только без мыла! У слонов на него аллергия. А я уже собираюсь домой. До встречи!

Когда Андрей поднялся в хирургию, Инесса уже ушла. У шкафа для одежды чертыхался сменщик Гадельшин.

– Андриян, привет! Может, ты мои дежурные носки видел?

– Не надо было их приклеивать к потолку, чтобы быстрее сохли! Скорее всего, нежный носик Инны не смог вынести крутой запах твоих ферамонов… и она в состоянии транса выкинула твои потники в окно, – сочувственно отозвался Андрей, – те, как честные бумеранги, обещали назавтра вернуться…

Затем добавил:

– Витек, к грузинам как относишься?

– Нормально…

– Молодца! Тогда тебе от них гастрономический сюрприз в холодильнике лежит! Зацени!

– Ты пошел уже?

– Зайду вначале к начмеду по хирургии, отдам листок с отчетом о дежурстве. Дома уже девчонки ждут, обещал сводить в зоопарк. Пока. Счастливо отдежурить!

С усилием отрываю тяжелую голову от теплой подушки.

– Ээх… божештымой! Четыре часа утра…

Пора собираться на охоту, чтобы успеть затемно добраться до места сбора. С трудом встаю и выхожу во двор. Чувствуется, что хозяин, местный охотник Николай, строил дом с размахом и выдумкой. Сруб собран из отборного соснового кругляка. Резные ворота бахвалятся резными фигурками зверей. Из просторной стайки для домашнего скота доносится коровье мычание, блеяние коз и овец. Николай – щуплый сорокалетний мужик с хитроватым взглядом и степенными движениями. Летом, в сезон уборочной компании, он трудится в сельхозартели комбайнером. Накануне Николай с нескрываемой гордостью завел меня в амбар и показал зерно, засыпанное в огромные деревянные лари.

– Лет на пять хватит, – прокомментировал он о свое хлебное богатство, – это мне премию дали за безаварийную работу в прошлую уборочную, когда некоторые механизаторы даже по одному круга не намолотили… сразу встали на ремонт! Кучера…

Вчера я приехал к нему в гости, чтобы поутру сходить на охоту в узерку по крупному копытному зверю. Неделю назад следы здоровенного кабана встретились Николаю в близлежащем бору. Он пригласил меня и своего давнего напарника Сергея поохотиться на знатного зверя. Я без долгих раздумий согласился составить им кампанию. Николай зимой подрабатывал кочегаром в школьной котельной. Вот и вчера он пришел с дежурства, чумазый как шахтер, долго и тщательно отмывал руки и лицо от угольной пыли. Затем чинно присел за обеденный стол, пригласив меня отведать деревенской стряпни. Его жена Люся, высокая худая чувашка, молча подала на стол жирные щи с бараниной, пузатую бутыль с перегоном собственного производства, соленые опята, помидоры с огурцами, разрезанный вилок квашеной капусты, кусок копченого сала. Николай взял в руки толстый каравай хлеба и нарезал его крупными ароматными ломтями. Комната сразу заполнилась запахами моего детства. Так же потчевала нас с братом покойная бабушка, когда мы приезжали к ней в деревню во время каникул. Хозяин бережно разлил мутный первач в граненые стопочки:

– Ну, давай, Лексей! Дернем за удачу! Глядишь, завтра добудем подходящего хряка.

Самогонка сильно воняет сивухой, но не подаю вида и залпом опрокидываю в рот жгучую жидкость. Поперхнувшись, цепляю вилкой скользкий грибок и с хрустом заедаю ядреную крепость первача. Отдышавшись, утираю слезы и придвигаю к себе тарелку горячего борща. Тепло мягкой волной разливается по телу, слегка кружится голова. Вскоре мы наперебой с хозяином травим друг другу охотничьи байки. Все это время Люся сидела за цветастой шторкой, которая отделяла комнату от кухни. В некоторых деревенских семьях до сих пор царят законы домостроя. Во дворе привычно забрехала собака. Хозяйка вышла в сени, накинув на плечи пуховую шаль. Послышались приглушенные женские голоса, и с клубами морозного воздуха вслед за Люсей вошла статная голубоглазая женщина с розовым от стужи лицом.

– Вязать собралась, а спицы найти не могу. По дружбе к вам, соседка, решила заглянуть, попросить на время, – звонким голосом выпалила она.