Наталья Литвишко - Только живи

«Я сейчас все исправлю», – потупила взгляд «диверсантка» и принялась вытирать воду. Программист долго ковырялся в платах, тихо бранился, потом вынес приговор: «Все, кина не будет. Сгорел! Файлы восстановлению не подлежат!»

Ольга ликовала. Вряд ли кто-то еще вспомнит об этом нелепом споре, если она на скорую руку восстановит утерянные документы. Усевшись поудобнее, начала бодро набирать текст.

Внезапно ее руки застыли в воздухе, гримаса ужаса перекосила и без того бледное лицо. «Что же я натворила! – подумала девушка. – На том компьютере хранилась моя дипломная работа – результат полугодовалого кропотливого труда…»

Никто так и не понял, почему Оля, обливаясь слезами, убежала в тот день с работы.

Угрюмый мужчина лет пятидесяти сидел в просторном кабинете за массивным дубовым столом. Его взгляд потерянно блуждал по комнате, от стола к книжному шкафу, от шкафа к картине и снова к столу. Внешнее спокойствие скрывало бушующую внутри панику.

– Сергей Владимирович, принести чаю? – спросила в приоткрытую дверь домработница.

– Пожалуй, выпью. Только покрепче!

– Вам доктор запретил крепкий, – возразила девушка.

– Люба! Я не люблю повторять дважды.

– Сию минуту!

Сегодня утром директор крупной строительной фирмы Горин очнулся в больничной палате с травмой головы и никак не мог вспомнить, что с ним произошло. Он силился сложить в одну картинку осколки вчерашних событий, но момент аварии стерся без следа. «Аварии?! Какой к черту аварии? Я не мог сесть за руль автомобиля!»

Уже четыре года у Сергея Владимировича был персональный водитель. Да, у него есть права и приличный стаж вождения, но большая нагрузка и статус диктовали новые правила, пришлось нанять помощника.

– Ваааш чай – пропела Любаша, – и, поставив поднос на стол, бесшумно удалилась за дверь.

Вся беда в том, что он не может попросить помощи у домашних. Дети живут отдельно, а жена два дня назад уехала отдыхать на море. Прислуга же не должна знать о его проблеме, это недопустимо. Он не будет выглядеть посмешищем в чьих-либо глазах! Посему надо напрячь память и восстановить по крупицам вчерашний день.

Утром встретился с партнерами из Германии, потом заехал в банк, обедал в любимом ресторане. Затем позвонил Аркаша, друг детства – напомнил об охоте. Но тут нет ничего странного, это традиция: вот уже много лет бывшие однокашники собираются вместе и едут отдыхать на Алтай. Собственно, именно поэтому его супруга сейчас греется под южным солнышком, чтобы не было причин ссориться. Она ужасно не любит оставаться одна в огромном доме.

Горин поморщился от боли в висках. Доктор предупреждал, что действие лекарства скоро пройдет и пытался оставить его хотя бы на ночь в клинике. Но куда там! Спорить с главой «МакСтроя» бессмысленно: все решения принимает лично, не терпит обсуждений и уж тем более возражений. Медперсонал беспомощно развел руками, когда пациент, едва очнувшись, засобирался домой.

На обратном пути водитель не переставал бубнить: «Босс, ну, как же так! Почему меня не вызвали?! Вот же беда, а если бы покалечились, как бы я смотрел в глаза Катерине Андреевне?»

«Давай, шевели мозгами, какого лешего тебя понесло за руль», – думал Горин.

Он хрустнул пальцами от напряжения, затем взял горячую чашку. Кипяток неприятно обжег губы, вместе с болью накатил приступ отчаяния и беспомощности. До жути захотелось вернуться в беззаботное детство, когда с любой мальчишеской бедой помогала справляться бабушка. Он зажмурился, представил большой самовар, пахнущий душистой травой напиток, расшитую скатерть, и приятный окающий говорок.

«Баба Маня, что же я на этот раз натворил?» – подумал Горин.

Резкий звук упавшей чайной ложечки вывел из ступора. Сергей Владимирович вздрогнул, потянулся к полу – и тут его осенило. Придерживая пальцами пульсирующие виски, бросился к картине на стене, привычным движением сдвинул ее в сторону. Внутри, за дверцей сейфа, лежали деньги и папка с документами, но не было самого важного – флешки. В ней собраны все данные о контактах и сделках за последние два года.

Вернувшись к столу, Горин придвинул ноутбук и вывел его из спящего режима. Странно, неужели забыл выключить? Дотошность и бдительность были его визитной карточкой в деловых кругах. Произошло нечто серьезное, иначе он не допустил бы такой оплошности.

Сердце взволнованно билось: неужели аварию подстроили? Может его шантажировали или угрожали близким? Нужно вспомнить, иначе будет поздно! Файлы-файлы… где же этот чертов договор… чертежи… Все на месте.

«Ах, да! А если информацию скопировали и уже продали конкурентам? Кто? Кто вчера был в доме?..» – проносились в голове мысли, рождая новые версии.

Боль уже вовсю пульсировала не только в висках. Горин достал из кармана таблетку, быстро раскусил и запил остатками чая. «Нужно успокоиться. Звонить никому нельзя. Может, ОНИ еще не знают, что я выжил? Со слов водителя, машина не подлежит восстановлению. Главное успеть выяснить, кому на руку моя гибель».

В углу монитора замигал синий значок скайпа. Сегодня он очень устал от сюрпризов и не сразу решился открыть послание… Минута… глубоко вздохнув, нажал на конверт.

«Папка! Ну, куда ты пропал? Сказал же, что приедешь! Я тебя всю ночь ждала. Телефон выключен, волнуюсь!» – прочитал сообщение от дочери.

Память словно кипятком окатила и вспышкой вернула в голову события. Господи, как же он мог забыть? Вчера вечером Катя написала, что беременна. У него скоро родится внук!

Нарисовалась четкая картина, как важный и суровый директор, размазывая по лицу слезы умиления, захлопнул крышку ноутбука и помчался к машине. А дальше скорость, размякшая загородная дорога и кювет…

– Люба! Где же вас носит? – нетерпение заставило вскочить и броситься к двери.

– Да, Сергей Владимирович, я тут!

– Скажи водителю, пусть подгонит машину! Мне нужно срочно попасть к дочери!

– Уже бегу!

Руки все еще дрожали. Пот крупными каплями выступил на лбу. Горин достал из кармана платок и внезапно расхохотался – между складок клетчатой ткани торчала та самая флешка!

Теперь все будет хорошо. Скоро будущий дед обнимет любимую дочь, пригласит погостить сына и больше никогда не отпустит от себя жену. «Интересно, кто будет первенцем: мальчик или девочка?» – улыбнулся Сергей Владимирович и вышел из кабинета.

Передо мной лежал чистый лист бумаги, но приступить к письму я долго не решалась. Наконец, первые строчки легли неровным почерком: «Предсмертная записка…»

Тогда мне едва исполнилось семнадцать, а жизнь уже научила решать взрослые проблемы. Отца давно похоронили – лучевая болезнь догнала его через два года после Чернобыля, а мать с тех пор начала выпивать. И если раньше горе заливала в одиночестве, то в последнее время дома все чаще стали появляться мужики бомжеватого вида.