Таня Д. Дэвис - Павильон иллюзий

А вопрос у Ники был один – как помочь любимой дочери Танюше? Умница, красавица, а в личной жизни не везёт. Скоро тридцать, не семьи, ни ребёнка. Да, есть Кирилл, уже пять лет вместе. Ну что такое этот Кирилл? Байкер —раздолбай, совершенно не готовый к созданию семейного очага. Да и будет ли он вообще когда-нибудь готов? Сколько Танюше ещё ждать и мучиться? «Поэтому попрошу-ка я китайского императора за дочь, пусть поможет ей глаза открыть. Вот как у неё сейчас дела? Как ни позвонишь, „мама всё хорошо, мама всё в порядке, не волнуйся“, а на самом-то деле как? Сердце матери не обманешь».

На самом деле ничего хорошего в отношениях Тани и её бойфренда не наблюдалось. Развеселый похожий на Данилу Козловского байкер никак не хотел соответствовать Таниным представлениям о нормальных отношениях. Нежность, доверие, взаимопонимание, способность договариваться – это всё не про Кирилла, совместная жизнь с которым скорее напоминала эмоциональный маятник: страстная любовь – ссора, громкое расставание – бурное примирение, взаимные упрёки, извинения, прощение, опять скандал. Таню эти шарахания ужасно вымотали, и самое неприятное, что жизненные часики-то тикают, скоро тридцать, хочется уже какой-то стабильности, семью, ребёнка. И что? Никакой определённости. Но отпускать Кирилла ей никак не хотелось: как же так, пять лет вместе, столько для него сделала – в трудные моменты поддерживала, когда без работы остался финансово помогала, всегда «Кирюша милый, Кирюша любимый, Кирочка дорогой». И что теперь, уступить его какой-то очередной мотоциклетной блондинке? Да ни за что.

Какое лучшее лекарство от сердечных переживаний? Правильно, работа. Поэтому, когда в конце марта верная подруга Маша предложила Тане уроки русского в одной из компаний Большой четвёрки (Big Four), та, не раздумывая, согласилась. Три раза в неделю по сорок долларов деньги совсем не лишние, по времени университетское расписание позволяет, да и ученик солидный – начальник отдела банковского аудита господин Дэвид Джонсон. Интересно, что за птица? Наверняка очередной офисный зануда.

Ехать в холодную Россию после трёх лет комфортного пребывания в Арабских Эмиратах Дэвиду совсем не хотелось. Зачем ему целый год сидеть в Москве, когда и в Штатах можно неплохо устроиться. Тем более Джейн, его подруга трёхлетней выдержки вряд ли согласится его сопровождать, только получила пост редактора в одном модном журнале. Столько лет к этому стремилось, наконец удалось, и что? Ради него она точно от своих амбициозных планов отказываться не станет.

Однако в силу сложившихся на работе обстоятельств и настоятельных просьб со стороны начальства Дэвиду пришлось согласиться. Он неплохо владеет русским, студентом стажировался в России, отличный специалист и жёсткий руководитель, так что кто как не господин Дэвид Джонсон сможет разрулить непростую ситуацию, сложившуюся в московском отделении компании. Перед отлётом Дэвид съездил в Денвер навестить отца, с которым старался видеться как можно чаще, особенно после смерти матери полгода назад. Джонсон старший воспринял новое назначение сына с энтузиазмом.

– Рад за тебя, Дэвид. Отличный шанс посмотреть на мир из другого полушария, с Востока. Как сказал Киплинг, East is East, and West is West, and never the twain meet. Кстати, я тоже в мае лечу в восточном направлении, китайские коллеги пригласили в Пекинский университет прочитать курс по экономике. Может по пути загляну к тебе в Москву, сто лет там не был.

Солнечным весенним утром Таня отправилась на первое занятие со своим новым учеником. Поднявшись на двадцать восьмой этаж одной из высоток Сити, она прошла в указанный кабинет, где её встретил высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти. Загорелое лицо, длинноватые пшеничные волосы, внимательный взгляд серых глаз. «Симпатичный, на Роберта Редфорда похож, хотя по отзывам коллег репутация у этого американца та ещё – вредный зануда, уже нескольких сотрудников уволил» – отметила про себя Таня.

– Здравствуйте, господин Джонсон, я ваш преподаватель по русскому Татьяна Кузнецова, – с улыбкой сказала она и усевшись за стол начала занятие с традиционной вводной беседы – как вам нравится Москва, где изучали русский, что уже успели посмотреть в столице.

«Ну что ж, устная речь ничего, только произношение править придётся, сейчас проверим лексику-грамматику». Пока американец занимался написанием теста Таня осмотрелась вокруг. Просторный кабинет, окна во всю стену, беспрепятственно пропускающие солнечный свет, стильная лаконичная обстановка. На столе идеальный порядок, сразу видно, что хозяин – аккуратист. «Аккуратист, а пуговица на пиджаке на одной нитке держится, вот-вот оторвётся», – отметила про себя Таня.

– Готово, – Дэвид протянул аккуратно заполненный тест.

– Отлично, текст начинайте читать, а я пока проверю.

Быстро справившись с текстом, Дэвид стал разглядывать преподавательницу. Интересное, цепляющее взгляд лицо, словно портрет, написанный талантливым художником в теплых пастельных тонах. Каштановые волосы, ассиметричная стрижка с длинной чёлкой, которая в солнечном свете казалось золотистой. Правильные изящно выписанные черты, высокие скулы, персикового цвета кожа, нежные выпукло прорисованные губы, а главное глаза – большие, светло-карие, которые в сочетании с вопросительно-удивлённой улыбкой придавали Тане сходство с мультяшным оленёнком Бэмби, её широко распахнутый взгляд словно говорил: «привет, я пришла в этот прекрасный мир и мне всё интересно».

Почувствовав на себе пристальный взгляд господина Джонсона, Таня вопросительно улыбнулась, словно спрашивая «в чём дело». Дэвид вежливо улыбнулся в ответ, понимая, что его застигли за любимым занятием под названием «рассматривание», за которое его в детстве часто упрекала мама. «It’s impolite to stare» – повторяла она сыну, привычка которого внимательно наблюдать за людьми, смущая их пристальным взглядом «исследователя-натуралиста», всех раздражала. «Мама, Дэвид опять на нас пялится», застав брата за наблюдением, жаловались младшие сёстры и их подружки. «Какой необыкновенно внимательный взгляд у вашего мальчика», отмечали родственники и друзья. Позднее в университете Дэвиду удалось избавиться от этой неприятной для окружающих привычки, но иногда этот особенный изучающий взгляд всё же давал о себе знать.

У Дэвида сохранилась ещё одна интересная особенность «родом из детства» – он совершенно не выносил чужих прикосновений. Когда случайно, или не дай Бог намеренно имел место тактильный контакт, он вздрагивал и мог отшатнуться словно почувствовав ожог медузы. И что удивительно, он действительно ощущал прикосновение чужих рук к поверхности своей кожи как настоящий ожог. Зная о таких особенностях сына, родители даже опасались диагноза «аутизм», но слава Богу обошлось. Сказалась эта особенность и позже на построении любовных отношений: к объятиям Джейн он привыкал почти год, и хотя в начале такая реакция на прикосновения вызывала трудности, по завершению периода «привыкания» это имело свои положительные стороны: Джейн не опасалась измен, её мимоза Дэвид просто не даст чужой женщине к себе прикоснуться.