Влад Озер - Из ВДВ СА в аэромобильные войска ВСУ. ВДВ после распада СССР

В период службы в Фергане начмед дивизии оформлял представление на досрочное присвоение звания капитан, но тогда дивизионный кадровик сам посоветовал мне не отправлять его по инстанции, потому что до истечения срока оставалось пару месяцев. А документы на досрочное присвоение могли перехлеснуться с теми, которые на своевременное представление. Могло получиться, что даже задержится то звание, которое должно было прийти в срок.

И вот на днях начмед дивизии сообщает мне, что он оформил документы на досрочное присвоение мне звания майора.

– Спасибо, конечно, товарищ майор, что вы обо мне заботитесь, но что – то меня гложут большие сомнения в том, что его реально могут досрочно присвоить.

– Да ладно вам, Владимир Кириллович, будьте оптимистом! – уговаривает меня шеф.

По каким – то делам иду по штабу полка. Случайно захожу в кабинет начальника инженерной службы, а там целая толпа полковых дам прихорашиваются возле зеркала. Когда я служил лейтенантом в полку, то было не более восьми женщин, включая медиков, связисток и секретарш. Сейчас уже около двадцати.

– О, Владимир Кириллович! Заходите, заходите, гостем будете! – изображает бурное гостеприимство Машка Пушулкова, делопроизводитель по штату, стой там – иди сюда. Потому что уже нет такой службы в полку, где бы она не работала. Знает в полку всех и все.

– Да мне нужен НИС (начальник инженерной службы), -не знаете где он?

– Он в штаб дивизии по делам подался, -ответила секретарь инженерной службы.

– А мы слышали, товарищ капитан, что вы скоро майором будете. Это правда? – натягивая улыбку до ушей, изображая доброжелательность, произносит Марина Узун, прапорщик, начальник штабного узла связи.

– И где же это вы, Марина, могли такое слышать, если я сам не в курсе? – изображаю свою неосведомленность по этому вопросу.

– Озерянин до хрена хочет, но ни хрена у него с этого не выйдет, -как ворона прокаркала одна из дам, минимум лет на десять меня старше. Она как раз поправляла свой шиньон перед зеркалом, и в нем увидел ее кривляющее лицо озлобленной старухи. Раньше ее в полку не замечал.

– Очень интересно, кто вы такая и какое вам дело до того, что я хочу или нет, тем более, что если вы имеете ввиду документы на досрочное присвоение, то меня никто не спрашивал, когда их оформляли. Видать, моему начальству виднее.

– Я, Александра Левчук, жена начальника отделения кадров дивизии, полковника Левчука. Знаете такого?

– Конечно, кто же не знает милейшего полковника Левчука. А вот вы в ближайшие дни очень сильно пожалеете за то, что только что здесь произнесли и за сплетни, которые распускаете на основании служебной информации. Бескультурная и вульгарная вы женщина, – сказал и вышел из кабинета.

Надо полагать, что муж постоянно или иногда делился с супругой информацией, которая ее абсолютно не касалась. А та уже решала, кому что кому ничего, а кому шиш через плечо. Я даже представить не мог, что моя личность может каким – то образом заинтересовать самого дивизионного кадровика, да еще и его жену, которую знать не знал. А она мало того, что вникала, но еще и среди полковых баб собирала информацию. Ну, полный крантец. Видимо, я был очень зол, когда кинул ей фразу о том, что она пожалеет о сказанном, потому что тот, кто решает наши вопросы выше, ко мне мгновенно прислушался.

Прошло двое суток. Почти в то же время дня я снова иду по коридору штаба. Навстречу вся в черном двигается та самая мадам Левчук. Вдруг резко поворачивается лицом к левой от меня стене и руками закрывает свою афишу. Я с удивлением, не понимая, что происходит, прохожу мимо. Только внизу, на первом этаже, чисто риторически интересуюсь у дежурного по полку, почему мадам Левчук в трауре.

– Так вчера утром у нее муж умер, а вы разве не в курсе?

– Нет, первый раз слышу, – говорю и выхожу на улицу. Вот как бывает. И ведь теперь, видимо, она на сто процентов уверена, что это произошло после мною сказанных слов. Хотя лично я абсолютно ничего не имел против дивизионного кадровика.

По – прежнему не интересуюсь, и уже даже забыл о том, что на меня послали эти документы. Но будучи в штабе дивизии, сталкиваюсь на улице с капитаном-кадровиком.

– А документы на вас вернулись без результата.

– Да и хрен с ними, – отвечаю, – а с какой формулировкой – то?

– Да пишут, что вот если бы вы были командиром боевой роты или батальона, то это другое дело, а для медиков вообще не мыслимо присваивать звания досрочно.

– Спасибо и на том.

Я убегаю дальше, и вспоминаю, что слышал несколько раз о том, что в вышестоящих кадрах никогда не ценили начальников служб, тем более медицинской.

Это нужно иметь сверхволосатую лапу в верхах, чтобы пробить медику досрочное звание или награду. Да и черт с ними. Когда я сам себя обрек на пожизненную службу в армии, то даже мысли никогда не допускал о каких – то поощрениях. Кадровики всегда и везде кичились своей конторой. Их любимые выражения: «Кадры решают все!»; «Выше кадров только солнце, выше солнца только ГУК!» (Главное управление кадров в армии). Или «Всякая хорошая бумажка должна хорошо отлежаться». То есть, чтобы выжать у ходатайствующего все соки, любое прошение-бумажку, нужно

надолго положить под сукно.

Прощание управления дивизии и офицеров гарнизона с начальником кадров было обставлено с помпой. Он ведь метил стать начальником кадров ВДВ. Было сказано много слов теми, кого он реально продвинул по служебной лестнице, и теми кому было положено говорить по штату. Затем офицерская колонна проводила его гроб в «Урале» за черту города, а далее грузовик отправился с его телом на малую родину. Куда именно, я не вникал.

Иду контролировать обед в солдатской столовой. С 1985 года идет строительство корпуса новой, на две тысячи посадочных мест. Первая заморозка строительства произошла в восемьдесят шестом, потому что все силы бросили на ЧАЭС. Через год продолжили, но потом сорвали строительную бригаду и кинули в Ленинакан, после землетрясения. Теперь в связи с развалом Союза, вообще непонятно, закончат ли, поэтому питание личного состава полка и частей, которые находятся в этом городке, много лет происходит чуть ли не в три смены.

Соответственно, мытье посуды и помещений происходит в постоянной спешке, качество работы нулевое. Здание старое, его уже много лет никто не ремонтирует, потому что надеются на переселение в новую. Вот так все и тянется. Отсюда хроническая заболеваемость личного состава всем букетом кишечных инфекционных болезней.

Во время приема пищи, три раза в день, здесь постоянно присутствует весь суточный наряд офицеров и прапорщиков, а также ответственные по подразделениям. Приемы пищи затягиваются и плавно перетекают с завтрака в обед, а затем в ужин. Личный состав суточного наряда по столовой похож на чертей в преисподней. Робы черные, засаленные, лица, соответственно, такие же. Постоянно где – то идет прорыв старых труб. Помещения заполнены клубами пара. Ходить по залам и подсобным помещениям приходится чуть ли не на ощупь. Полы скользкие от жира и грязи. Того и гляди, можно поскользнуться и расквасить свою физиономию.