Игорь Шиповских - Сказка добром актёре

Удивительно, но друзья старика нашли его игру превосходной, чрезвычайно интересной и достойной внимания. А при расставании, находясь после «Кагора» в прекрасном расположении духа, они пообещали составить ему протекцию при поступлении на службу в театр. Чему Юрий, разумеется, был несказанно рад. На том они и разошлись. Актёры пошли своей дорогой, а Юрий так и остался жить в квартирке своего учителя.

И с того самого вечера, вот уже полтора года, он ждал когда его позовут в театр на прослушивание. Ну а чтобы не терять артистической формы он каждый день истязал себя долгими репетициями и заучиванием текстов классических пьес. Но время шло, день сменялся днём, а его всё так и не звали. И вот тогда он чтоб попросту не умереть с голоду пристрастился промышлять различного рода заработками соответствующими его внешнему виду. И, конечно же, приработок с отбором средств у купцов входил в их число. Однако, как известно, такое случалось редко, вынужденно и ввиду объективных причин.

Но вдруг в одночасье всё переменилось. Когда уже были потеряны последние надежды, в квартирку к Юрию совершенно неожиданно заявился всклоченный импресарио из того самого театра, где ранее служил его добрый старик.

– Выручай дружище!… беда у нас,… наш главный «злодей» перебрал вчера с горячительным и отдал богу душу,… земля ему пухом,… нет теперь у нас подходящего актёра на роль Лаэрта!… А ты, я наслышан, знаком с трагедиями Шекспира,… так может, надумаешь пойти к нам «злодеем»?… – прямо с порога без всяких предисловий взмолился он.

– Да тут и думать нечего!… я ваш!… берите меня со всеми потрохами!… я вам хоть Шекспира, хоть Сумарокова на зубок отчеканю!… – исходя от радости завосклицал Юрий и, разумеется, разулыбался. А импресарио от его улыбки, словно кто по коленям ударил. Худенькие его ножки подкосились, раздутый от переедания живот перевесил, и он прямо как был, лицом вперёд, так и бултыхнулся. Хорошо ещё Юрий в самый последний момент успел его подхватить, и не дал упасть бедолаге, не то тот бы обязательно себе лоб расшиб.

– Ах, голубчик,… ну ты меня просто спас,… спасибо тебе любезный,… но только ты уж больше при мне так не улыбайся,… пощади, иначе в другой раз я совсем околею… – не то, шутя, не то всерьёз, пролепетал импресарио и тут же Юрию контракт на подпись подсовывает. А Юрий, даже и читать-то его не стал, схватил со стола перо и мигом подписал. Да ещё в конце и жирную точку поставил, мол, ваш навсегда.

И всё, только что он был простым бродягой со страшным лицом и душой добряка, а тут раз, и он уже актёр столичного театра с амплуа «злодея». Такого развития событий он даже в самых смелых мечтах представить себе не мог. И минуты не прошло, как они с импресарио умчались в театр на репетицию. А там надо сказать, служили видавшие виды актёры, всякого они за свою жизнь в театре повидали, но даже и они при появлении Юрия на сцене, вздрогнули, а кое-кто и перекрестился.

Разумеется, те старики, которых Юрий уже знал, товарищи его учителя, они ему ещё протекцию обещали, ничуть не смутились и даже наоборот зааплодировали. Старики действительно были рады его появлению в театре. Кстати, это именно они посоветовали импресарио обратиться к нему, и теперь искренне ликовали. Однако режиссер резко прервал их и велел продолжать репетицию. На сцену вышел Гамлет и начал свой монолог.

Но вот очередь дошла до Юрия, и он не замедлил проявить себя во всей своей красе. Его незаурядный талант наконец-то излился на подмостки. Роль Лаэрта он знал наизусть, старик учитель готовил его основательно. И Юрий с такой тщательностью, скрупулёзностью и правдой, отыграл партию Лаэрта, что даже умудрённый опытом режиссёр впал в лёгкий ступор. Бедняга весь побледнел, зрачки его расширились, в горле пересохло, и он не в силах что-либо сказать стал хлопать в ладоши. Прочие вмиг подхватили его порыв и в зале тут же разразились самые настоящие аплодисменты.

Это была первая овация в жизни Юрия. Ему рукоплескала вся труппа театра, включая и импресарио. Но Юрий ничуть не зазнался и не задрал носа, а скромно поклонившись, отошёл вглубь кулис, дав тем самым другим актёрам отыграть свои роли. Репетиция пошла своим чередом и продолжалась уже без заминок. Ну а дальше, как это и водится, был сам спектакль.

Народу на «Гамлета» в этот день пришло невероятное количество. Весь зал был полон публики. А на галёрке так вообще стояли, сгрудившись одной большой, сплошной толпой. Трудно было понять кто там, не то это студенты, не то семинаристы явились на спектакль, всё просто слилось в единую серую массу и лишь иногда медные пуговицы поблёскивали на их мундирах. В партере дела обстояли на много пестрее. Бельэтаж и ложи благоухали ароматом роскоши.

Слухи о новом странном актёре, заменившем прежнего «злодея», молнией облетели весь город. И теперь завзятые театралы рвались увидеть его в деле. Иные зрители уже имели неудовольствие столкнуться с Юрием на улицах. Его внешность стала для них страшной загадкой, сомнения мучили их, так ли этот человек ужасен на самом деле, или же это всего лишь маска. Любопытство распирало всех без исключения.

Но вот прозвучал первый звонок, затем второй и наконец-то дали третий. Действо началось. Всё шло как обычно, и сам Гамлет на месте, и его откровения к Офелии звучат привычно. Пока никаких происшествий, полнейшая гармония. И тут пришла очередь явиться Лаэрту. Юрий в означенный момент вышел на сцену и вступил в диалог. Что в эту секунду сотворилось с залом, трудно описать.

Часть женского общества тут же лишилась чувств и сползла со своих кресел прямо на пол. Разумеется, их кавалеры, сидящие рядом, немедля бросились их оттуда доставать. Случилась страшная сумятица. Оставшаяся же часть дам, более стойкая и менее впечатлительная, буквально впилась глазами в свои бинокли и уставилась на сцену, дабы лучше рассмотреть лицо Лаэрта. Оторвать их от этого занятия было невозможно. Вся галёрка совместно с бельэтажем и ложами в едином порыве ахнула и замерла боясь лишний раз вздохнуть. Наступило невероятное оцепенение. Такого в театре никто не помнил.

Меж тем Юрий играл свою роль, как никто другой до него. Он просто-таки блистал, затмив собой и Гамлета, и Офелию вместе взятых, включая и самого короля Клавдия. Несколько минут спустя по залу пронёсся лёгкий ропоток. Публика начала приходить в себя и делиться впечатлениями. Первый шок отпрянул, и появилось странное чувство наслаждения, какое бывает, наверное, только на казни в момент исполнения приговора. Все разом осознали и поняли, насколько же талантлив и убедителен новый «злодей».

Едва сцена с участием Юрия закончилась, и он скрылся в декорациях, как публика повскакивав с мест разразилась бурными овациями. Триумф был на лицо. Крики «бис» и «браво» звучали со всех сторон. Никто не остался равнодушным. И только через пятнадцать минут непрерывных оваций публика потихоньку начала успокаиваться. Это были как раз те самый минуты, ради которых каждый артист готов пойти на любое преступление, вплоть до самого тяжкого. В конце концов, именно такая реакция публики и делает актёра актёром.