Сергей Клямкин - Вторая Смерть Йеошуа. Мистерия суда

: Уйди! Прошу тебя, уйди!

: Не вопи. Я сейчас уйду. Только на прощанье честно мне ответь: ты хочешь остаться в мистерии огня или готов попытаться с кона снять себя?

: Я больше не хочу об этом говорить!

: Потом опять будешь вопить: почему ты меня не остановила?

: Ты не можешь остановить мою болезнь.

: В судный день есть, думаю, возможность в твое сознание противоядие ввести.

: Противоядие – это ты?

: Ответь мне, почему ты из книги два акта мистерии при публикации изъял? Почему убрал все, что касалось меморандума от Наси?

: От кого ты об этом меморандуме узнала?

: От тебя, от кого ж еще.

: Я рассказал тебе о послании Наси?! Я не мог…

: Не мог, но рассказал.

: Когда?

: Вспоминай! Вспоминай, когда ты проболтался, секрет еврейский мне раскрыл… Ясно. Светопреставление отшибло память. Повторяю вопрос: почему ты из книги все, что касалось меморандума, изъял?.. Молчишь… Так я сама отвечу: меморандум Наси может мир взорвать. Подтверждаешь?

: Да. Меморандум Наси может мир взорвать.

: И ты решил, что миру правду иудейского авторитета не нужно знать. Ты избрал своей профессией служенье слову правды, но испугался той бездны, которую тебе открыло слово веры в своей правде. Ты испугался того, что написал, того, что Наси миру рассказал. Ты пытался убежать от слова, но оно тебя настигло и под самосожженье подвело!

: Ты как-то странно говоришь…

: Что странного? Нельзя порывы слова веры в своем сознании цензурой страха убивать. Раз уж так произошло, что по безднам веры тебя слово повело, то не пытайся убежать, скрыться от него. А ты решил, что должен спрятать слово. Еще одно предательство. Ты предал слово, ты предал сам себя! И за это предательство ты был наказан. Пойми ты, наконец, что пытаясь одно искушенье другим в своем сознаньи перебить, ты против себя играешь и все сильнее свою болезнь усугубляешь. Ты думаешь я не понимаю, зачем ты так истово просил меня стать крестной матерью твоей…

: Ты хочешь вывести из больного прошлого мое сознанье и при этом все глубже погружаешь меня в боль воспоминаний. Но я больше не в силах в этих воспоминаньях жить.

: Очередное искушенье: от больных воспоминаний пытаться свое сознание освободить. Но ты же по своей жизни знаешь, как воспоминанья не гони, они все равно тебя настигнут и будут все сильнее бить, сознание терзая беспощадно. Пойми, воспоминанья – противоядие от болезни, которая преследует тебя. Болезни крайне запущенной. Поэтому в твой судный день очень сильную дозу этого противоядия я в тебя введу. Но перед инъекцией на всякий случай я тебе напоминаю: что бы ни случилось, не проси Христа взять твои грехи, душу от страданий облегчить. Надеюсь, при вхождении в веру, когда на крестный путь вступил, ты Христа молитву себе на душу положил?

: Да-да… Христа молитва… Остави мне мои долги…

: Вот я и говорю: как бы ни были тяжки твои грехи, от них не беги! С ними живи. И их люби!

: Любить свою подлость? Предательство свое? О чем ты говоришь?!

: О том и говорю, что именно твои грехи – спасенье для тебя. Они дадут тебе возможность… в Смерти Второй начать существование не с белого листа… блаженства идиота. Они лекарство от игры с твоим сознаньем.

: Я помню все свои долги. Но лекарство это мне не помогает.

: Не помогает потому, что ты все время хочешь искушенья обыграть. Пытаясь обыграть одно, другое во спасенье призываешь. Я знаю, что предлагая мне стать крестной матерью твоей, ты стремился таким вот образом пресечь влечение ко мне, убить предательскую страсть. Потом другое искушение призвал…

: Глубоко копаешь!

: Копай тут не копай… Болезнь твоя слишком далеко зашла. В безднах страстей, которые тебя искушают, как в очередной раз убедилась я в этот твой Рош Ашона, нет дна. Слава Богу, я крестной матерью твоей не стала! Ты можешь мне сказать, что произошло? Почему ты, ничего не говоря, отверг меня и … крестил себя в речке грязной под горой? Может скажешь, кто у тебя мать крестная и кто крестный отец?

: Откуда ты об этом знаешь? Я не рассказывал о происшедшем никому.

: Я знаю, что ты крестил себя, чтобы не потерять жену, чтобы ваши души верою… на веки вечные соединить. Поэтому я утверждаю: только через душу Тото, через ее веру, вашу любовь и смог войти в тебя Йеошуа.

: Опять игра!.. Опять игра!

: Ну в чем игра? Я привела прямые свидетельства твои.

: Что ты несешь?! Какие свидетельства?!

: Ты много писем послал своей жене, в которых подробно рассказал, что после ее ухода стал остро чувствовать в себе Йеошуа. Ты даже сообщил Тото, как он в тебе на день сороковой…

: Как ты посмела мои письма прочитать?! Как ты посмела?! Это бессовестно!

: Моя совесть мне этого не шепчет. Все! Хватит! Давно пора тебе понять, что только духовный человек может судить обо всем, а о нем судить никто не может. Не может! Уяснил?

: Уяснил. Ты можешь обо всем и всех судить. И как ты в это состояние вошла?

: Ну вот, наконец-то я тебя развеселила.

: Я вроде не смеюсь.

: Вижу по глазам, что тебя смех просто распирает. В твоих глазах я и духовность – есть вещи несовместные.

: Ну почему же… Я очень рад, поверь мне, за тебя. Я лишь спросил, каким образом ты из состояния душевности в духовность перешла? Психиатрия помогла? Или муж… эликсиром духовности деву опоил и вытравил природную душевность?

: Да ты никак ревнуешь?.. Могу тебя порадовать. Именно душевность неизбывная твоих страстей просто вышибла из душевности меня. Как женщина теперь духовная весьма я тебе прямо говорю: именно твоя плаксивая душевность против тебя играет, влачит из бездны в бездну…

: Что же ты замолчала? Раз начала, давай, разоблачай уж до конца душевность порочную мою.

: Уверен, что хочешь этого?

: Моя душевность падшая жаждет твоей духовности отдаться и воспоминаньями о порочном прошлом наслаждаться.

: Давно тебе сказать хотела. Я заметила, что ты порой уж очень вычурно стал изъясняться после того, как в мистерию свою вошел.

: Не уклоняйся. Ты собиралась мою душевность суду духовности своей предать.

: Сам нарываешься… Ну что же, я тебя предупредила… Так вот… благие намерения душевности твоей великой очень помогли отправить в Смерть Вторую твою жену. Сядь на место! И не тряси губой! Ты же сам хотел разоблачить свою порочную душевность! Или передумал?

: … Вещай, духовность.

: Если бы ты не крестился, то Смерть Вторая не могла забрать к себе Тото. Ты в мире Торы до совершения крещенья пребывал. Но у тебя с Тото, как ты суд федеральный уверял, одна душа. Следовательно, Смерти Второй необходимо было границу мира Торы пересечь, чтобы ваши души разделить и забрать к себе твою жену. Но это невозможно. Ты правильно в своей книге написал, что мир Торы вне юрисдикции, вне зоны действия Смерти Второй. Думаешь, я не знаю, что потому ты и предлагал мне выйти замуж за тебя. Хотел таким вот… еврейским образом Смерть Вторую кинуть, вывести меня из под ее страшного суда…