Иван Иван-Чаев - Жизнь Русакова. Часть I

С летом в южном дворе связано очень много. И первый самокат, и первый велосипед (на севере тогда на них практически не катались), и разнообразные дворовые игры. Их тогда было много: в «штандер», в «казаки-разбойники», в «прятки», «в чижа», в «повара» и, конечно, в футбол! В футбол играли просто до умопомрачения. Тем более что условия были на зависть многим – практически готовое травяное поле – «полянка». Казалось, пацаны могли гонять там мяч круглосуточно. Уже усталые, валились в траву, когда в стремительно темнеющем небе начинали кружить летучие мыши. Но футбол на «полянке» по уровню был еще совсем детским. Трава была слишком густая, и «комбинировать» на ней получалось плохо. Поэтому в почете были «индивидуальные действия» и «сольные проходы». «Дальние удары» часто заканчивались плачевно – мяч либо классически разбивал оконное стекло, либо через тротуар улетал на проезжую часть. В некоторых случаях – навсегда. Так что, по мере того как «футболисты» становились старше, потребность играть на более приспособленной площадке возникала все чаще. И здесь южному двору также повезло. Если перемахнуть через дворовые сараи, ты в момент оказываешься на территории стадиона!

В первую очередь Русакова и Ко интересовало огороженное сеткой поле с грунтовым покрытием, на котором занимались воспитанники ДЮСШ местного клуба второй союзной лиги. Когда не было тренировок, доступ на площадку был свободным, и там собирались поиграть все желающие. И взрослые мужики, и пацаны со всех соседних улиц и дворов. Русаков и его друзья не были исключением. Вот здесь уже все было серьезно – и ворота настоящие, и игра, и удары. Часто с ребятами из двора Русакова погонять мячик после тренировки оставались воспитанники ДЮСШ. Здесь уже был, что называется, «уровень». Они учили мальчишек не просто «пинать мяч» и «водиться», а отдавать пасы «на ход», играть «в стенку», бить не «пыром», а «с подъема», «щечкой» или «шведой». Иной раз, если ты играл слишком слабо, тебя могли «попросить» с поля. Приходилось подтягивать мастерство. Это поле было расположено рядом с южной трибуной стадиона. После собственных игр Русаков с друзьями часто подходили сюда посмотреть результаты матчей главной краевой команды, т. к. здесь, на стенке примыкающей восточной трибуны, размещались в те годы турнирная таблица и расписание игр. И конечно же, рядом с турнирной таблицей на стадионе всегда собиралась Брехаловка.

Брехаловка в южном городе, по-видимому, ничем особо не отличалась от подобных «тусовок» в других городах. Обычно там всегда присутствовал минимальный постоянный контингент – как правило, очень разношерстный – от пенсионеров до совсем молодых ребят. По мере приближения конца рабочего дня эта компания все более обрастала людьми, и к вечеру уже набирался необходимый «кворум» в полтора-два десятка человек. В 70-е годы ХХ века краевой флагман болельщиков игрой радовал не очень часто, будучи середняком четвертой зоны второй лиги и лишь изредка пытаясь прорваться на более высокий уровень. Может быть, поэтому у Русакова сложилось впечатление, что посетители Брехаловки чаще ругали команду и руководство, чем хвалили. А уж как могут ругать южные «кагаи», это отдельная песня! Русаков отметил, что на Брехаловке, кроме игры краевой команды, весьма подробно разбирали и другие лиги чемпионата СССР, включая высшую. Если краевой клуб играл совсем плохо, то высшей лиге посвящалось гораздо больше времени. И тут уже первые скрипки играли доморощенные «спартачи», «армейцы», болелы киевского «Динамо». Но стоило только южным футболистам начать побеждать, как все внимание «брехаловцев» переключалось исключительно на родной клуб! Еще со времен Брехаловки у Русакова возник к таким «болелам» вопрос: почему они поддерживают команду, только когда она выигрывает?

Брехаловка Брехаловкой, а что же сам футбол? Для Русакова летом футбол в исполнении краевой команды и был самый Большой Футбол! Конечно, живя рядом со стадионом, Русаков с друзьями не могли не ходить на эти матчи! Если по каким-то причинам пойти на футбол не получалось, узнать результат не составляло труда. Когда краевая команда атаковала, гул стадиона был такой, что в домах южного двора дрожали стекла! А чаще всего на футбол парни, конечно, попадали. Попадали по-разному, легально и нелегально. Легально – это не значит по билетам. В доме Русакова жила тетя Маша, которая проверяла билеты на центральном входе западной трибуны. Она ребят обычно пропускала по-соседски.

Но чаще Русаков и Ко пробирались на стадион нелегально, ведь это был особый «шик». Залезали то по трубе под табло на северной трибуне, то через хитросплетения несущей арматуры на трибуне восточной. Вообще, на «востоке» очень любили сидеть, как правило, на самых верхних рядах, откуда все прекрасно видно. Атмосфера на трибунах была электрическая. Правда, организованных болельщиков в 70-е еще не было, в основном «кузьмичи» (так футбольные фанаты презрительно называют простых болельщиков), при атаке скандирующие: «Давай, давай!» Тогда при удачной игре команды на матчах второй (!) союзной лиги собиралось по 15—20 тысяч! Один персонаж с «востока» запомнился своими постоянными зычными выкриками в адрес одного из форвардов: «Иванов, не спи!» Как-то раз, перелезая через сараи на стадион перед матчем, Русаков мог наблюдать типичную подготовку «кузьмича» к игре – тот неспешно опорожнял бутылочку «портвешка», закусывая вяленой рыбкой…

Особенно Русакову запомнился один матч с соседней южной командой, так называемое южное дерби. Ставки были высоки – возможность повышения команд в классе. Отступать и тем и тем было некуда…

Русаков не очень хорошо помнил все перипетии той игры, но точно было одно – соперник забил гол. В попытках отыграться краевой флагман давил очень мощно. Однако мяч, как всегда бывает при финальном навале, просто не шел в ворота. И вот в одной из последних атак футболист краевой команды падает в штрафной соперника. Болельщики (Русаков сидел на «востоке») вскакивают – пенальти! Однако нет – судья показывает «играть», чем вызывает бурю негодования трибун. Но пока момент заигран, все снова погружаются в энергетику матча. Краевой флагман непрерывно атакует, но безуспешно. Финальный свисток. Поражение. Тяжелый выдох разочарования стадиона. Команды и судейская бригада начинают уходить с поля. Конец? Нет, для кого-то все только начинается. Детские воспоминания дают картину как в замедленной съемке.

Вот злополучный судья медленно, не подозревая об опасности, идет с помощниками к центральной трибуне. Восточная трибуна в коматозном состоянии – виновного в поражении надо растерзать, а он уходит. Медленно, но верно уходит. Но вот грациозно и величаво со стороны «востока», перемахнув оградительный барьер и беговую дорожку, на поле выбегает болельщик. Он бежит медленно и красиво, но расстояние между ним и судьей неуклонно сокращается. «Восток» наблюдает с умилением – догонит или нет, догонит или?.. Но вот оцепенение трибун снято – замедленная съемка превращается в мгновения. «Не думай о секундах свысока» – это, конечно, сейчас относится к судье. Ибо за секунды самоорганизовавшийся «восток» хлынул на поле! Его поддержал и «запад». Но кажется, поздно, судья все-таки знал, чье мясо он съел в этот вечер. Один удар зонтиком от первого стартовавшего он, кажется, все-таки пропускает, но от всей толпы очень своевременно скрывается в подтрибунных помещениях «запада». Но толпа не хочет выпускать его оттуда домой, ведь он, кажется, еще и москвич! Впрочем, какая уже разница. Люди понимают – для краевой команды шансы выйти в первую лигу закончились. Мало того, проигран домашний матч – и проигран вечному конкуренту! Кто-то же должен за это ответить! Прямо сейчас! Толпа на стадионе жаждет крови! «Судью, судью!» – скандирует она. Русаков узнал в массах своего соседа по подъезду – тихого, мирного и очень вежливого молодого человека лет 30. Но сейчас он грозный воин, требующий выдать сакральную жертву. Часть активистов пытается продавить милицейский кордон и прорваться в подтрибунные помещения со стороны входа. Другая группа решила действовать хитрее – и уже ломится в окна со стороны площади Ленина. Описав огромную дугу в воздухе, падает в толпу и разбивается невесть откуда взявшаяся пустая пивная кружка. Обстановка накаляется, прибывают дополнительные силы милиции. Часть народа вывалила на площадь и блокирует милицейские «бобики». Прибывшее на стадион руководство города по громкой связи обращается к болельщикам с просьбами разойтись, не позорить город… Куда там! «Судью, судью, судью!» – скандирует взведенная толпа. Русаков захвачен процессом, ему очень интересно, чем окончится противостояние. Тем более что такое «революционное творчество масс» ему довелось видеть впервые. Но он подросток, человек подневольный. Ему пора домой, а дело явно затягивается. И с огромным сожалением Русаков вынужден покинуть сей спектакль, сочетающий в себе и драму, и комедию, и фарс. После этого поражения краевой флагман так и не смог претендовать на выход в первую лигу, в итоге заняв лишь пятое место. Но такие волнения болельщиков в начале 70-х Русаков запомнил на всю жизнь!