Юлия Монакова - Фанатки

Мила считала, что московский клуб по умолчанию должен считаться главным по всей стране: во-первых, он самый многочисленный, во-вторых, с москвичками Тим встречается чаще всего, в-третьих, они оперативнее других регионов узнают о певце новую информацию и регулярнее присутствуют на съёмках телепередач или клипов.

Однако президентша питерского фан-клуба, Оксана, была категорически не согласна с такой расстановкой сил. Почему эти наглые зазнавшиеся москвички вообразили себя пупом земли? Чем они круче питерских девушек? С чего решили, что более дороги и важны Тиму? Мила терпеть не могла эту петербургскую выскочку, полагающую, что она жуть как оригинальна: выкрашенные в ярко-розовый цвет волосы и пирсинг во всех возможных и невозможных местах: в носу, губах, языке, бровях, ушах, пупке и бог знает, где ещё. И это чучело вообразило, что имеет право претендовать на сердце Тима? Мила только зло посмеивалась, рассматривая фотографии певца и питерской президентши – уж как она к нему прижимается на каждом снимке, как обхватывает ручкой, как льнёт… смотреть противно! Нет, Тиму нравятся более утончённые особы, с классической девичьей красотой, а не нашпигованные металлом розоволосые обезьяны.

Ярославский фан-клуб также отказывался признавать навязываемую москвичами сверху иерархию. Тамошние девчонки считали, что они имеют куда больше прав на Тима, ведь, что ни говори, он является их земляком! Именно в Ярославле он родился и провёл большую часть своей жизни – целых восемнадцать лет. Многие поклонницы были знакомы с родителями Тима, с его бывшими одноклассниками и учителями, кто-то жил по соседству с его семьёй… словом, Тим Солнцев принадлежал им – и точка!

– Да уж, повезло вам, – фыркнула Мила сочувствующе, выслушав Иру. – Будто во всём Санкт-Петербурге не нашлось другого хостела… И как, сильно они вас достают?

– Да кстати, знаешь, не особо, – сама дивясь такому обстоятельству, пожала крепенькими плечами Ира. Это была довольно грузная, тяжеловатая девочка, которая вела себя и одевалась как пацанка. Впрочем, с её-то внешностью и фигурой что ей ещё остаётся, нередко думала Мила. У Иры был крупный нос-картошка, маленькие невыразительные глазки и короткая стрижка – почти ёжик. Одежда вполне соответствовала внешности: мешковатые растянутые свитера и безразмерные широкие штаны, ни грамма косметики, словно Ира не только не пыталась хоть немного подчеркнуть свою природную женственность – а, напротив, всячески отвергала и опровергала её, демонстрируя всему миру, что ей плевать на свой внешний вид. Однако Мила прекрасно понимала, что это не столько вызов и жизненная позиция, сколько банальные комплексы: в моменты, когда невероятные голубые глаза Тима Солнцева останавливались на смущённом Ирином лице, девчонка заливалась краской и трепетала, как самая настоящая тургеневская барышня.

– В нашем хостеле кухня, она же столовая, общая для всех, – продолжала рассказывать Ира. – Мы сегодня вместе с ярославскими одновременно завтракали… Тесно, всё слышно… ну, и кое-что ооочень интересное подслушали из их болтовни.

– Ну? Не томи! – взмолилась Мила, и глаза её возбуждённо блеснули.

– Оказывается, Воронцова – не просто бэк-вокалистка Тима. Она его первая любовь! – торжествующе выпалила Ира, радуясь, что оказалась в курсе такой сенсации и теперь имеет возможность первой поделиться ею с президентшей.

Мила подавилась куском пиццы и закашлялась. Ира поспешно сунула ей стакан со своей колой.

– Как это? – прохрипела Мила, сделав жадный глоток и утирая выступившие слёзы.

– Вот так. Она тоже жила раньше в Ярославле, правда, недолго. У неё бабка до сих пор там. Лика училась вместе с Тимом в десятом классе. Вот тогда у них шуры-муры и закрутились…

– И что, всё серьёзно было?

– О, я так поняла, что ещё как! Ей местные девки даже за него расправу учинили, вроде волосы отрезали, чтоб не лезла к нему. И он там за неё кому-то морду набил, чуть на учёт в детскую комнату милиции не поставили… в общем, шекспировские страсти.

– А потом? – жадно спросила Мила.

– А потом – всё, – Ира пожала плечами. – Она уехала, а он остался. И всё закончилось…

– Точно закончилось? – проверила Мила. Ира тяжело вздохнула.

– Кто ж их разберёт, на самом деле. Ну, она замужем, вообще-то… А для Тима это не пустой звук.

– Да, – подтвердила Мила, с облечением вздыхая. – Тим действительно не такой. Он порядочный. Он не станет вклиниваться в чужую семью и мутить с замужней женщиной!

– А если она разведётся? – уныло предположила другая девочка из их компании. Над столом воцарилась тишина. Все понимали, что если у Тима с Ликой всё настолько серьёзно, что она может подать на развод… то ситуация становится куда более опасной, чем она казалась изначально.

Девчонки распрощались до вечернего концерта, и Мила с испорченным вконец настроением потопала к себе в отель, переваривая и пиццу, и полученную информацию. Вот не зря эта Лика внушала ей смутную неприязнь, где-то на уровне подсознания. Как перекосилось сегодня её лицо, когда Мила спросила о личной жизни Тима! Ну ещё бы – чует кошка, чьё мясо съела…

Когда до отеля оставалось совсем чуть-чуть, Мила, рассеянно скользившая взглядом по сторонам, вдруг вздрогнула и остановилась, как вкопанная. Дверь одной из шаверменных в нескольких метрах от неё распахнулась, и оттуда, весело хохоча, вывалились… Тим и Лика.

Тим был в бандане и тёмных очках в качестве маскировки. Но Милу-то не проведёшь – она узнала бы его в любом обличье! К тому же, присутствие рядом Лики не оставляло никаких сомнений.

Парочка, держа в руках по аппетитной шаверме и о чём-то беззаботно болтая, двинулась прямо в сторону Милы. Девчонка прижалась спиной к стене, мечтая с ней слиться – в данный момент ей ужасно не хотелось, чтобы её обнаружили, она ещё не продумала тактику дальнейшего поведения с Ликой и боялась, что от растерянности может просто начать грубить бэк-вокалистке. Но они её не заметили. Они вообще не замечали никого и ничего вокруг – настолько были поглощены обществом друг друга.

Нет, они не целовались, не обнимались, и Тим не лапал Лику, но… невооружённым глазом было видно, как этим двоим сейчас хорошо. Они так и лучились счастьем.

Дойдя до Аничкова моста, парочка остановилась. Мила тоже замерла на своём месте и продолжала наблюдать за ними, затаив дыхание. Тим и Лика облокотились о чугунные перила и принялись дружно поедать свою шаверму, глазея на рассекающие по Фонтанке экскурсионные теплоходы-кабриолеты, заполненные туристами. «Да уж, – подумалось Миле невольно, – скажи кому-нибудь, не поверят: звезда российской поп-сцены жрёт фастфуд прямо на улице, как какой-нибудь нищий студент!»