Николай Удовиченко - Излом. Книга первая. Хорошие времена. Кавказцы

Между Черным и Каспийским морем раскинулся обширный край, который зовут Кавказом. Удивительный край с самобытной культурой, населенный многими народами. Языки этих народов отличаются друг от друга зачастую не меньше, чем русский и китайский. Но в культурах народов много похожего. Практически все народы Северного Кавказа почитают Адат – свод народных обычаев и правил поведения, Адат у народов отличается. Адат есть и у других восточных народов. Неизменным остается закон гостеприимства. Гость для кавказца это посланник от Бога. Менялись религии, менялись завоеватели, но Кавказ, приняв очередную религию, оставался самим собой. Кавказ это Цивилизация, плохо поддающаяся осмыслению для некавказцев. Самое удивительное, что поселившись на Кавказе, многие некавказцы становятся его ярыми патриотами, считают себя кавказцами, а их потомки уже во втором поколении гордятся своим кавказским происхождением.

Отчего происходят трения между разными народами? В основном из-за непонимания друг друга и чрезмерных амбиций. Поэтому я, как истинный кавказец, пронесший Кавказ, особенно Северную Осетию, в своем сердце через всю мою жизнь, постарался открыть для читателя кавказцев. Да, это другие люди, но они же Люди! С другими языками, другими обычаями, но они чувствуют и переживают не менее ярко, чем русские, немцы, англичане, таджики и другие нации. Русские, даже завоевав Кавказ, не понимали и не понимают кавказцев. Отсюда и взаимная неприязнь. Ярким примером взаимопонимания являются отношения кавказских народов и казаков, к сожалению испорченные в последнее время. Кавказцы говорят, что они изучили русских и во многом понимают их, но русские в своей основе не изучают кавказцев и не понимают их. А жаль! Во взаимопонимании рождается Мир и уходят войны. Я надеюсь, что я сумел донести до читателя и открыть ему Кавказ и кавказцев. Как и все люди в бывшем СССР они попали под страшнейший удар катастрофы рухнувшей империи, много кавказцев разбрелось по миру, но потом многие возвратились домой. Пожелаем им удачи.

Да, я многое изменил и даже приукрасил в этой книге. Я постарался сгладить отношения между осетинами и ингушами. Эти два соседних народа когда-то вместе входили в сильное государство аланов, ветви сарматов. Имели опыт совместного проживания в населенных пунктах, роднились, многие роды осетин и ингушей имеют общих предков. Неизвестно, кто и когда посеял вражду между ингушами и осетинами, но эта вражда дает себя знать и в наше время. Я во многом переиначил обычаи застолья осетин, чтобы сделать их более понятными для читателя. Я считаю это своим правом, я ведь писал художественное произведение, а не документальное.

Я старался всегда нести людям Добро, в мире ужасно много зла. Пусть же Добро придет ко всем нам.

Над селом вставало утро. Было рано, часа четыре, когда зарозовела вершина Казбека, потом заря разлила свои алые волны над Столовой горой, окрасила зеленые лесистые горы, подняла туманы из долин. Повеяло утренней прохладой, в ветвях деревьев загомонили птицы. Все в природе просыпалось, неся заботы дня. Предгорная Осетия готовилась к дневным заботам.

Денис спал на улице, под вишнями, ночи были уже теплые. Досыпались самые прекрасные предутренние сны, когда сладкая истома охватывает тело, готовя его к новому дню. Сквозь сон почувствовал, что кто-то подошел к его раскладушке. Его несильно ударили по ступне правой ноги. Денис открыл глаза.

– Хватит спать, еще наспишься. Вставай!

У раскладушки стоял Батрадз, сосед и лучший друг.

– Чего тебе? Рано то совсем.

– Пошли на рыбалку, вчера был у ям, там, где Светлая впадает в Сунжу, таких усачей видел!

Он развел руки, показывая размер рыбы. Денис сладко зевнул и потянулся всем телом. Посмотрел на друга сонными глазами.

– Пошли, заодно и форель половим, – продолжил Батрадз.

– Так сегодня же выпускной вечер. Да я и не готовился. Ни червей, ни другой наживки.

– До вечера далеко, успеем приготовиться к выпускному, а для рыбалки все я приготовил. Бери удочки, сачок и пошли.

– Поесть взял что-нибудь?

– Взял. Сыр домашний, да хлеб. Вода из речки. Что нам еще надо?

– Сейчас.

Денис вскочил, подбежал к криничке с ведром, зачерпнул холодной воды и вылил на себя. Холодная вода током ударила по телу, смывая сон и все остатки покоя. Денис забежал в летнюю кухню, положил в пакет хлеба и из холодильника вчерашние котлеты. Схватил удочки, и они с Батрадзом, сев на старенький мотоцикл, поехали на рыбалку. Выехав на дорогу, повернули в сторону отрогов гор, где Сунжа вытекает из ущелья, немного успокаивается, появляются тихие плесы, чередующиеся с перекатами. Было уже совсем светло, когда они подъехали к слиянию Светлой и Сунжи. Батраз, сидевший сзади, показал на Гусиную гору.

– Туда, там после последнего наводнения большой плес, глубокий. Купаться можно.

Денис обогнул Гусиную гору, подъехал к берегу, заглушил мотоцикл. Перед парнями открылся выше по течению перекат, а потом тихий, широкий и глубокий плес. Развернули удочки, нанизали червей. Закинули лески с грузилами в глубокую воду. Тишина разливалась над речкой, был слышен только шум переката. Вдруг из воды выскочила большая черная рыба и с шлепком погрузилась снова в воду. Разошлись круги. Затем вторая, еще большая рыба, снова повторила такой же маневр.

– Усач плотву гоняет. Кормится – сказал Денис.

– Ему нужно не плотву гонять, а обратить внимание на наши удочки, – сказал Батрадз, – такие черви! Как курдюк у барана! Сам бы ел!

Денис засмеялся шутке друга. Сидели долго, закидывая удочки в разные места плеса. Но были только поклевки. Это мелкая плотва и кусючки, не в силах проглотить крупных червей, общипывали их с боков. Первые лучи солнца вышли из-за дальних ингушских гор и рассыпали свет по горам и долинам, разгоняя утреннюю прохладу. Мир просыпался. Из соседнего хутора выгнали на пастбище коров, видно было, как пастух курил трубку, пуская дым. Воздух был чистый и прозрачный, расстояние скрадывалось, казалось, что коровы и пастух совсем близко. Хотя до них было километра три. Солнце поднималось все выше, стало тепло. Рыбалка что-то не ладилась. Вытащили по несколько плотвичек, кошкам полакомиться, но ни усач, ни голавль не шли на крючок. Уже было засобирались домой, но вдруг удочка Батрадза согнулась, а леска натянулась струной.