олег васанта - Easy stories

Так вот, значит. После обеда я, как обычно, стоял в своей лавке, протирая очки носовым платком, когда раздался характерный вой предупредительной сирены, доносящийся со стороны муниципалитета… «Ну вот, опять» – только и подумал я, и точно… Бах! Ба-бах!.. Ну, вы знаете эти удары… Молоко из лопнувших орехов заливает тротуары, а бедные прохожие прячутся кто где придется… Да… Вот и сейчас. Смотрю, в мою лавку забегает один, – а я и рад, скучно мне ведь. Незнакомый, кстати, что удивительно для нашего городка… Глаза какие-то дикие. Смотрит на меня, молчит, рот только беззвучно открывает и закрывает, и рука правая трясется…

Я ему воды налил в стакан, он взял его в левую руку, отпил и, наконец, заговорил:

– Что это? – спрашивает. – С неба падает?..

– Дождь, – говорю.

– Дождь?!

– Вы, – говорю, – успокойтесь, пересидите вот…

Он на стул сел и озираться начал.

– Приезжий? – спрашиваю.

Кивает и дальше смотрит.

– Ничего, привыкните.

– Странный… Дождь… И лавка у вас странная… пустая какая-то…

Тоже мне, специалист.

– Обычный дождь, – говорю, – разве что раньше времени в этом году они начались… Не сезон еще. Кокосы вон не дозрели… И лавка у меня самая обычная, зря вы так.

– Вы… простите, просто я никак не возьму в толк, чем вы торгуете, и кокосы эти… Странно все как-то…

Вот заладил.

– Ну, вы еще привыкните, – говорю, – а торгую я известно чем. Сердцами людскими торгую.

– Сердцами?.. К-как… Как это – сердцами?..

– А вот так, – говорю, – уж как получается… А вам что, сердце нужно? Так вы не стесняйтесь. – При этом я очки на нос водружаю и уже более пристально его оглядываю. Возможно, передо мной будущий клиент.

– Я… я не понимаю, – бормочет. Стесняется, значит.

– А что тут понимать? – говорю. – Сердце, оно и есть сердце. Вот мы с вами сейчас кто?

Он на меня смотрит.

– Животные мы с вами. Звери или даже хуже того, если уж посмотреть в глаза правде.

– Как это? Почему звери?

– Ну… вы же меня понимаете… Посмотрите вокруг. Или внутрь себя. Да неважно. Все мы.. И мужчины и женщины… Человеческие существа… Не более. Ведь, что мы творим, а?.. Да что тут много говорить, это и наукой давно доказано все. Звери и точка. Но! И нам ведь иногда хочется. Хочется людьми себя почувствовать! Вот я и торгую сердцами. Да вы не пугайтесь… Они как бы временные. Я вам все покажу сейчас.

Я призывно маню его за собой и он, словно загипнотизированный бредет сквозь проход в комнату Пробуждения спящих сердец.

– Это ведь старый Хонкельторн все придумал, – поясняю я ему, – берется человеческое сердце, вместе с владельцем, естественно, берется шприц с особым секретным составом – состав аккуратно впрыскивается мм… куда положено, и вот, пожалуйста, перед нами Человек. Да-да, человек, с большой буквы! И большим сердцем. Вот только… Не прижилась эта процедура… Оказалось, что родственники и друзья человека, обновившего, скажем так, сердце… Жалуются… Эх… да не важно… Но, с другой стороны, людям ведь иногда хочется себя Людьми почувствовать… Вот я и купил у Хонка его изобретение и все права на него, поэкспериментировал немного, состав ослабил, добавил кое-чего в него. И вот, пожалуйста, имею процветающее дело! Теперь каждый мой клиент может стать человеком с большой буквы на любой заказанный срок. Обычно просят от двух минут до получаса. А некоторые – священники там, врачи или вот учитель наш, Голдстоун, – они и чаще пользуются. Так и я им скидку делаю, я же тоже… Вы не подумайте…

– Вы тоже?..

– Нет-нет, сам я не употребляю, – усмехаюсь я, – это же… Все равно, что, допустим, бармен, пьющий собственное виски. Нет… я деловой человек! Да и детям хочу оставить в наследство звонкую монету, а не эти… моральные принципы… – Тут я на него посмотрел пристально сквозь очки. Я обычно чувствую, когда клиент уже созрел и спрашиваю:

– Ну так что? Попробуете? Десять минут – десять монет.

Он на меня в ответ посмотрел как-то странно.

– А если, – говорит, – если… навсегда?

– Навсегда? – я сначала даже не понял, подумал, – он о том, чтобы клиентом моим постоянным стать, обрадовался даже, дурак…

– Навсегда, – повторяет, – ну, сердце чтобы раз и навсегда сделать… Таким…

– Э-эх, – выдыхаю, – навсегда… Это же… Да вы же не понимаете о чем просите! Как вы жить будете? Глупец! А о родных вы подумали? Вы же… – Расстроил он меня, в общем, до нельзя, взял я его и вежливо так вывел под ручку из лавки. На воздух. Дождь к этому времени уже кончился как раз.

– Больше, – говорю, – не приходите, не надо… У меня серьезный бизнес, знаете ли… Хорошо налаженное дело… Я этого не потерплю…

Он мне еще сквозь стекло кричал что-то с улицы, деньги показывал… Тоже мне… Купить меня вздумал, значит. Я ему показал на уши, что мол не слышу, спиной повернулся и ушел вглубь лавки… Расстроил он меня, эх… А день так хорошо начинался, привычно так… Я-то думал нормальный клиент… Попробует, побалуется, а он… Не люблю я таких… Хорошо, что они редко попадаются…

Навсегда… Это ж надо!..

– Алло!

– Это Зенон.

– Здравствуйте…

– Здравствуйте, здравствуйте, Ахилл… Я вот по какому делу… Вы ведь любите парадоксы?

– Мм… Парадоксы? Даже не знаю. Смотря какие, наверное…

– Логические.

– Знаете, сложно как-то вне контекста, да и к чему вы это… г-н… э-э… Зенон?..

– Вообще-то… к таким вещам нужно быть готовым всегда! Рано или поздно каждый из нас с ними сталкивается. С парадоксами.

– Разве?

– Уверяю вас!

– А мне вот как-то не приходилось. Да и вообще, я не совсем понимаю…

– Рано или поздно, так или иначе, дорогой Ахилл…

– Ахиллес!

– Прошу прощения?

– Меня зовут Ахиллес, а не Ахилл!

– Вы уверены?

– Абсолютно!

– Хмм… Вот ведь как вышло! А я, значит, Ахиллу звоню… Видимо, соединили неправильно, телефонистка эта напутала, разрази ее Зевс…

– Вот-вот, а вы ко мне со своими парадоксами…

– Вы уж простите, Ахилл…

– Ахиллес!

– Ну да, конечно же, Ахиллес!

– Я вешаю трубку, господин Зенон.

– Конечно, конечно… Впрочем, погодите минутку, уважаемый Ахиллес…

– Что же еще?

– Я вас надолго не задержу, уверяю вас. Один маленький вопрос…

– Слушаю вас.

– Ахиллес… уважаемый Ахиллес, а у вас дома… Случайно нет черепахи?

Глядя на мир с поразительной интеллектуальной высоты, недоступной простым смертным Д. задумчиво грыз зубочистку и сочинял в уме рассказ о Короле-снежинке. Король-снежинка (обладавший, как и Д. темными волосами и зелеными глазами и еще не знавший, что однажды его назовут Королем-снежинкой) в этом рассказе остался после некоторых сумбурных событий в собственном королевстве один-одинешенек, без единого подданного, а зима тем временем подбиралась все ближе. Король заранее кутался в длинный шерстяной шарф и зябко передергивал плечами. Ведь эта зима предвещала быть долгой и холодной. И очень одинокой.