Александрос Бурджанадзе - Теметерон. Понтиада

– Что ты хочешь, я не понимаю?! – Взрывается в таких случаях мама, – почему тебе не нравится, когда на тебя смотрят? У тебя очень красивое и редкое имя, ты сама красивая, яркая девочка, люди любуются тобой, улыбаются, смеются. Ты радоваться должна, а ты злишься и сутулишься. Ну-ка, не сутулься! Не сутулься, я тебе сказала, и волосы со лба убери!

Всё-таки и Аристотелю с «величайшим умом» и Элладке, несмотря на тяжёлые мраморные глыбы в каждой букве имени, повезло гораздо больше, чем мне. Александросу вообще лучше всех.

– Нет, ты только посмотри, посмотри на них! – Мама продолжает кивать в распахнутое рядом с газовой плитой кухонное окно. Она половником, называемым ею «разливательная ложка», помешивает обед в огромной кастрюле, и часто-часто выглядывает во двор.

А весна нынче в Тбилиси выдалась знатная! Только конец февраля, но от земли к небу поднимается тёплое, влажное её дыханье.

Весна в Тбилиси самая красивая на планете. Город похож на прекрасную принцессу, свежую, как роса и нежную, как водяная лилия. Томно раскинувшись на белоснежных простынях высокого ложа, кокетка купается в первых лучах восходящего солнца, прикрыв длинными ресницами глаза. Она то сомлеет и оголит безукоризненной белизны атласные плечи, то, вдруг прячась от лёгкого дуновения ветерка, по-кошачьи вздрогнет и вновь поспешно укутается в покрывало лебяжьего пуха.

Хоть зимы у нас и не очень холодные, но всё равно на улицах почти нет прохожих, а редких смельчаков, решивших прогуляться, дождь со снегом загоняют в кафешки или магазины. В кафешках белого мрамора знаменитых вод Лагидзе льют в гранёные стаканы сироп из подвешенных на штатив треугольных банок, очень похожих на огромные прозрачные фунтики для развесных конфет из гастронома. Сиропы похожи на радугу: шоколадный, сливочный, лимонный, тархун. Льют чего хочешь, и сколько хочешь. Можно даже заказать смешанный лимонад тархун и лимон прямо в один стакан.

В галантерейных магазинах полы паркетные, и чтоб лакированный узор покупатели не портили мокрой обувью, его посыпают деревянными опилками и чистят соляркой.

Я очень люблю запах солярки, он напоминает мне, что скоро придёт Новый год. Тогда деда принесёт в верёвочной сетке оранжевые, как солнце, апельсины, и весь дом наполнится запахом хвои и ванильного печенья.

Но больше всего в своём городе я обожаю фуникулёр и телевышку высоко-высоко на горе. Когда я была совсем, ну вообще маленькая, гора с парком и колесом обозрения была наша с дедом тайной.

– Постой, давай заглянем в одно место, – мы сворачиваем с проспекта Руставели от Дома Офицеров налево и поднимаемся на несколько метров вверх по узенькой улице со смешными домами, у которых деревянные, винтовые лестницы разного цвета снаружи от подъездов, а вовсе не внутри. Мы останавливаемся около полуподвальной книжной лавки с очень старыми и потёртыми книгами. Хозяин, чтоб привлечь покупателей вынес прилавок прямо на тротуар и теперь сидит рядом со своим товаром, держа в шершавых пальцах давно погасшую папиросу. Деда здоровается с букинистом, спрашивает о его делах и, с удовольствием перелистывая хрупкие, как тонкий лёд, страницы, всматривается в чёрно – белые, похожие на гравюры, рисунки. Деда словно ищет что то, но ничего не найдя, разочарованно кладёт книжку на прежнее место.

– Посмотри, что отсюда как на ладони, – вдруг оживляется он, – видишь, много красных огней на горе? Это фуникулёр! Туда поднимаются по канатной дороге. Помнишь, на Зéмеля такая станция со стеклянными перегородками? Вот оттуда и поднимаются кабинки прямо в воздух. Мы – то с тобой всегда ездим на машине, а у кого машины нет? Кабинки поднимаются высоко-высоко. Плывёшь над всей землёй, над деревьями. Разве Тбилиси – не волшебный город?

Это наша «канатка», это наш фуникулёр!

Два зимних месяца пролетают быстро. Зимой ведь много дел. То надо готовиться к празднику «23 февраля» – Дню Советской Армии и Военно-Морского флота, то к «8 Марта» – Международному Женскому дню. Интересно, а другие народы знают, что тётя Роза Люксембург один день в году подарила женщинам? В Гваделупе, например, точно знают. А ещё, у греков весной есть свой праздник, но о нём всем рассказывать нельзя, его знают и празднуют только греки. Это очень интересно, тайна делает праздник особенным, ещё особенней, чем Новый год, и зовётся он «День Освобождения Греции». Мери мне сказала, именно 25 марта 1821 года началось «восстание греческого народа, которое положило начало освобождению Греции от четырех векового османского владычества». Мы в школе по истории проходили про татаро – монгольское иго и про то, как Русь платила игу этому дань, а про Грецию в школе нам рассказывали только про античную, как будто Греция с античности началась и в современную Грецию перепрыгнула. Ах, да, ещё говорили, во времена Второй Мировой войны греки боролись против фашистов. И всё. Построили Акрополь и воевали с фашистами. Я знаю, почему так. У нас в СССР не принято отмечать праздники капиталистических держав, даже если это и война за освобождение. Вот была бы Греция, как Болгария или Польша социалистической, тогда можно было отметить какой-нибудь «День Братской Болгарии и воина Алёши». Хоть Болгария и воевала на стороне фашистов, сейчас-то она одумалась и, в отличие от Греции – социалистическая, вроде как на «нашей» стороне. Греция же наоборот – воевала против фашистов, но не одумалась, социалистической стать не захотела, буржуи там мучают рабочих; она – член НАТО, и это, по мнению Министерства Образования и нашего Горсовета, её отрицательное качество. Мой папа – член Партии Большевиков. Хотя он и грек, страна оказала ему высокое доверие, и приняла в Партию. Если на папиной работе узнают, как на самом деле он относится к Греции, в смысле, если узнают, что Греция ему нравится, его из Партии могут исключить, даже несмотря на то, что есть военные фильмы о греческих коммунистах и греческом подполье. И из партии могут исключить и с «работы снять». Греция отказалась идти путём Ильича, отказалась, как СССР строить коммунизм, в этом её грубейшая ошибка и этим всё сказано. А так была бы сейчас нашей шестнадцатой союзной республикой, кому от этого плохо? Поэтому, лучше никому о праздновании «Дня Освобождения» не рассказывать, отмечать тихо и про себя. Только «тихо» всё равно не получается, все готовятся заранее, суетятся и самое главное, устраивают как будто «свадьбу». То есть, просто так наряжают «жениха» и «невесту», сажают их за накрытый стол в самой глубине банкетного зала или ресторана, а все остальные, кто пришёл, типа «приглашённые на свадьбу гости». Если придут из КГБ и спросят: «Что тут у вас происходит?», мы ответим: «Свадьба! Разве вы не видите?!» И всё будет нормально. Да уже сто раз так делали, и всегда всё было нормально. Вот и в прошлом году, и в позапрошлом. И в поза-поза… ах, нет… тогда Сашка был очень маленьким, и мы не ходили. Ну, вот, ко Дню Освобождения Греции все готовятся, шьют новые платья, в магазинах то ничего приличного не купишь, тем более, на меня. Мне заказывают одежду у портних, потому что из готовой магазинной ничего не лезет, а другие заказывают, чтоб было красиво. У портнихи тёти Пиники столько заказов, прямо с ума сойти, и надо записываться за несколько месяцев вперёд.