Георгий Баженов - Земное и вечное (сборник)

Может быть, может быть…

Однажды Алена, ради интереса, заглянула туда: что-то ее поразило там. Сказала Саше:

– Пойдем вместе, послушаем.

Он махнул рукой:

– Чего я там не видел! Хочется – ходи, но ты мне толком объясни: что там такое?

– Да не могу я объяснить. Вот я тебя сама спрошу: что такое просветление?

– Чего? Откуда я знаю?

– Вот и я не знаю. Верней, слово такое знаю, а смысла не понимаю.

– Походи-походи, там тебе объяснят, – усмехнулся Саша. – И охота после работы, как дуре, переться туда. Ложись-ка лучше рядом, телевизор посмотрим.

– Ну да, как дед с бабкой, на печи, так мы у телевизора. Тошнит уже.

Ревновал ли он ее? Нет, конечно, потому что столько лет они вместе, породнились больше, чем муж и жена. Муж и жена – у тех штамп, а у Саши с Аленой любовь, ее штамповать не надо, ей не нужны подпорки и подмостки. С другой стороны, и приятного мало, что по вечерам он теперь частенько один оставался. Видел только в окно, как Алена входила в клуб, дверь захлопывалась за ней – и всё.

– Танцуете вы там, что ли? – спрашивал Саша. (Он терпеть не мог танцев и тусовок.)

– Нет, не танцуем.

– А что делаете? Лекции слушаете?

– Лекции?.. Ну, бывает… только не лекции, другое.

– Как это? Лекции… другое… Что конкретно-то?

– Конкретно просветляемся.

– Рентгеном, что ли, вас там просвечивают? – не удержался от усмешки Саша.

– Рентгеном? А что, неплохо сказано… У меня в последнее время именно такое ощущение, будто меня всю-всю, насквозь, просветили, а там, представляешь, пустота.

– Это у тебя-то пустота? – Он нежно притянул ее к себе, обнял: – Смотри, какая ты у меня мягкая, теплая, гладкая, какая ты вся ласковая, приятная, смотри, какая у тебя грудь, как у Мерилин Монро…

– Ну, Саша… ну, что ты…

– Иди, иди ко мне… Вот видишь, дай-ка я поцелую твои пухлые губки, твои плечики, твою вот эту родинку, твою грудь…

– Ну, Саша… не надо… какой ты… ну хорошо… хорошо… целуй… вот так… да, и я… я тоже люблю… люблю, люблю, Сашенька… милый, дорогой…

Они забывались в любви, ласке и истоме, и Саша успокаивался на какое-то время, потому что знал и чувствовал: он любим, он любит Алену, а она любит его. Разве такое можно подделать, разве можно в этом обмануться?

Самая удивительная (для Саши) перемена в Алене была та, что она перестала интересоваться украшениями, побрякушками, кольцами, перстнями с камушками, серьгами… всем тем, что так обожают женщины. Для мужчин очень утомительна и изнурительна эта их любовь, поэтому когда от тебя отстанут со всеми этими бесконечными просьбами: купи это, купи то, а лучше всего и то и другое, то поначалу вздохнешь с облегчением… А насторожишься ли потом? Может быть, но не сразу. Ведь у мужчин какая проблема: «Когда ты насытишься, наконец?!» Вот его извечный вопрос к женщине. И если вдруг покажется, что она действительно насытилась, разве не обрадуешься тут, не вздохнешь облегченно?

Вздыхай, вздыхай, как бы плакать не пришлось…

Чей это голос? Кто это говорит?

Это внутренний голос каждого человека на земле: что бы мы ни делали, все кажется, что придет час расплаты, за хорошее – плохое, за плохое – совсем дурное, ну а если ты порядочный и нормальный человек, тогда, пожалуй, это совсем подозрительно: обязательно придут к тебе за ответом!

И что за жизнь такая у человека?

…Кроме того, в палатке ли Алена стоит (на рынке) или дома сидит (за конспектами), вдруг глаза ее покрываются поволокой, и далеко-далеко уносится Алена в своих мечтах и мыслях… Вот и другая перемена в ней произошла, а именно: из прагматичной и довольно жесткой молодой женщины Алена постепенно превратилась в мечтательную и задумчивую девушку.

Еще одна перемена (которая совсем не нравилась Саше): перестала Алена обращать внимание, чисто ли у них в комнате, прибрано ли, есть ли продукты в холодильнике, сварены ли щи или готово ли жаркое. Отстраненная от всего стала Алена, чудная, неузнаваемая.

А однажды, вернувшись из клуба, заявила:

– Знаешь, Саша, я уезжаю… Дней через десять, наверное.

– Куда, если не секрет?

– Не секрет, – мечтательно улыбнулась она. – Совсем не секрет. Наоборот. Я уезжаю на Алтай.

– Что-то я не слышал, чтобы у тебя там были родственники или знакомые.

– Точно, родственников нет. Но мы все родные на земле. Впрочем, о чем это я? Просто мы едем на Алтай… Искать одну гору…

– Мы – это твои знакомые по клубу?

– Да. По клубу. Кстати, Саша, – она подошла к нему, заглянула в глаза, – ты тоже можешь поехать с нами. Я тебя приглашаю. Я тебя зову, зову, зову…

– Ты это серьезно?

– Вполне.

– Куда конкретно ты меня приглашаешь? Ты помнишь, мы через неделю получаем груз из Турции, надо товар продавать?

– Через неделю? Ну, Сашенька, товар будет всегда, а на Алтай ехать нужно именно сейчас.

– Почему сейчас? – не понял Саша.

– Сейчас время. Пора. Понимаешь?

– Не понимаю. Ну, и что мы там делать будем?

– Сначала будем искать гору Шамбалу. Но это не главное.

– Шамбалу? Это еще что такое?

– Ты не слышал про Шамбалу? Впрочем, ты прав. Шамбала – она везде, она и на Алтае, и в Гималаях, и даже у нас здесь, в Подмосковье, может оказаться. Шамбала – это гора, конечно, но это тайна, которая скорей всего находится внутри нас самих.

– Ты не бредишь, Аленка?

– Я знаю, это странно для тебя звучит. Но ты пойми, я люблю тебя, я хочу, чтобы мы поехали вместе, я приглашаю тебя!

– Ну, если отдохнуть немного… можно, конечно.

– Не отдохнуть, Саша. Наоборот – потрудиться.

– Здесь вкалывай, там трудись, где и когда отдыхать тогда?

– Там труд – это совсем другое. Это не наше вкалыванье. Тот труд – это поиски самого себя.

– Да ладно трепаться. Мы давно нашли друг друга. Что еще надо-то?

– Саша, пойми: я серьезно с тобой говорю. Мы любим друг друга, это правда, мы любим друг друга давно, столько лет, но мы должны по-настоящему найти друг друга!

– И там, на этой горе Шамбале, там и найдем, конечно, друг друга? – усмехнулся Саша.

– Не обязательно. Но может быть… Дело не в самой горе. Дело в пещере, которую мы будем искать. На горе Шамбале есть сокровенная пещера Бинго, в этой пещере горит огонь откровения. Там, именно там, мы можем найти свое просветление. Мы освободимся от страданий, потому что главный источник страданий – наши желания. Если нам повезет, если мы будем достойны того, мы освободимся от желаний, найдя в этой пещере огонь откровения, который опалит нас и исцелит нас от главного зла в мире: ненасытности желаний!

– Ты свихнулась, Аленка.

– Нет, Саша, я говорю серьезно.

– Да не собираюсь я освобождаться от желаний. Вся наша жизнь – сплошное желание.

– Вот именно, Саша. Но желание это ненасытно, а потому бездонно и недостижимо.