Люси Вайн - Горячая штучка

– Кто она? – спрашивает Тони, всегда задающий поистине проницательные вопросы.

– Ее зовут Светлана, – любезно отвечает Ванда. – Я думаю, что она из России.

Тони прав.

– Кроме того, она довольна загадочна, – говорит Ванда. – У нее своя компания, и она очень, очень, очень богата. У нее есть вертолет, а также огромный особняк на краю деревни. Я думаю, что могу рассказать об этом такому человеку, как ты, Тони, но, прошу тебя, будь осторожен. Мы все здесь, в Клубе книголюбов, членом которого ты теперь являешься, печемся о тебе и не хотим, чтобы тебе причинили боль.

Тони заинтригован, и как раз в тот момент, когда он берет второй кусок бисквита, что нормально, поскольку сегодня утром он два часа занимался на степ-тренажере и смотрел программу Выгодная сделка , он ощущает чье-то присутствие и чувствует, что кто-то сексуально дышит ему в шею.

Это Светлана!

– Привет, Тони, – говорит она.

Тони не знает, что сказать, потому что она так действует на него, что он роняет бисквит, а потом спотыкается, так как сексуальный дурман заволакивает его.

Светлана улыбается, потому что его неуклюжесть говорит о том, что ничто человеческое ему не чуждо, и начинает поглаживать его руку.

– Тони, – надув губы, говорит она, – прости меня за мое таинственное исчезновение, я хотела пописать, но там была такая длинная очередь в дамский туалет. Как бы то ни было, я пришла к тебе за помощью. Я знаю, что ты всегда работал в «BT», да? Прошу тебя, зайди ко мне завтра и помоги починить городской телефон. Он почему-то сломался.

Тони польщен, что Лана так много знает о нем и хочет доверить ему такую важную работу. Но он также достаточно мужественен для того, чтобы признать, что слегка побаивается эту восхитительную женщину. Все говорили, чтобы он держался подальше от этой опасной и очень богатой женщины, хотя он не понимает почему. У него удивительная интуиция, и его интуиция говорит ему: «Будь осторожен, Тони!!!» Он в смятении и не может решить, соглашаться или нет. В конце концов, он только что расстался с Анитой и надеялся, что потратит это время на то, чтобы заняться собой и с помощью степ-тренажера приобрести еще более привлекательную фигуру, поэтому сегодня утром он два часа провел на тренажере, а затем еще поработал в саду, несмотря на то, что его сад уже получил премию как самый ухоженный. Тони и вправду нравятся аккуратно подстриженные кусты! Еще его беспокоит то, что Лана не похожа на женщину, которой понравится готовить запеченные овощи с орехами и цыпленка, чего ему хотелось бы от будущей жены. Но он не может отрицать, что сейчас испытывает очень, очень сильные чувства к Лане. Чувства, которые овладели им мгновенно, как только он увидел ее в углу деревенского клуба. Она – как огромный магнит вроде тех, что используют на складах металлолома, цепляя старые драндулеты. Он, подобно автомобилю, не в силах удержаться, чтобы не придвинуться ближе к Лане и не прошептать ей на ухо голосом, полным соблазна:

– Да! Я приду к тебе завтра. – Она улыбается, засовывая в его карман свой телефонный номер, а потом уходит. Стоя в дверях деревенского клуба, она оборачивается и говорит: – Ну так до завтра, Тони-благоухающий-корицей.

Тони не может отмахнуться от мысли о машине и магните, той метафоры, которая пришла ему в голову минуту назад, сейчас его сомнут в маленький кубик или, возможно, пустят на запчасти.

Может быть, ему нравится такая перспектива… а может быть, и нет… или же, МОЖЕТ БЫТЬ, ДА…

КОНЕЦ ГЛАВЫ

Ленни и Дженни! Этот опять папа. Я, правда, надеюсь, что вам понравилась последняя глава. Я знаю, что оставил вас в состоянии тревожного ожидания, но я прочитал статью, где написано, что это необходимо для драматического эффекта. Однако я не хочу, чтобы вы волновались, поскольку я УЖЕ работаю над следующей частью. Я скоро свяжусь с вами, поэтому не отчаивайтесь! Целую вас обеих.

12.34, суббота 22 февраля

Местоположение: На скамейке в Уорнер-парке, представляющем собой огромное зеленое пространство с жалкими качелями и каруселями, которыми никто никогда не пользуется. Мы сидим в окружении голубей и голубиного помета, потому что рядом гуляет идиот, который кормит их, хотя повсюду висят таблички с запретом кормить голубей. Ах, люди.

У моих ног гуляет птица. Ей наплевать, абсолютно наплевать, что я больше и сильнее ее, и на то, что я в злости могу раздавить ее своим кулаком.

Я этого не делаю – я с визгом бегаю кругами.

Папа смеется и отгоняет птицу прочь. Это происходит всякий раз, когда мы приходим сюда, и я всякий раз жалуюсь, но мы продолжаем бывать здесь почти каждую неделю. Папе нравится это место. Он приводит сюда Лили, своего йоркширского терьера, папа сидит среди голубей и болтает со своими приятелями-пенсионерами. Все местные жители любят Уорнер-парк, и каждый год или почти каждый год соседи собираются вместе и организуют кампанию в его защиту. Они занимаются этим очень серьезно, пишут петицию, раздают листовки на железнодорожной станции и протестуют на улице у здания местного совета, скандируя «Спасите наш ближайший парк». Обычно кампания имеет огромный успех, и совет делает что-то вроде официального заявления о том, что он «принял решение поддержать общину и защитить Уорнер-парк», что он никогда не был заинтересован в том, чтобы уничтожить его, и мэру нравится, когда его фотографию печатают в местной газете. В любом случае все заканчивается тем, что соседи устраивают большое торжество у дома медиума Шэрон, и медиум Шэрон, в конце концов, напившись, указывает пальцем на ту или иную супружескую пару, предсказывая развод. А потом супруги разводятся, потому что никто не рискует пойти поперек медиума Шэрон.

На самом деле у меня сохранились свои нежные воспоминания об этом месте, большинством из которых я не делилась с папой. Он, например, не знает, что, когда мне было от тринадцати до семнадцати лет, я блевала в этом парке по крайней мере раз в неделю. И не знает, что здесь есть канава, где я и еще семь человек из нашего десятого класса прятались все вместе, лихорадочно пытаясь избавиться от дешевого сидра в полной уверенности, что «шпики» и «легавые» пришли, чтобы арестовать нас и бросить в тюрьму. Папа не знает, что за финт я выкинула, когда Дэнни Аррингфорд попытался пощупать меня, я сказала ему, что не могу, потому что у меня нет влагалища – я была искренне уверена, что у меня его нет. Наши школьные уроки полового воспитания были такими откровенными и подробными, что я, уставившись на страшную белую птицу, решила, что невозможно предположить, что вся эта ерунда находится у меня внутри. А потом, когда Дэнни, ласково уговаривая меня, сказал, что никому не расскажет о том, что у меня нет влагалища, я всем рассказала о том, что он фригиден, и у него крохотный пенис. Думаю, Дэнни сейчас бездомный.