Виктор Тетерин - Экстремист. Хроника придуманной жизни

– Вадим, я тоже не могу без тебя.

Я сел рядом с ней и прижал ее к себе, Лена дрожала.

– Почему ты дрожишь? Замерзла?

– Нет. Просто так.

Мы немного помолчали.

– Я люблю тебя, Лен.

– И я тоже.

Стало очень тихо, и только звуки от машин с дороги иногда доносились до нас. Мы молчали, Лена дрожала все меньше. Подул резкий ветер, но мы еще долго сидели на крыше, прижавшись друг к другу.

Да, это было счастье. В первый раз в моей жизни. А, может быть, и в единственный.

И все-таки, даже самого полного счастья не бывает достаточно. Человеку – всегда всего мало, он в любой, даже самой лучшей ситуации в своей жизни, найдет – чем загрузиться. Увы – это так. Вот и я тоже в те дни мучительно думал о том, что же ждет нас с Леной в будущем. Мы закончим университет, поженимся, будем работать, родим детей и т. д. и т. п. Все это было слишком уж просто, дорога представлялась слишком ровной, а я знал, что так в нашей жизни не бывает. Всегда будут возникать какие-то проблемы, всегда будет что-то мешать. Даже наше положение сейчас было слишком шатким, в любой момент могло что-то случиться – снести сквот, выгнать меня с работы, в конце концов – кого-то из нас могла сбить машина на улице. И как тогда жить дальше? Я так дорожил счастьем, которое у нас было, что отчаянно боялся любой опасности, которая могла ему грозить. Наверное, все дело было в том, что я до сих пор не мог привыкнуть к этому волшебному ощущению, которое свалилось на меня в тот незабываемый день нашего знакомства на пляже в Коктебеле.

Впрочем, дело не только в этом. Мне все чаще казалось, что я не могу просто так быть счастливым, что я этого не заслужил, что я просто выиграл в какую-то лотерею и все мое счастье может внезапно закончиться. И что, в конце концов, я должен что-то отдать взамен этого счастья, я должен что-то сделать. Сделать для своего народа, для своей страны.

Мне нужно было разобраться в себе, понять – чего я хочу. Так сложилось, что как раз в эти дни «горестных раздумий» я поехал по делам в свой родной город, благо, что на работе в ближайшее время никаких съемок не предвиделось. У себя дома я и нашел ответ.

***

Моя малая родина, мой Саранск – не самый красивый город в мире, но он определенно удивителен. Удивителен по своей атмосфере, абсолютно неповторимой, какой-то домашней и уютной. Я всегда люблю приезжать в него. Может быть, я просто привык к нему. Он не слишком велик, но и не мал, в общем, по российским меркам – средний по размеру. Как и в других городах нашей страны, в нем есть проспект Ленина, есть улицы с советскими названиями, с дореволюционными – в общем, привычное для современной России смешение всего со всем. У Саранска есть своя история, пусть и не такая длинная, как у древних русских городов, но за свои 365 лет он уже пережил немало, впрочем, пусть про это пишут историки. Его можно назвать промышленным городом, в основном жители Саранска работают на нескольких заводах, но, в то же время, в городе есть два университета, причем один из них – третий по величине в России. Есть несколько театров, музеи, другие заведения культурного отдыха. Конечно же, есть несколько ночных клубов и просто кабаков. Так что, мой город имеет вполне развитую инфраструктуру для работы и отдыха, как сказали бы раньше. В последние годы «стабильности» его серьезно благоустроили, так что он даже стал занимать призовые места на каких-то всероссийских конкурсах в этой области. В общем-то, он хорошеет и это меня радует. Жалко только что жизнь обычных людей у нас лучше от этого не становится.

Саранск – столица национальной республики, это накладывает определенный отпечаток на жизнь города, придавая ему свой колорит по сравнению с чисто «русскими» городами. Впрочем, большинство населения города – русские, и их соседство с «титульной нацией» никогда не приводило к каким-либо серьезным конфликтам. Мордва, как и все финно-угры, довольно спокойный народ, трудолюбивый и упрямый. Да и, как известно, чисто русских у нас в стране уже не осталось, все давным-давно перемешались, и, как писал Есенин, «затерялась Русь в мордве и чуди».

Саранск прекрасен, и как объяснить то – почему он прекрасен, я не могу. Есть в нем какое-то очарование, какая-то внутренняя притягательная сила, которая заставляет меня внутренне радоваться каждый раз, когда я возвращаюсь в него из Москвы или других мест. Есть какое-то ощущение, что это – мой город, что в нем живут хорошие, умные люди, что в нем ты будешь счастлив. Откуда берется такое ощущение, во многом наивное – не знаю, но таково свойство Саранска, и ничто уже не может победить его во мне, ничто не может вытравить эту любовь к моей малой родине.

Я приехал в Саранск рано утром на фирменном поезде. Был январь, стояла яркая, морозная погода. Я живу недалеко от вокзала, поэтому пошел домой пешком. Хотя, в общем-то, в Саранске вообще все рядом. Было так радостно идти по моему прекрасному, светлому городу, по улице, покрытой белым, искрящимся снегом, выдыхать изо рта пар и наблюдать за машинами, проносящимися по дороге, за людьми, идущими тебе навстречу, и, конечно же – за воронами, сидящими на деревьях и радостно каркающими по поводу и без всякого повода, просто – от полноты жизни в это январское утро.

Дома меня ждали мои родители, которых я не видел уже полгода. Я люблю их, но уже давно уехал из дома и теперь, наверное, не смог бы постоянно жить вместе с ними. Впрочем, этого от меня и не требовалось, по крайней мере, пока.

Родители у меня самые обычные люди, всю жизнь проработали на производстве, жили просто и честно, воспитали двоих детей. В общем, они из тех, кого у нас называют «рабочая интеллигенция». Сколько себя помню, с деньгами у нас в семье всегда было туго, но в советские времена жить все-таки было можно. В девяностые стало хуже, но уже выросла старшая сестра, вышла замуж, я тоже уехал, так что жизнь родителей хоть немного облегчилась. Что касается, распределения ролей, то, конечно, мать – главный человек в семье, и, наверное, в этом причина многих моих комплексов. У нее жесткий характер, и в детстве именно она воспитывала меня, наказывала или поощряла за что-то. Впрочем, насколько я знаю, такая ситуация далеко не редкость в наших семьях. Характер отца хоть и мягче, но эгоистичней, впрочем, чувством юмора и самоиронии он не обделен.

Так сложилось, что отношения мои с родителями довольно близкие, но мы почти не говорим на темы моей личной жизни, я этого не люблю. Между нами есть искренность, но всегда есть какие-то темы, на которые наложено табу. Почему так получилось – не знаю, может быть из-за наших характеров, может быть только из-за меня или еще из-за чего-то. Но я, как уже говорил, люблю своих родителей, они хорошие, интеллигентные люди, хоть это и звучит банально. И все же, хоть я и стал взрослее, но я никак не могу найти в себе силы переступить что-то в себе и однажды заговорить с ними о том, что меня по-настоящему волнует. Может быть, когда-нибудь потом, этот разговор наконец случится, я этого не знаю.