Виктор Тетерин - Экстремист. Хроника придуманной жизни

В день приезда мы отмечали день рождения отца. Мама накрыла стол, мы сидели за ним втроем – ели, пили, веселились. Рядом с нами у стола сидел кот Михаил – мохнатое существо с персиковой шерстью, я его очень люблю. День рождения отмечался как ему и полагается отмечаться, все было как всегда. Те же шутки, те же тосты, то же настроение. Позднее я понял, что это и есть самое ценное в нашей жизни, но тогда – тогда мне было скучно. Я не мог говорить искренне о своей жизни, не мог спрашивать у родителей ответов на мучающие меня вопросы, а все остальное мне уже было давно известно.

Отсидев за столом положенное время, я встал и ушел к себе в комнату. В такие минуты особенно хорошо понимаешь ценность того, что у тебя есть друзья. С родителями все-таки не можешь обсудить то, что тебя волнует. Я, по крайней мере, не мог. Я постоял немного на балконе и пошел к другу.

Леха обрадовался моему приходу, хотя он только что пришел со своего завода, где работал во вторую смену. Леха – мой лучший друг, мой сосед и бывший мой одноклассник. После школы он оттрубил в армии, потом устроился работать на завод слесарем. Он, как говорится, простой парень. Работал себе по сменам вот уже пятый год, женился три года назад, сыну Мишке два года, пил водку по выходным – в общем, был типичным работягой. И я уважал его за это. А он – меня, хотя особых причин для этого не было. Я не работал нигде постоянно, вел странную, с точки зрения Лехи, жизнь, но мы были друзьями, и это было единственное, что было важно.

Мы обнялись с Лехой, потом покурили на балконе, пока его жена Светка накрывала на стол. Затем мы сидели все вместе на кухне за этим столом, пили водку и вспоминали, вспоминали… Наши общие воспоминания – вот, что у нас было сейчас, и этого уже было немало.

Леха вспоминал, как в школе мы ездили в турпоход на Волгу, сколько всего разного там с нами произошло.

– А помнишь, как Диман по пьяни закинул мои сапоги на деревья, а я с утра спросонья надел твои, и пошел рыбу ловить? А ты потом бегал по берегу, матерился и обещал нас поубивать. Помнишь?

Я помнил. Тогда все было как-то в новинку, ну это и понятно, мы же были совсем молодые. Странное дело, я и сейчас был вроде не старый, но чувствовал себя прожженным циником из романа Мариенгофа. Впрочем, это тоже говорило о моей длящейся молодости.

Светка ушла в парикмахерскую, и мы стали вспоминать о наших школьных подругах. На самом деле, в школе я любил только одну девочку – Таню, мою одноклассницу. Впрочем, это не мешало мне приставать и к другим ровесницам.

– Помнишь Маринку, – наседал на меня Леха, – я ведь с ней в одиннадцатом классе еще замутил. Потом год встречались после школы.

– А дальше че не стали?

– Дальше… Дальше меня в армию забрали. А потом вот, когда дембельнулся, она уже замужем. Ну, а мне по херу, я Светку на дискотеке встретил и все – шуры-муры, все дела. Пока не родила.

Леха ржет.

– А сейчас че? После того как родила?

– Да, нормально все, я так – прикалываюсь. А ты помнишь как с Танькой-то? Ну как вы это?

– Ничего, нормально мы это. Хорошо было.

– Ага, было да прошло. Ну, давай за тебя что ли.

Во время распития второй бутылки Леха окончательно окосел, и мы пошли прогуляться на улицу – подышать свежим воздухом. На улице было холодно, и мы зашли к нашему общему другу Дену, выпили у него. Потом мы гуляли по своему району (в простонародье он называется «низы»), приставали к каким-то бабам, потом пили пиво в какой-то подворотне. Потом откуда-то выехал «газик» с ментами, и мы стали удирать от них, перелезли через какой-то забор, потом еще через один забор, потом перешли через железную дорогу и оказались на берегу Инсара – речушки, которая течет через весь Саранск.

– Кажись, ушли. – Леха кое-как переводит дыхание, я вспотел и ем снег. – Слушай, а Ден-то куда делся?

Я огляделся – Дена действительно нигде не было.

– По ходу, он к Посопу свернул.

– Бля, и мобилы нет у него, не позвонишь.

– Да ладно, не поймают его, они вон на сколько отстали.

– Слушай, а здорово мы их, да? – Леха довольно смеется, я тоже улыбаюсь. – Они думают – все, тепленьких нас, а мы через забор – и пиздец. Хер им, а не вытрезвитель!

Наконец мы отдышались и идем по берегу Инсара. Это небольшая речка, по берегам ее в основном растут кусты, иногда деревья. В детстве мы часто рыбачили здесь, зимой ходили на лыжах через реку в Ботанический сад.

– Я вот здесь по осени такую щуку вытащил, кило три было точно! – Леха и сейчас частенько ходит на рыбалку, это для него святое. – Едва удочку мне не сломала, сука. На живца ловил.

Мы идем дальше. Я смотрю вокруг – темно, только светлеют поле и река, покрытые снегом. Сколько счастливых дней было у меня здесь! В детстве не думаешь об этом, но сейчас – сейчас так хочется хотя бы на один день вернуться туда, в это время, которое было наполнено вечным праздником, вечным ожиданием чуда. Хотя, конечно, и тогда все было не так благополучно, были какие-то свои проблемы, но ведь запоминается только хорошее! Странное ощущение – идешь вот так по берегу реки, и внутри тебя все словно бы очищается, ты опять тот, каким был здесь лет пятнадцать назад. Вот это дерево, с которого мы прыгали как парашютисты в снег, вот склон, где мы рыли каждую зиму землянку в снегу, и где каждый год устраивались снежные бои между «нашими» и «немцами». Почему я вспоминаю об этом каждый раз, когда здесь бываю? Ведь столько воды утекло. А здесь ничего не изменилось, только еще больше зарос весь берег репейником и хвощом. Все осталось так же, как тогда – поэтому и вспоминаю все так отчетливо и ясно.

– Че делать будем? – Леха начал замерзать. – Надо бы добавить для сугрева.

– Сейчас закрыто уже все.

– Круглосуточный на Невской есть. Или можно самогонку взять, знакомый один гонит.

Чтобы не идти далеко, решили взять самогонки. Снова переходим железную дорогу, потом идем по тесной маленькой улочке, заставленной деревянными домиками. Поворачиваем на соседнюю, проходим еще три дома, и Леха стучит в дверь какой-то халупы. В ответ нам лает собака, стучим в окно, пока наконец-то к нам не выходит какой-то мужик лет шестидесяти в накинутом на плечи ватнике.

Леха приветствует его:

– Здорово, Михалыч.

Михалыч недоволен.

– Че так поздно?

– Ну, так уж получилось, звиняй друг. К тебе можно?

– Получилось… Ладно, заходи.

Леха вместе с Михалычем исчезает в доме, я жду его, наблюдая звездное небо. Все-таки старина Кант в чем-то был прав, на небо действительно замечательно смотреть, особенно, если ты под градусом. Через десять минут Леха появляется около меня, в руках у него бутылка из-под водки «Эрьзя», в которой плещется мутная жидкость.

– Нормально, первач почти-то. – Леха радостно хлопает себя по бокам. – Сейчас дернем тут по децлу.