Раф Гази - Планета Навои. Сборник рассказов

Через год Толян попал служить на Черноморский флот, он приезжал в отпуск и щеголял по городу во флотском костюме с матросским воротником. Даже на танцы в «клетку» ходил, лихо задвинув на затылок свою фуражку-бескозырку. Старого другана уже не замечал.

А Шмель замечал, да еще как!.. Да и ладно, оно, может, и к лучшему. Пусть сам и настраивает гитару, у Шмеля талантов много.

Со Шмелем Рапай познакомился на уроке истории, кажется. Завуч привела какого-то дядьку в шортах с волосатыми ногами и объявила: «он будет учиться вместе с вами». Смеху было! Шестиклассник с волосатыми ногами встречается не часто.

Шмель не был второгодником, он был «осенником», старше других только на несколько месяцев. Просто его родители получили трехкомнатную квартиру в новом доме, по улице Толстого, напротив огромной скульптуры богатыря «Фархада» – символа ДК. На Театральной, Кольцевой, Толстого жило большинство учащихся средней образовательной школы N14 им. А. С. Пушкина. Вот и Шмеля, которого классная руководительница сразу посадила за одну парту с Рапаем, перевели в эту же школу.

Ребята быстро нашли общий язык. И спорт – новенький занимался баскетболом, и стихи. Шмель, как и Рапай, слагал вирши. Учительница литературы с чисто русской фамилией Дё даже рискнула послать их авторов на областную олимпиаду в Бухару. Но ничего путного из этого не вышло. Затея Анны Родионовны – да, литераторшу-кореянку звали так же, как няню Пушкина – чуть не вышла ей боком. Звонили рассерженные тетки из областного управления образования и возмущались, «каких хулиганов-стихоплетов вы к нам прислали, это же форменное безобразие!»

Спас рассудительный председатель конкурсной комиссии, мужик оказался с юмором, дескать, «проба пера», «орлята учатся летать» и всё в таком роде. Главное, нет никакой антисоветчины, только ребячья бравада. Скандал удалось замять. Помог, помимо прочего, видимо, и статус супруга Анны Родионовны Дё, он ни много, ни мало, а был городским судьей…

Шмель вернул гитару вовремя. И тут же продемонстрировал Рапаю свое умение. Он и на самом деле правой рукой брал аккорды, их аппликатура была уже другой, а левой, забинтованной отбивал ритм. За одну бессонную ночь Шмель не только выучился играть на гитаре, но еще успел родить собственное творение:

Тихо ветер играет ковылью степной,

Облака большие и белые.

Я лежу в тишине, под могильной плитой,

И поют о чем-то волки серые.

– Талант даже гипсом не убьешь! – искренне восхитился Рапай.

И потом, в разных компаниях, когда его друг брал в руки гитару, Рапай в красках описывал свое скромное участие в рождении нового барда с необычным именем Левша Гипс.

– Да если бы я тогда дал тебе гитару больше, чем на одну ночь, ты бы в жизни на ней не научился играть, – затыкал он рот пытавшему возбухать Шмелю.

Сама – с ударением на первом слоге – учился в ПТУ на сварщика. Точной его фамилии Рапай не знал: то ли Самойленко, то ли Самойчук, короче говоря, Сама.

В одном время, как раз после покупки гитары у Пирата, они тесно общались. Сама жил в соседнем подъезде, и часто приходил в гости к Рапаю, чтобы изучать боевые приемы самбо. Борцовским ковром им служили обычные половики, прикрытые подушками, чтобы было не больно падать после выполнения бросков. Приемы придумывали сами: захват за шею, бросок через бедро, задняя подножка, передняя подсечка…

Тренировались часами. Сама был парнем идейным. Если что ему в башку втемяшится, никаким «болевым» не выбьешь. А самбо ему было нужно для того, чтобы защищаться от пьяного отца, который, бывало, что и поколачивал. И его, и мать. Иногда и младшей сестренке доставалось. В семье у Рапая такого не водилось. Но он знал, что многие его сверстники страдали от домашнего насилия. Уму-разуму тогда учили просто: ремнем по жопе!

Сама страдал от двойного насилия, от притеснений дома и в ПТУ. Старшекурсники устроили жуткую «дедовщину»: отбирали стипендию, заставлять драить полы в заплеванной мастерской, гоняли за сигаретами и пивом, могли и просто избить не за что, не про что. Знающие пацаны говорили, что даже в детской колонии житуха была полегче.

Устав от головокружительных бросков и смертельных захватов, приятели пили чай со свежевыжатой вишней на маленькой кухоньке за деревянным самодельным столиком – отец сам смастерил. Было безумно вкусно!

Потом уже в зале, сидя на обшарпанном диване, чьи потертости были прикрыты дешевым хлопчатобумажным покрывалом, Рапай показывал свои похвальные грамоты и спортивные дипломы.

Вот, один из первых – Диплом первой степени «За первое место в зимнем многоборье за победу в первенстве по легкой атлетике среди групп начальной подготовки». А вот такой же диплом от ДСШ в беге на 300 метров – была такая нетрадиционная дистанция – с результатом 56,7. Его Рапай показал в четвертом классе – это норматив на «отлично» 8 класса.

А вот грамота за рекорд школы в прыжках в высоту – 1 метр 50 см… Хотя нет, этот рекорд Рапай установит немного позже, когда всего за один учебный год ему удастся вырасти сразу на 10 см и он из маленького пацаненка превратится в вполне себе нормального парня. Кто-то из друзей посоветовал записаться на баскетбол, дескать, все время будешь тянутся вверх, к баскетбольному кольцу… Сработало!

Особенно много в спортивной коллекции было дипломов за призовые места в различных футбольных соревнованиях, начиная с дворового турнира «Кожаный мяч» и кончая республиканскими соревнованиями Кубка ЦК ЛКСМ «Надежда».

А сам Рапай большего всего ценил грамоту, в которой от руки было написано: «Самому молодому участнику традиционного Навоийского пробега по улицам города…» Ее он получил три года назад, на Новый год…

Рапай хорошо помнил этот забег. Падал редкий снег и приятно холодил разгоряченное лицо. Бегуны взяли резкий старт от главного входа стадиона «Согдиана». Но не пройдя и трети пути, где-то на повороте на проспект Ленина, стали выдыхаться, переходя то на легкую трусцу, а то и вовсе на пеший шаг. Рапай обходил не рассчитавших своих сил спортсменов одного за другим, не прилагая к тому никаких видимых усилий. Для него бежать было так же естественно, как дышать. Не меняя темпа и не гонясь за рекордом, Рапай вернулся на стадион, даже ни грамма не запыхавшись.

Как потом выяснилось, это был четвертый результат официального городского забега на дистанцию четыре километра!

За четвертое место награды не полагалось. Но главный судья соревнований, удивившись, как быстро и легко такую сложную дистанцию преодолел столь юный бегун, решил грамоту, которая была приготовлена за третье место, вручить Рапаю.