Лейбл Лео - Это было недавно, это было давно…

Барашковы крюки от пенного сусла,
Цепляющиеся за борт,
Не могут замедлить отплытие судна,
Уходящего прочь от забот!
Прочь! Прочь! Прочь!
Корабль уходит в ночь!
Диалог Винта и Вспученной массы
Раскручен сюжетом волн.
Пенится след серебристой трассы,
Вольного ветра полн.
И между рыбами и Большой Медведицей
Вас колеблет волна,
Вокруг всё волнует и пенится,
И жизнь от того полна!
А всего – то, ни много ни мало,
Случилось ночью той:
От Одесского причала
Отошёл теплоход «Лев Толстой»
На борту рестораны и бары,
На эстраде – варьете.
Чего не хватало вам, мужики и бабы
В вашей городской черте?
Зачем эта чёрная водная масса
И звёздный Космос над ней?
Мы, маленькие люди трудящегося класса,
Бежим от рабочих цепей!
Нашим жильём называют коробки:
Цементом застроенный лес,
У досок с экранами тычем мы кнопки
И к нам подбирается стресс.
Начальство нас невниманием морит,
Нам тошно от жизни такой —
И только большое, просторное море
Приносит душевный покой!

За стогами и за деревьями,
Вся у озера на виду,
Показалась степная деревня:
Двадцать домиков в райском саду.
Наши семьи остались в Одессе,
Наша вахта пошла на поля —
Чтоб колхозные интересы
Соблюсти, Революции для.
Мы на грядку выходим с рассвета,
Розовеет Советский восток,
Я – колхозник, помощница Света
Режем с корнем сурепку-цветок.!
От забора махнём до обеда —
И шабашим по чьим – то садам,
Самогонку берём у соседа
Раскошелившись впополам.
Блекнет озеро к ночи бессонной
И закат стал малиново – сер,
Только плачет на улице Смольной
Дядя Ленин за тот СССР!

Окно напротив трамвайной остановки
Едва освещено.
Глухая полночь, но трамваи ещё ходят
Вот появился дамский силуэт —
Красивы линии полутеней и тени.
Она вдруг посмотрела на меня
И отогнула угол занавески,
Играясь со своим котёнком.
Другая дева появилась
Не столь красивая, но всё же…
Её заботили какие-то дела:
Она ушла, потом опять возникла,
Открыла и закрыла пианино.
Потом, о чём-то пошептавшись, вдруг исчезли обе,
Окно оставив фоном сиротливым,
Меня оставив тоже…
И сразу подошёл трамвай.

В футбол играли «Черноморец» и «Жальгирис»
Старательные парни, они бились
Как гладиаторы: серьёзны, тяжелы —
Но только всё не шли голы
И всё не шла игра у одесситов
Уставших может быть, а может слишком сытых…
«Родные стены» издавали стоны:
Старались зрители помочь,
Но было игрокам невмочь —
И мячик весил тонны
И был тяжёлый труд, а не игра в футбол.
Такое ведь бывает, и нередко,
Когда мы в жизни в нужный миг ударить метко
Не можем, чтоб забить такой нам нужный гол!

За аэровокзалом – ленточки дорог,
За пробегом малым – воздушный порог.