Юрий Мартыненко - Стоянка поезда – двадцать минут. Роман

* * *

Рассчитывая на быструю победу над Советским Союзом, руководство Германии совершенно не позаботилось о зимнем обмундировании для своих солдат на Восточном фронте. Она была очень тонкой и лёгкой. На фронте солдаты вермахта проводили большую часть времени в вырытом в земле окопе или за каменной стеной, под крышей, сооружённой из плащ-палаток. В таких условиях они не могли защититься ни от дождей, ни от морозов. Части тыла, руководство и их помощники искали для себя более тёплое место и часто занимали русские дома, даже под страхом того, что их в любой момент могут расстрелять из крупнокалиберных морских орудий советские войска. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, немецкие интенданты придумали инструкцию для своих замерзающих подчинённых. Кто-то из тыла довёл информацию о том, что если температура опускается ночью ниже нулевой отметки, нужно на руки надевать носки, используя их вместо перчаток. Для большего удобства в носках следовало вырезать дырки для двух пальцев. Однако, следует отметить тот факт, что форма солдат уже так сильно поизносилась, что целых носков у них просто не было. О том, что следует тогда использовать вместо носков, инструкция не сообщала. До сих пор не понятно, почему для замерзавшей армии не поставлялись перчатки из Германии или из захваченных советских городов. У немцев на тот момент были хорошо налаженные коммуникации на полуострове, которым практически ничего не угрожало, но вопрос со снабжением солдат тёплой одеждой никто не решал. Так всю зиму и провели немецкие войска, стараясь следовать разработанным для них правилам. Каждый день солдаты участвовали в боях, то наступая, то защищаясь. Вынужденные постоянно находится в холоде и сырости, они могли укрыться только остатками плащ-палаток. Банки с едой грели на карманных печках, не дававших особого тепла. Только в конце февраля руководство Германии, с помощью общественных фондов, начало собирать одежду, одеяла, вязаные перчатки и носки. Данный фонд до войны занимался сбором средств для нищих и бездомных. Видимо к таким приравняли интенданты и солдат, воюющих на Восточном фронте.

Солдаты вермахта не гнушались мародёрством, наматывая на себя любые ткани и надевая вещи, которые помогут сохранить тепло, не стесняясь даже срывать платки с голов женщин – лишь бы утеплиться. Мародёрство относится к числу тяжких военных преступлений, поскольку забрать вещи у убитых или раненых вражеских солдат – это действие не совместимое с такими понятиями, как воинская доблесть и честь. Впрочем, ни одна война в истории человечества не обходилась без мародерства…

Генерал Гудериан в своих мемуарах отметил, что военная кампания против СССР не была тщательно продумана руководством Третьего рейха. Опьянённые лёгкими и быстрыми победами над войсками стран Западной Европы, немецкие стратеги недооценили целый ряд факторов: от погодных условий России до самоотверженности солдат Красной армии. Согласно плану «Барбаросса», ещё до начала зимы 1941—1942 годов немцы должны были одержать победу. 20 декабря 1941 года Гудериан сообщил Гитлеру и другим руководителям Третьего рейха на очередном совещании, что пули и снаряды красноармейцев приносят вдвое меньший ущерб воинским частям вермахта, чем суровая русская зима. Почти 40 процентов гитлеровцев отморозили свои ноги, руки и щёки. Бывали случаи, когда боевое оружие так примерзало к открытым участкам кожи солдат, что железные стволы приходилось отдирать вместе с кожей. Впрочем, генерал Мороз косил людей, не разбирая ни захватчиков, ни защитников. Если потери вермахта, связанные с суровой зимой 1941—1942 годов, по оценкам военных экспертов, составили около 228 тысяч человек, то в Красной армии от обморожения пострадали примерно 180 тысяч бойцов. Не стоит удивляться, что первым делом с трупов советских солдат и офицеров фашисты снимали валенки, сапоги, шапки-ушанки, шинели, телогрейки, ватные шаровары, меховые перчатки, шерстяные носки. В общем, все возможные тёплые вещи. Как вспоминал тот же Гудериан, порой по внешнему виду солдаты вермахта ничем не отличались от партизан. Наряженные в ватники, замотанные шерстяными платками, отнятыми у крестьянок, с меховыми шапками на головах гитлеровцы мало напоминали ту одетую с иголочки армию Третьего рейха, которая вошла на территорию СССР всего несколько месяцев назад. Немецкие шинели были рассчитаны на мягкий климат Западной Европы, а сапоги совсем не годились для русской зимы. Командование выдавало солдатам и офицерам амуницию строго по размеру: дополнительно утеплить обувь изнутри не получалось. Кроме того, металлические клепки буквально леденели на морозе, являясь дополнительными проводниками холода. Об этом факте маршал Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» отметил: «Немцы не обратили внимания на тот факт, что с XVIII столетия русские солдаты получали сапоги на один размер больше, чем нужно, что давало им возможность набивать их соломой, а в последнее время газетами, и благодаря этому избегать обморожений». Ситуация с нехваткой тёплых вещей в армии вермахта была настолько критической, что после совещания, на котором Гудериан доложил о количестве обморожений, министр пропаганды Геббельс обратился к жителям Германии. Он призвал население собрать и сдать тёплую одежду для солдат, сражающихся на Восточном фронте. Бойцам Красной армии, конечно, тоже не хватало меховых и шерстяных вещей, но ситуация была в разы лучше. Всё-таки советское командование знало, что такое русская зима. Не случайно маршал Жуков написал в своих мемуарах, что всегда приравнивал валенки, полушубки, тёплое белье и телогрейки к ещё одному эффективному виду вооружения.

В частях вермахта под Москвой развернулось кустарное производство «обуви» из лыка и других подручных материалов. Невзирая на то, что это было нарушением устава, военнослужащие вермахта начали мастерить самодельные железные печки для установки в землянках и блиндажах. Единого дизайна не было – каждый выкручивался, как мог. Командование старалось обеспечить войска горячим питанием и свежим горячим хлебом, несколько раз в день. Широко использовались полевые кухни и хлебопекарни. Об этом пишет английский военный историк Роберт Кершоу в книге «1941 год глазами немцев». Он же приводит поговорку, что лучше пройти три французских кампании, чем одну русскую. Командование разрешило греться крепким алкоголем, но если солдата ловили пьяным, его ждала гауптвахта. Не обошлось и тут без накладок, например, в замерзающую 4-ю армию 19 ноября 1941 года прибыли в вагонах глыбы красного льда и осколки стекла – командование решило прислать солдатам французского вина. Тогдашний начальник штаба армии генерал Блюментритт вспоминал: «Я никогда прежде не видел солдат в такой ярости».