Дмитрий Ридигер - Семь

– Ладно, уговорил. Лео, ты как насчет вздремнуть – не возражаешь? – Дан поелозил, кряхтя, укладываясь поудобнее и пуская небольшие волны по грязи. Лео просто расслабленно прилег возле низкорослого куста, пристроив голову на локоть.

Петр отвернулся от друзей и начал всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть что-нибудь интересное среди деревьев ниже по склону. Ничего интересного увидеть не удалось – более того, однообразная картина навевала сон, и глаза приходилось усилием воли напрягать, пытаясь сфокусировать на одном из голых стволов или макушке елко-пальмы.

Стараясь не позволить себе уснуть, Петр попробовал вспомнить основные жизненные точки, приведшие его, в конечном итоге, к созерцанию этих серых зарослей, находящихся неизвестно где.

Сначала были карты памяти во всех карманах и зачитанные до дыр бумажные книги на полке с романами о героях-первопроходцах.

Потом первый собственный телескоп и замирание сердца при взгляде сквозь окуляр на дрожащий краешек Луны.

Потом игры на подаренном отцом софте в расчеты оптимальных траекторий подлета к планетам Солнечной системы, диплом по экзобиологии в Университете, последний экзамен в Академии, конкурс и зачисление в отряд космонавтов-«марсиан» … Да уж, достойное завершение! Хотя, почему завершение?! Может, только начало? Хм… Начало чего?

То-есть как чего?! Не зря же это все навалилось в одночасье и позволило пройти через то, что ни одному соотечественнику пока не удавалось? Чтобы вот так, просто, загнуться среди присыпанной пеплом растительности?

Стоп! Хватит рефлексий! Это мы уже знаем, чем кончается, лучше просто на действительности сосредоточимся.

И как бы в подтверждение последней мысли, тело напряглось и взбудоражилось мгновенным ощущением изменения окружающей обстановки. Глаза лихорадочно принялись искать причину и тут же нашли ее – в глубине леса появилось облачко пепельной пыли, поднявшееся с синхронно качнувшихся пальмо-елок.

– Ну, и что ты думаешь? – спросил Лео, приподняв голову над небольшим камнем и напряженно, до болезненного прищура, вглядываясь в заросли. Пыль уже успела осесть, но пять стволов все также синхронно подергивались с периодичностью секунд в семьдесят.

– Пока ничего, – Петр тоже продолжал наблюдать за растениями, но не забывая при этом посматривать и на окрестности. – Если зверюга какая-то – будем надеяться, что рано или поздно либо уползет, либо как-нибудь еще себя проявит. Тогда и поймем, куда и с какой скоростью бечь. На то или иное следствие вулканической деятельности мало похоже, земля бы гудела и дрожала. Хотя кто его знает, тут все по-своему может быть… Лучше ко всему быть готовым. Но вполне возможно, что просто какой-нибудь ручеек наружу пробивается. Или уже пробился.

Дан, замеревший по подбородок в болотце, уже приготовился ядовито высказаться, всем своим телом демонстрируя скепсис, но в этот момент стволы дрогнули три раза подряд, и третий раз – довольно сильно.

Несколько минут напряженного молчания и лихорадочного внимания не дали результата – шевеление больше не повторялось. Спустя еще четверть часа неподвижного наблюдения, Петр приподнялся, замер ненадолго, потом неторопливо сел. Дан и Лео присоединились к нему, устроившись поудобнее и задумчиво оглядываясь по сторонам.

– Так или иначе, а все время сидеть нам тут в любом случае не с руки, надо бы двигаться. – Произнес Дан задумчиво. – Вот и маршрут сам собой нарисовался. Аккуратненько двинемся в том направлении – может, и обнаружим причины шевеления. Как ни крути – а опасности, если они есть, для нас тут везде одинаковые, потому как незнакомые, – и пояснил, глядя на Лео:

– Может, там нас кто и сожрет. Но с той же вероятностью прямо здесь, не сходя с места, поглочены будем червем каким-нибудь подземным. Или в трещину, неожиданно образовавшуюся, провалимся. Или…

– Не каркал бы ты, соловушка! – Лео остановил вознамерившегося расписать все возможные беды Дана. – Беду накликаешь!

После секундного раздумья Петр приподнялся, потом встал во весь рост. Остальные последовали его примеру, и затем все разом осторожно шагнули вперед. Через несколько шагов пепел под ногами захлюпал жидкой кашицей, и все трое дружно вступили в небыстрый ручеек, аккуратно прощупывая ногами дно. Дно оказалось твердым и на удивление ровным, без бугорков и камней, лишь покрытое тонким слоем не очень вязкого ила. Перейдя по колено в мутной воде ручей, ступили на противоположный берег. Взобравшись по пологому склону, остановились оглядываясь.

– Вроде тихо, – Лео шагнул вперед, но Петр молча придержал его за локоть, призывно махнул рукой Дану и двинулся первым.

Слой пепла, покрывавший почву, с каждым шагом истончался, под ногами все явственней начинали шуршать сухие листья. Деревья стали чуть гуще, появился запах леса, отдаленно похожий на слабый аромат высушенной под солнцем степной травы. Пять выстроившихся в почти ровную линию стволов приближались, но по-прежнему были неподвижны. Наконец, сбавив шаг и подойдя к ним вплотную, Петр и Дан замерли, а Лео чуть наклонился вперед и провел рукой по шершавому стволу и основанию нижнего листа, чуть приподняв его. Ничего не произошло.

Обойдя деревья кругом, внимательно оглядели почву, но среди сухих листьев никаких следов не обнаружилось.

Напряженно вслушиваясь и оглядываясь по сторонам, постояли минуту. Лес не выдавал никаких признаков того или чего, что совсем недавно заставляло шевелиться деревья.

– Что ж, пойдем дальше? – Дан коротко глянул чуть исподлобья на Петра и, как бы подкрепляя вопрос, слегка наклонился вперед.

– Пойдем. – Петр решительно двинулся вглубь леса, Лео и Дан поспешили за ним.

С каждым шагом заросли становились гуще, появился невысокий подлесок и редкие кустики травы с острыми, полосатыми, желто-зелеными листьями по краям и завитыми в густые кудряшки в середине. Воздух все более насыщался незнакомыми ароматами, набегающими неожиданными волнами – и также быстро исчезающими.

Через несколько сотен метров заросли травы под ногами настолько сгустились, что стало не видно темно-серой почвы. Сухие листья пропали, кустики травы будто стянулись к стволам деревьев и появилось что-то вроде короткого красноватого мха, лежащего плотным ковром и походившего на густые заросли мелких опят – мягкого, слегка пружинистого и совершенно скрадывающего шаги. Слабый ветерок, тянувший запахи навстречу, не был в состоянии заставить шевелиться растительность, поэтому тишина, наступившая после шуршания травы и сухих листьев под ногами, неожиданно резанула уши и навеяла легкую тревогу.

Чуть сдержав шаг, осторожно двинулись дальше, но вскоре привыкли к тишине, нарушаемой только дыханием. И зашагали быстрее, периодически слегка сворачивая вправо или влево, но выдерживая направление и поправляясь по эмоциональным подсказкам скафандров.