Наталья Путиенко - Тайны серой мышки

Дверь кабинета вновь распахнулась и на пороге возникла грузная Тамара Михайловна – главный бухгалтер компании. Женщина она была неплохая, но ужасная сплетница.

Я закрыла глаза, наконец-то в полной мере понимая положение, в котором оказалась. Растрепанная, со смазанной помадой, красная, как вареный рак, с задравшейся практически до самых бедер юбкой сижу на руках своего начальника в очень недвусмысленной позе. Он внимательно, словно изучающе смотрит на меня, прижимая крепко к себе. На полу у его ног рыдает сильно потрепанная подругой блондинка. Скулит и размазывает тушь по щекам. И лишь Анечка выглядит более-менее прилично, если не брать во внимание несколько клоков пепельных волос, которые она сжимает в кулачке.

– Простите, – хрипло прошептала я, все же слезая с рук Артема и нервно одергивая юбку. – Я, пожалуй, пойду.

На негнущихся ногах, я покинула кабинет шефа и опустилась в кресло. Черт возьми, что это вообще было?

Хотелось застрелиться. Потом повеситься. И утопиться для полного морального удовлетворения. Не знаю, может кто-то и смог бы повернуть эту ситуацию на пользу себе, или посчитал бы, что ничего страшного не случилось… Случилось. Я только сейчас поняла, что хочу своего босса…

***

Впервые я ждала окончания рабочего дня. Нетерпеливо ерзала на стуле, вздрагивая от каждого телефонного звонка, и не могла заставить себя думать о чем-то другом. Глупая ситуация, в которой я оказалась благодаря подруге, никак не шла из головы, заставляя вновь и вновь переживать внутри каждую секунду этого ада. Анька словно чувствовала, что со мной творится что-то, поэтому лишний раз не лезла с расспросами. Она, казалось, вообще где-то в своем мире, настолько далека от меня, этого офиса и города, что не хватит сотни лет, чтобы преодолеть расстояние. Девушка думала о чем-то, изредка усмехаясь или хмыкая, крутила в тонких пальчиках с длинными коготками карандаш и продолжала смотреть в одну точку.

Остаток рабочего дня мы провели в молчании. Из кабинета шефа не доносилось ни звука, что несказанно радовало меня, потому что я не могла себе представить, как буду смотреть теперь ему в глаза.

Наконец, рабочий день окончился и я, стремительно бросилась к выходу, едва не сбив Аньку с ног. Подруга что-то возмущенно крикнула вслед, но я уже неслась по коридору в сторону лифта и не расслышала ничего.

В голове билась лишь одна мысль, согревающая и мотивирующая бежать быстрее – ДОМОЙ! Мой дом, как говорится, моя крепость. И только там я смогу почувствовать себя в полной безопасности. Подальше от Артема, его пассии, его сестры и его компании.

На самом деле, я боялась быть честной сама с собой. Артем мне нравился давно, но я никогда не задумывалась о том, что его губы могут быть такими мягкими и нежными. Руки – сильными и властными. И уж тем более не думала, что смогу это прочувствовать на себе.

Я – серая мышка, которая волей случая попала в сказку. Пусть короткую, на пару секунд, но такую желанную и необходимую.

Я знала, что завтра мне будет ужасно стыдно перед шефом. Стыдно перед подругой. Потому что мне уже стыдно, стыдно перед собой. Но как бы я не пыталась отогнать в сторону наваждение, оно преследовало меня по пятам, сладко нашептывая о том, что стоит только захотеть и сказка повторится. Нужно быть лишь чуточку настойчивее и увереннее в себе. Чуточку раскованной и рискованной…

Но нет, увы. Это не про меня и не для меня. Поэтому оставим все как есть. И если завтра будет возможность, я обязательно извинюсь перед шефом за эту неприятную сцену.

Кивнув, соглашаясь со своими мыслями, я выдохнула и ударила кулаком по кнопке «Вниз». Если Бог есть, он обязательно сжалится надо мной, и я смогу добраться до дома без приключений.

Всю дорогу до дома я вглядывалась в вечерние городские улицы сквозь мокрое от дождя окно в такси. На улицах, несмотря на бушующую непогоду, все равно было людно. В свете фонарей мелькали разноцветные зонтики, окрашивая улицы в маленькие волшебные и яркие миры. Эти миры были чем-то прекрасным, среди серости и уныния. Как восхитительный цветок, выросший посреди выжженной солнцем пустыни.

Водитель, видимо посчитав, что странная пассажирка мерзнет, включил печку, отчего стекла изнутри быстро запотели. Из динамиков доносилась приятная и ненавязчивая мелодия. Она была немного грустной, но при этом так ласкала слух. И хоть в ней не было слов, на интуитивном уровне ощущалось, что она о безответной любви.

Заслушавшись, я словила себя на мысли, что вывожу на запотевшем стекле букву А. Украшаю завитушками и россыпью маленьких сердечек вокруг. Украдкой посмотрев на водителя, поспешила стереть. Не стоит никому знать о том, что творится в душе. Это только мое, ничье больше.

Я даже не заметила, как автомобиль остановился у моего дома и дядечка обернулся, сверля меня требовательным взглядом.

– А, да, сейчас, – пробормотала я, чувствуя, что краснею. – Вот, возьмите, сдачи не надо.

Захлопнув дверь автомобиля, я бодро проскакала по лужам в сторону своего подъезда, содрогаясь от крупных холодных капель, все еще срывающихся с неба. Ноги в туфлях промокли моментально и при каждом шаге неприятно чвакали, словно я бродила по болотам, а не поднималась по лестнице на второй этаж.

– Я дома! – крикнула по привычке, закрывая за собой входную дверь.

Ответом мне была тишина…

Поежившись, я включила свет и устало опустилась на пуфик. Как свыкнуться с мыслью, что уже ничего не будет так, как раньше? Как привыкнуть к тому, что меня больше никогда не встретит мама у порога, крепко обнимая и целуя свою дочь? Как до конца осознать, что из комнаты старшего брата больше не будут доноситься звуки очередного фильма или непрерывное пиликанье смартфона, на который пачками приходят сообщения?

Никак.

Сняв мокрые туфли, я босиком прошлепала в ванную, чтобы стянуть с себя испорченные колготки, одежду и белье, а потом просто замереть под теплой струей воды и смыть с себя этот день. Вместе с воспоминаниями о семье, которую я потеряла по своей же вине. Вместе с моментами из прошлой жизни, за которые бывает настолько стыдно, что я забиваюсь под теплое одеяло и рыдаю несколько часов напролет. Вместе со снами, которые ежедневно настигают меня, стоит лишь уронить голову на подушку.

Жаль, что себя не смоешь, не сотрешь ластиком, как неудачный набросок картины. Говорят, что первые наброски живые, самые настоящие и одушевленные. А то, что выходит из-под карандаша после множественных правок ластиком – лишь подражание тому, самому первому наброску. Пусть они ярче и четче, аккуратнее и красивее… Но они не живут. Они всего лишь имеют место быть.

***

Сны.

Они порой бывают счастливыми, наполненными легкими и радостными событиями. Они уносят нас в новый мир, в котором нет боли и страхов. Туда, где живет радуга и по зеленым полям скачут дивные единороги. Там хочется парить, словно бабочка, перелетая от цветка к цветку, собирать пыльцу и не думать ни о чем лишнем. Я люблю такие сны.