Денис Барменков - Часть 1. Арктика. «Антарктический чай». Часть 2. Атлантика. «Новый год». Часть 3. Тихий океан. «Придонные кроты». Трилогия

– А потом тебе, как предателю, придется уехать. Поедешь к нам.

– Здорово, – буркнул Пукс&Букс и увлек ее в постель.

Наутро А. Карцева уже работала в отделе Подслеповатого Пью старшим писарем. Дуплов написал письмо с отчетом. Жизнь компании «Антарктический Чай» сосредоточилась в действиях А. Карцевой. Вайзберг сидел с женой на даче, ОЗО и Нуркин играли во что-то по модему, Полозов устроился в музей Арктики и Антарктики, где рассказывал правду про пингвинов. А. Карцева исправно работала старшим писарем в отделе Подслеповатого Пью, через ее руки проходили планы начальника и отчеты (один) Белого Негра. Отчет А. Карцева не поняла, хотя Подслеповатого Пью он привел в такой восторг, что он поцеловал А. Карцеву, отчего она вспомнила сикарах и неделю потом не выходила из дома. Жила она неплохо, работа непыльная, Пукс&Букс под боком…

А пингвины улетели обратно в Антарктиду. Почечки бегали по Арктике и весело верещали.

***

Подслеповатый Пью решил пригласить А. Карцеву в кафе.

– Как вы относитесь к пингвинам? – спросил он.

– Никак, – ответила А. Карцева, хотя в действительности они ей нравились.

– Это замечательно, не хотите ли кофе?

А. Карцева в интересах компании согласилась и Подслеповатый Пью повел ее в «Кубрик». Это было заведение в полумраке, с живой музыкой, отдельными столиками, в общем, ей там понравилось, если бы только не Подслеповатый Пью, которого вдруг ни с того ни с сего понесло рассказывать про Белого Негра.

– Белый Негр – это индивидуум, – безапелляционно заявил он, – он столько знает про пингвинов, что жуть берет.

Подслеповатый Пью наклонился к А. Карцевой и интимно сказал:

– Пингвины, это не просто плавающие птицы.

– Да? – тихо с постельной хрипотцой в голосе спросила А. Карцева.

– Точно, это потомки древних пингвинов. А. Карцева расширила глаза и поэтично задышала.

– Древние пингвины, как таинственно.

– Более чем.

И Подслеповатый Пью поведал ей следующую историю:

«Давно, когда люди только начинали приобретать человеческий облик, наряду с ними существовали некие существа. Эти две древние расы мирно проживали и никого не трогали, пока в племени людей не появился субъект с умопомрачительно большими мозгами. Этот великий ум произвел на свет массу интересных мыслей, идей и инструментов, например колесо, велосипед, горшки, плавильные формы. Он обладал грандиозным творческим даром и разработал теорию об индивидуальном развитии. После его смерти остались два мальчика и одна девочка, а потом в племени начали все чаще появляться дети с большими мозгами и нетривиальным умом, который привел их к желанию единоличного владения всей землей. И вот тут пингвинам и досталось. Их вытеснили с их исконных территорий и они оказались в Антарктиде. Все пингвины бы вымерли, если бы среди них не было своих творческих пингвинов, они, эти древние пингвины, помогли своему племени приспособиться к ужасным условиям Антарктиды, но в наследство последующим поколениям пингвинов досталась нелюбовь к человеку. Но с течением времени мозги у них совсем атрофировались и теперь они уже не помышляют не только о вредительстве, но и о самом человеке. Вы думаете им нужен Чай? Да зачем он им сдался? Это все Белый Негр! Это он их настропалил, вот они его и жрут почем зря!»

– Вот такие дела, – неожиданно закончил Подслеповатый Пью.

– Очень занимательно, – ответила А. Карцева и помчалась к Дуплову на квартиру, чем несказанно удивила Подслеповатого Пью.

– Где рация? – ворвавшись к Дуплову, резко спросила А. Карцева и вывела того из мечтательного состояния, в котором он пребывал.

– Какая рация? – недовольно буркнул Дуплов.

– Обычная. Обычная такая рация.

А. Карцева остановилась посреди комнаты, уперев взгляд в лежащего Дуплова.

– Рация, коробка с антенной, переключателем частот…

– Чем?

А. Карцева продолжила объяснение, которое озлобило Дуплова окончательно.

– Какие резисторы? Какие реостаты? Я не знаю, что такое конденсаторы, а о триодах вообще понятия не имею! – взорвался Дуплов.

А. Карцева тоже разозлилась и обозвала Дуплова мечтателем средней руки.

– Что значит «средней руки»?

– Ничего. Где ящик зеленый?

– В углу пылится.

– Сразу сказать не мог!

– Я же не знал, что это рация!

А. Карцева бросилась налаживать рацию, оставив Дуплова размышлять о «мечтателе средней руки».

***

В отличие от Белого Негра, Вайзберг был чувствительным человеком, поэтому сейчас у него страшно болела голова. Решить вопрос с Антарктическим Чаем он был не в состоянии, в мозгу только проплывали какие-то странные лодки, из которых торчали морды пингвинов, но Вайзберг ощущал прекрасное чувство любви к этим милым птичкам. Это чувство вызывало волнообразные приступы тошноты, т.к. в душе Вайзберг их почти ненавидел. А над лодкой летал Белый Негр и корчил Вайзбергу рожи. Чуть позже он съел две таблетки «цитрамона-п» и, немного очухавшись, увидел обрывок бумажки с рассказом А. Карцевой о пингвинах и Белом Негре.

– Либо это продолжение бреда, либо оно все так и есть, – вслух сказал Вайзберг

– Что оно? – спросила его жена.

Вайзберг еще раз пробежал текст глазами и буквально пересказал его своей жене.

– Значит так оно и есть, – сказала жена и успешно залезла в ванну. – Иди сюда.

– Что же теперь делать?

– Почем я знаю, нам, по-моему, и так хорошо. Вайзберг согласился и залез к ней в ванну.

***

– Дурацкая идея, – ответил Каскин на предложение Вайзберга немедленно придти в контору.

– То есть?

– Ну то и есть, идиотская.

– Это почему?

Каскин лежал в кровати с Кэрол, было 12 часов дня, впереди был целый день и тратить его на безумного Вайзберга Каскин не собирался. Объяснить, однако, это Вайзбергу, казалось ему немыслимым.

– По кочану, – начиная судорожно думать как отвязаться от Вайзберга, ответил Каскин. Вайзберг помолчал, подышал в трубку, почмокал, глотнул чаю и впал в недоумение.

– Я не понимаю, я, более того, в полном невозможном недоумении почему вы не желаете признать мое предложение имеющим силу, а настаиваете на том, что оно лишено всякого смысла.

Каскин ответил, что в ситуации, когда обстоятельства сложились определенным образом, он не может и, «более того» не хочет никуда идти, т.к. променять данную ситуацию на какую-либо другую нет совершенно никакой необходимости.

– Эта необходимость обусловлена нашей целью, которая требует небольшого самопожертвования, я повторяю – совсем небольшого самопожертвования.

Каскину это самопожертвование показалось слишком великим, о чем он и намекнул Вайзбергу.

– Двенадцать часов дня, я же не в семь утра звоню!

Каскин, вконец устав говорить околичностями, спросил чем тот занимался утром. Вайзберг замялся и ответил, что он мылся.