Юрий Глухих - Походное крещение

Переждав минуту, Матроскин объявил следующее испытание: исполнить любимую песню царя, аккомпанируя себе любыми подручными средствами. Новички вооружились котелками, крышками, металлическими мисками, кружками и ложками и смотрели на повелителя, пытаясь угадать его музыкальные предпочтения. Большой отвечал им свирепым взглядом.

Девушки, составлявшие в команде новичков подавляющее большинство, долго шушукались, хихикали, отчаянно жестикулировали, вызывая явное недовольство самодержца. Парни выжидательно поглядывали на девчат, уступая инициативу в этом задании. Они готовы были поддержать подружек музыкальным аккомпанементом. Некоторые из особо нетерпеливых «старичков» позволили себе бестактность, освистывая молодёжь и выкрикивая в их адрес обидные реплики.

Девушки закончили эмоциональное обсуждение, договорившись о чём-то между собой, и посвятили в свой замысел парней. Все новички довольно ухмылялись и хитро посмеивались промеж себя, а царь уже рычал и гневался, теряя терпение. Свита недовольно гудела, словно встревоженный пчелиный улей.

Наконец вступили в дело ударные инструменты, и звонкие девчачьи голоса слились в дружном хоре, запевая залихватскую частушку из мультфильма «Летучий корабль»:

На передний план выскочила Надька Ладнева и лихо исполнила сольную партию:

Надя уступила место Юле Крыжухе. Та комично скорчила рожу и запела низким голосом:

Юля растворилась в толпе новичков, а хор повторил первый куплет, он же – припев. Парни аккомпанировали, не жалея рук и посуды. Публика неистовствовала. Когда припев закончился, Юля выскочила опять и бойко продолжила:

Вынырнула Надька Ладнева, меняя Крыжуху, и завопила одуревшим голосом:

Надя скрылась за спинами подруг, а хор девиц, вошедших в раж, драл глотки, исполняя припев.

Песня произвела эффект разорвавшейся бомбы. Самодержец довольно качал головой, размахивая в такт музыке «скипетром» и «державой». Свита скакала вокруг молодых не хуже упомянутых в песне чертей и леших, помогая бить в ударные инструменты. Зрители громко свистели и рукоплескали от восторга.

Когда страсти немного улеглись, министр внешних сношений царя торжественно возвестил под одобрительные возгласы «старичков» об успешном завершении испытаний. Новичков усадили у костровища. К ним вышел Славик Дегтярёв, которого Матроскин представил царским писарем – дьяком Каламарем.

– Каламарь, зачитай Устав горбатой братии! – приказал министр писарю и обратился к новичкам, – а вы повторяйте хором и запоминайте!

Славик развернул свиток и стал громко декламировать:

– Пункт первый! Командир всегда прав!

Молодые откликнулись многоголосым эхом.

– Пункт второй! Если командир неправ – смотри пункт первый! – выкрикнул Каламарь. Новички опять дружно повторили.

Писарь зачитывал пункты Устава один за другим, а молодёжь закрепляла их в памяти повторением вслух. Я смотрел на новичков и вспоминал, как сам три года назад был на их месте. С тех пор многие пункты Устава претерпели изменения. Каждый год появлялись новые версии. Некоторые не приживались, другие, наоборот, становились крылатыми выражениями туристов и употреблялись в любом подходящем случае. Мои любимые пункты прозвучали в самом конце.

– Как бы медленно ни шёл, те, кто дома, – позади.

– Заваривая чай в котле, убедись, не варятся ли там макароны!

– Горячее сырым не бывает!

– Быстро поднятое упавшим не считается!

– Если носки загорелись, значит, они высохли!

– Чем дальше в лес, тем меньше стыдно!

– Чем выше поднимаешься, тем ниже опускаешься!

– Если гора не идёт к Магомету, то идёт она к чёрту!

Писарь сделал своё дело и уступил место министру внешних сношений царя.

– Друзья мои! – министр был преисполнен лаской и дружелюбием. – Вы сегодня с честью прошли суровые испытания и доказали, что достойны носить гордое звание ТУРИСТ. Осталось выполнить самое главное: принять присягу и пройти обряд святого причастия. Повторяйте за мной!

Министр остановился, чтобы перевести дух, а заодно подчеркнуть театральной паузой невероятную значимость момента.

– Я, достойнейший из «чайников»… – Матроскин начал громко зачитывать присягу, не заглядывая в бумажку. Он знал текст наизусть. Посвящаемые, набравшиеся впечатлений по самое «не хочу», уже ничему не удивлялись и повторяли за министром слово в слово.

– …вступая в ряды горбатой братии, принимаю присягу и торжественно клянусь! – Матроскин с удовлетворением наблюдал, как ритмично открываются рты молодых, воспроизводя слова присяги.

– Блюсти Устав!

– Чтить командира, как отца родного!

– Почитать завхоза, как родную мать!

– Делиться пайкой с товарищами!

– И ни-ико-огда-а-а! Ни-ико-огда-а-а не пить компот своих братьев и сестёр!

Обряд посвящения завершался причастием. Славик Дегтярёв, соблюдая все почести, снял с ноги самодержца вибрам и незаметно вставил в него кружку. Передал царский ботинок Блондину. На глазах у всех я налил в старый потёртый вибрам (на самом деле – в спрятанную кружку) причащающую жидкость, приготовленную из детской молочной смеси с добавлением аджики.

Святой хитрец вызывал претендентов по одному. Каждого подхватывали под белы ручки крепкие ребята из царской свиты и, если требовалось, волокли к Блондину силой. Только когда претенденту подносили вибрам близко к лицу, он неожиданно для себя обнаруживал, что пить можно безопасно, и несколько успокаивался. Отведав непотребного пойла, претендент становился полноправным членом горбатой братии и под одобрительные крики зрителей присоединялся к «старичкам».

Сначала к причастию допустили парней. Они прошли обряд достойно, сохранив интригу, лишь корчили ужасные гримасы после приёма причащающей жидкости. Девчонки следили за происходящим с замиранием сердца и трепетали в неведении, пока не вызвали Надьку Ладневу. Та всё испортила, завизжав от радости:

– Девочки, в ботинке кружка!

– Твою мать! – в сердцах выругался святой хитрец.

– Ну, кто тебя за язык тянул!? Болтушка несчастная! – выразился я не менее зло.

– Штрафную порцию ей! – осерчал Славик Дегтярёв.