Игорь Концеба - Неудачники во вселенной

Этот парень за то короткое время, которое прошло с моего появления на корабле, сменил три объекта ухаживания. Первой была грудастая. Через пару дней она уже сидела в слезах и соплях, а ее соперница с презрением смотрела на нее, гордо в обнимку проходя мимо со своим кавалером. По прошествии нескольких дней она была замечена в таком же подавленном состоянии духа. А с Магисом уже страстно целовалась третья красавица, счастливая и влюбленная. Причем все они знали кто такой Магис, но каждая его новая любовь была уверена, что она та самая, особенная, и жалкая участь тех неудачниц, ее предшественниц, ей лично не грозит. Уж она-то сможет сковать по рукам и ногам этого жеребца и заставит любить только себя одну. Но итог был всегда предсказуемо один и тот же: «самая умная и самая красивая» тоже оказывалась на обочине, униженная, в слезах и в окружении подруг, которые, пряча злорадные ухмылки, пытались ее успокоить. Но долго бывшие возлюбленные Магиса одинокими не оставались. Всегда находился добрый похотливый старичок-паучок с капитанского мостика, который успокаивал девочку и быстренько затаскивал ее в свою холодную постельку, в которой с неимоверной силой, разбрасывая искры во все стороны, разгорался огонь страсти с появлением новой хранительницы очага.

Были и такие, которые не проходили по внешним данным отбор у офицеров, но всегда были желанны в обществах некоторых инопланетян-гуманоидов.

Всего этого я не понимал, признаюсь честно, пытался, но нет, чистое скотоложство!

Имели место и такие, кем я просто восхищался. Они крутили ухажерами, как хотели, получали желаемое, при этом ничего не отдавая взамен. Их было очень мало. Я понимаю, что многие представительницы женской части могут обвинить меня в предвзятом и несправедливом отношении к ним. Но в свое оправдание могу сказать только одно: я описываю только то, чему свидетелем явился я сам. Ни события, ни персонажи, описанные на бумаге, не были мною придуманы.

Вот в таком веселье проходили дни. Я и не заметил, как постепенно корыто с гордым именем «Горизонт» преобразилось. Пассажирские отсеки стали чистыми и уютными, все вокруг казалось новеньким и ухоженным. Кухня просто сияла! Но чем больше развелось этих долбаных поваров, тем больше работы появлялось у меня. Не успеешь отвернуться, как посуда и пространство вокруг засералось производством их дурацкой стряпни. Например, чтобы поджарить всего одно яйцо одному повару требовалось испачкать, как минимум, три сковородки.

Навести порядок так и не удалось только в помещениях, где проживали работники, хотя наш ответственный за санитарию офицер прилагал к этому титанические усилия.

Снаружи «Горизонт» покрасили в свежую, белую краску, и судно сразу же превратилось из ржавой посудины в гордый межгалактический лайнер. Все было готово к началу многодневных круизов.

Оставались только мелочи. Но даже эти мелочи бездарные руководители смогли превратить в тяжелейшее испытание. Дело вот в чем. Прежде чем начинать круизы, нужно заполнить корабль продовольствием и предметами быта, необходимыми для ведения нормальной работы, такими как: всевозможные химикаты для стирки и мытья различных поверхностей, пластиковые контейнеры для мусора, тряпки, униформа, туалетная бумага, всего не перечислишь. По идее с этим не должно было возникнуть никаких проблем, но в реальной жизни так не бывает.

Грузовой транспорт, который привозит что-либо, заезжает через огромный люк на склад, где автопогрузчик перегружает все добро из транспорта на стеллажи склада. Просто, да? Но не у нас. Когда пришло время погрузки, подъехал транспорт и выяснилось, что корабль пришвартован так, что складской люк оказался заблокирован. Разблокировать его не представлялось возможным. Пришлось все делать вручную, поэтому процедура, занимающая несколько часов, растянулась на три дня. Тонны груза были перенесены нами на своих руках и горбах. Эти три дня черной болезненной татуировкой навсегда останутся в нашей памяти. Самые тяжелые и проклятые за все время работы в «Моисей круиз». Были слезы, истерики, потери сознания, но мы выдержали. Каждый из нас гордился, что работает в такой команде. Все участники сего действа стали намного больше уважать друг друга.

Тускло горел светильник над моей кроватью, в каюте было тихо и по-домашнему уютно, ощущалась легкая вибрация от работающего двигателя, но дискомфорта она никакого не причиняла. Скорее наоборот, успокаивала и усыпляла. Но, несмотря на такую расслабляющую и умиротворяющую обстановку, я всё равно не мог заснуть. Внутреннее волнение и перевозбужденность не давали мне спокойно забыться этим тихим вечером. Уже завтра стартует сезон и начнется все с посадки пассажиров. А переживал я, потому что должен был принимать в ней непосредственное участие. Бывалые в самых наиярчайших красках объяснили мне что и как надо будет делать, однако внутреннее волнение и беспокойство не оставляли меня. Эта назойливая нервозность оказалась настолько сильной и очевидной, что мое смятенное и подавленное состояние каким-то образом почувствовал Майк. Он, как обычно, сидел в медитации на своей кровати и мерно дышал, затем неожиданно медленно повернулся, внимательно посмотрел на меня.

– Что? – просто спросил он.

– Что? – В свою очередь спросил я.

– Что у тебя на душе? Какой-то ты этим вечером не такой, – продолжил он, корчась от боли в затекших ногах, сползая с кровати.

– Все нормально, просто немного переживаю по поводу завтрашнего дня, – вздохнул я.

– Завтрашнего дня? – переспросил он, – а что такого особенного будет завтра?

– Да не особо я конечно переживаю, просто слегка волнуюсь, – попытался я увильнуть от неприятного для меня разговора.

– А чего ты волнуешься, – не отставал он, – давай-ка, поделись с другом, не ломайся, как девочка.

«Вот прицепился», – слегка раздраженно подумал я.

– Короче, пошли в столовку, у меня в горле пересохло, – не отставал Майки.

Пришлось мне сползать с койки и плестись за ним в столовую, в которой торчали несколько членов команды, отдыхающих после тяжелого рабочего дня. Одни тихо общались, другие смотрели визуализатор. По ящику показывали какую-то чушь на местном ипрском языке, которым кроме здешних аборигенов никто не владел, но весь остальной экипаж смотрел так заинтересованно, как будто они понимали каждое слово.

Мы с Майком набрали чаю, сели за столик, и мне пришлось делиться своими переживаниями. Я рассказал, что завтра должен принять участие в посадке. Объяснил, что понимаю, что должен встретить клиента, взять у него паспорт, билет, посадочный талон, затем найти среди всех чемоданов его и отвести пассажира в каюту, номер которой будет указан в билете.