Александр Чигаев - Жизнь длиною в жизнь

– Мне понятны ваши волнения баронесса. В любом случае, раньше чем, через полтора года я не могу сделать предложение вашей дочери. Гардемаринам запрещено жениться по уставу. Мне нужно окончить последний курс корпуса, затем у меня будет плавпрактика, после чего мы и примем с вами решение. Я так же человек чести, и вы можете спокойно отпускать свою дочку со мной. Обещаю вам, ни один волосок не упадет с головы Серафимы.

– Вот и славно Федор Николаевич. Я ни секунды не сомневалась в вас.

В комнату забежала Серафима. Она блистала в своем голубом платье.

– Все Федор, я готова. Можем отправляться в церковь, и она взяла Федора под руку.

– Подожди дочка, твой гардероб не закончен, подойди ко мне.

Баронесса из комода достала шкатулку.

– Вот Симона надень колье и серьги, это, то немногое, что у нас осталось из украшений.

Бриллиантовое колье и серьги подчеркнули красоту Серафимы, теперь от нее нельзя было глаз отвести. Федор и так был по уши влюблен в нее, но в это время он ощутил себя самым счастливым человеком на свете. За такую девушку он готов был и на смерть пойти.

Они вышли на улицу. У парадного их ждала коляска, которую Федор заблаговременно нанял для поездки. Они поехали в церковь.

– О чем вы там с матушкой беседовали?

– Ох, Сима, не претворяйся, ты и так все знаешь.

– Я только догадываюсь, что обо мне говорили.

– Твои догадки верны. Все нормально. Мы с Ангелиной Карловной нашли общий язык. Волноваться не надо. Я только не понял, почему она тебя называет Симоной?

– Ах, это просто. Меня отец так назвал. Но я православная и в святцах нет такого имени, вот меня, и нарекли Серафимой в церкви. Мне это имя больше нравится. Симона слишком напыщенно. Симона Осиповна, совершенно не звучит. Ладно, хватит об этом. Ты сейчас увидишь Софью и сразу же влюбишься в нее. Она восхитительна, я так завидую ее красоте.

– Завидовать не надо, ты сама прекрасна. И влюбиться в нее я не смогу, я уже люблю другую девушку.

Тут Серафима посмотрела лукаво на Федора.

– И кто же эта девушка, я ее знаю?

– Не претворяйся. Ты же все сама знаешь.

– Но ты мне, ни разу в любви не признался, как я могу знать об этом?

– Ты еще мала слишком. Вот исполнится тебе восемнадцать, тогда и признаюсь. Расти еще егоза.

Так они и подкатили к маленькой офицерской церквушки. Алексей в своем парадном мундире с Георгиевской лентой и Софья в белом подвенечном платье выглядели великолепно. Достойная пара. Людей было не много. Алексей, в силу своего характера, не мог похвастаться большим количеством друзей. Очень скромный офицер. Умница и трудяга. Родители его умерли давно, хоть он и был отпрыском знатной фамилии, но всего добился сам в жизни, большие деньги за ним не стояли и не толкали его вперед. Бывший его командир крейсера с несколькими офицерами и вся его команда корабля. Он не мог их не пригласить на свадьбу, хоть они и не были офицерами. Экипаж маленький, но очень дружный. Два минных матроса, два моториста, два рулевых и боцман, вот и весь боевой состав. Но боцман геройский. Три солдатских Георгия, Алексей не знал о наградах боцмана и был доволен тем, что оставил его у себя, не поменял на молодого. Ни кто из них еще не знал, что в скором времени боцман станет полным Георгиевским кавалером и войдет в когорту самых знаменитых матросов России. Со стороны невесты было больше приглашенных. Родители Софьи были графами и живы. Обряд венчания прошел по уставу. Серафима попыталась поймать букет невесты, но к ее сожалению, это у нее не получилось. Букет достался другой девушке.

Алексей не мог себе позволить свадьбу в дорогом зале, его имение не было большим, а жалованье офицера он ни когда не получал. Не мог себе позволить российский дворянин покусится на государеву казну, когда он имел свое имение. Свой Георгиевский крест он оплатил на Петербургском монетном дворе. Вот такого нрава был Алексей. Теплым осенним днем свадьба проходила на небольшой петербуржской площадке. Как и положено пили за молодых и кричали горько. В этом усердствовал экипаж Алексея. Их, хоть и посадили за отдельный стол, не почину им было сидеть за общим столом, но в том у них обиды не было, шел тысяча девятьсот семнадцатый год. Выпили и за Веру, Царя и Отечество. Серафима счастливая кружилась в вальсе с Федором, когда прозвучал тост, свидетелям горько. Это веселилась Софья, она специально попросила команду Алексея прокричать этот тост. Федор с Серафимой еще ни разу не целовались, только теплые рукопожатия скрепляли их любовь. Серафима покраснела. Она не знала как себя вести в этом случае. Да, она долгими ночами мечтала, как будет целоваться с любимым, но как это сделать на людях, она себе не представляла. Но ее озорной характер нашел выход. Серафима чмокнула Федора в щеку и убежала на террасу.

Тем временем командир крейсера подозвал к себе Алексея.

– Вот, что Алеша, голубчик ты мой. Завтра эскадра снимается с якоря. У тебя есть неделя на медовый месяц. Ты ее заслужил и поработал на славу. Весь залив минами перегородил. Немцы тебя не видели, не дымит твой корабль, значит, и не знают где мины стоят, могут, только догадываться. Мы уходим под руководством контр-адмирала, он будет на моем крейсере квартировать. Вот он и просил тебе передать. Тебе, пока, делать нечего с нами. Мы выйдем в море, станем в боевой порядок и будем ждать немецкую армаду. По нашим сведениям, они хотят покончить с нами навсегда и занять Кронштадт. А оттуда и рукой до Питера подать. Возглавляет их эскадру новейший броненосец, только весной спущенный на воду со стапелей Гамбурга. Их пушечное вооружение гораздо сильнее нашего. Ох, и достанется же нам. Но мы, ни кого не пропустим. Умрем все, но врага остановим, я в это свято верю. Приказ об отступлении я не выполню, ни смотря, ни на кого и ни на чье распоряжение, а про сдачу, ты, сам прекрасно понимаешь, и речи быть не может. Все командиры кораблей едины в этом мнении, контр-адмирал поддержал нас. Хотя, старик и не уверен, приказ об отступлении может поступить. Но, тогда нам все одно крышка. Запрут в проливе и будут обрабатывать их дальней артиллерии. Если флоту балтийскому конец, то и Петербургу будет конец, а мы этого допустить не можем. В общем, догуливай недельку и присоединишься к нам. Догонишь, у тебя ход хороший. Я, правда, не знаю, чем ты сможешь нам помочь, но как вспомогательное судно пригодишься. Так, что, я покидаю вашу свадьбу со своими офицерами. Завтра в поход

– Как же так Павел Сергеевич, эскадра уйдет, а я на неделю останусь. Да, я в глаза офицерам посмотреть не смогу, скажут, что за бабью юбку спрятался.

– Не кипятись Алеша, ни кто этого не скажет. Свадьба у тебя, тем более, через неделю ты присоединишься к нам.

– Я так не могу. Если все в поход, то мое место рядом с вами.