Виталий Павлов - Московский 222-2

Помахав рукой звенящему трамваю, мы с Генкой продолжили свой тернистый путь. На часах ровно восемь, но в воскресный день город пробуждается поздно: людей на тротуарах, как и машин на проезжей части, почти не было. Воздух, прохладный и невесомый, казалось, удивительно чист, идти было легко, асфальт под ногами словно пружинил. Высокие раскидистые деревья посреди проспекта, наверное липы, делали его в этой части похожим на бульвар.

Справа, за бетонным строительным забором, красовались золотые маковки церквей женского монастыря (шла реставрация), но я решил обратить внимание на другое.

– Смотри, Ген, – сказал я, – показывая рукой вперед и чуть левее. – Вон там я тружусь. – Премиум-салон автомобилей «Порше».

– Да?!? – удивился Гена. – И ко скольки тебе на работу?

– Сегодня – ни ко скольки, а вообще к десяти часам. Я в отпуске

сейчас. Три недели отгулял, еще одна осталась.

– Ой, а чего там вывеску снимают?

– Где???

– Над твоим магазином.

– Как это???

Моему удивлению не было предела, но Генка оказался прав. У центрального входа в шоу-рум, расположенный на первом этаже стильного здания сталинской застройки, облицованного по фасаду темным гранитом, стоял тарахтящий грузовичок с длинной выдвижной стрелой, и на ее конце двое рабочих, высовываясь из желтой решетчатой будки, демонтировали бордово-белые буквы вывески, громко комментируя происходящее на народном красноречивом языке.

– Что происходит, Андрюха? – спросил сочувственно Генри. – Вижу, для тебя это сюрприз.

– Да уж, сейчас разберемся, – сказал я, и мы направились туда. Работа мне нравилась, это было лучшее из всех мест, на которых пришлось трудиться за последние несколько лет, и терять его не хотелось. Продавать автомобили состоятельным клиентам было престижно и выгодно. Интересные люди, прекрасные машины, за которые испытываешь только чувство гордости. Тест-драйвы по Московскому проспекту. Как правило, до площади Победы и обратно. Днем, когда почти нет пробок, это максимум полчаса. И есть в тест-драйвах особая изюминка: если клиент сомневается, не говори ему ничего о характеристиках автомобиля, рассказывай о том, что видишь. Памятники и фонтаны, кафе и рестораны, слухи и анекдоты. Не знаю почему, но на неуверенного клиента это действовало, как взгляд удава на кроликов. И я каждый месяц продавал стабильно больше остальных.

Директором салона и, следовательно, моим боссом был натуральный немец, выписанный в Россию из окрестностей Штутгарта. Мы обращались к нему «герр Штиглиц». Герр неплохо говорил по-русски, и проблем с коммуникацией не возникало. Внешне он тоже походил на немца: всегда в деловом костюме, белой рубашке, дорогом галстуке и начищенной до блеска обуви. Пунктуален, как бухгалтер, большой зануда, но дело свое и автомобили знал отлично, главное, был чрезвычайно справедливым человеком, поблажек не давал ни себе, ни другим.

Вот и сейчас он стоял на небольшой парковке перед входом, положив руку на капот белого «Бокстера», стильного дорогого кабриолета (автомобиля с открытой крышей), и что-то сосредоточенно рассказывал нескольким людям, в коих я признал двух его замов, также пару старших сотрудников из другого магазина. Шеф заметил меня, развернулся и обратился первым:

– А… Андрэй. В отпуске, но пришли помочь? – спросил герр Штиглиц. —Молодец. Хвалю за ответственность. Но сами справимся.

Видя мое недоумение, он добавил:

– Не хотели раньше времени сообщать персоналу – бизнес развивается, переезжаем на большие площади, правда, в другой район. Садитесь, подвезу, – сказал босс, глядя на промасленную, песочного цвета, стеганую Генкину фуфайку. Национальный колорит и ветхость одежды моего друга не ускользнули от его цепкого взгляда.

– Вам, наверное, в кино, на съемки? – пошутил он.

– Мы пешком, – уклонился я от прямого ответа на вопрос. – Но, если позволите, можем ненадолго влиться в состав вашей колонны.

– Конешно! Тогда, Андрэй, Вы берите флаг и идите впереди. Проводите нас чуть-чуть, до Обводного, где нам надо свернуть, организуем маленький парад.

И он подал мне длинный алюминиевый флагшток с белым полотнищем на конце. Почти копье. Я невольно почувствовал себя Дон Кихотом, тем более что соответствующий по телосложению другому литературному персонажу Генка Панса стоял рядом.

– Мне бы еще щит, – сказал я Штиглицу, указывая на большой металлический герб «Порше», действительно похожий на щит, в центре которого гарцевала маленькая черная лошадка. Обычно герб висел в его кабинете, на стене над креслом, а сегодня лежал на заднем сиденье авто.

– Держи. И тронулись! – крикнул босс.

Сотрудники уселись по машинам, мы с Генкой вышли вперед, и наша процессия стартовала.

Возглавлял ее высокий рыцарь с древком и флагом в одной руке и стальным щитом-гербом в другой в компании верного оруженосца. За ними тянулась процессия из шести автомобилей. В первом ряду на роскошном синем суперкаре «Каррера GT» ехал герр Штиглиц. Далее двигались два красавца 911-х: слева – красный, справа – желтый. И в последнем ряду по краям —внедорожники «Кайенны», черной и коричневой боевой раскраски, а между ними – белый «Бокстер».

Московский проспект в этом месте весьма широк, мы заняли три полосы из существующих в каждую сторону четырех, и обгоняющие нас водители, все как один, притормаживали и иногда приветственно гудели.

– Ну что, Геннадий, атакуем «Мулен Руж»? – спросил я приятеля, вспомнив и слегка переиначив сюжет классического произведения.

– Молодой муж взялся за гуж и ушел в «Мулен Руж», – сказал Генка в рифму, но невпопад, невольно намекая, что книгу эту он не читал.

И мы на полном пешем скаку атаковали Обводный канал для потехи,

И, выиграв эту битву, вернули оружие и доспехи.

А замечательные Порше-автомобили, уйдя с проспекта,

широким лебединым клином полетели дальше, бибикая нам,

Над набережной, навстречу Американским мостам.

– Андрюха, я хочу прославиться! – сказал Генка и остановился напротив какой-то высокой, в рост жирафа-недомерка, металлической ограды из тонких прутьев. Я остановился тоже.

– Прямо сейчас? – спросил я, глядя на него несколько скептически. – Вон, за забором памятник, вернее бюст. Ему, должно быть, холодно, пожертвуй изваянию фуфайку! Потом дождись милиции и сразу прославишься.

– Нееет, свою фуфаечку я ему не отдам, – протянул Генка. – Ты не понял. Прославиться – в положительном смысле этого слова, а не наоборот.

– Как же ты этого достигнешь? – поинтересовался я, затронув практическую сторону дела.

– Неважно, – сказал Генка. – Жизнь дается один раз, и прожить ее нужно так, чтобы тебя запомнили. Ты не представляешь, как тяжело добиться популярности в этом мире!